Там, за синими морями… (дилогия) - Кондаурова Елена - Страница 38

А раз так, то совершенно неудивительно, что именно в этой гостинице остановились тоже находящиеся на жалованье у верховного жреца Зойт и Багин. Правда, узнать их теперь было бы не под силу даже упомянутому нанимателю, потому что внешность этих господ претерпела за последние дни кардинальные изменения.

Зойт перестал изображать из себя грандарца (да оно и к лучшему, потому получалось это дело у него не ахти), сбрил тонкие, спускающиеся по обеим сторонам рта, типично грандарские усы и начал отпускать небольшую «саварнийку» – бородку, традиционно носимую в южных областях Саварнии, отчего его лицо, само по себе невзрачное и незапоминающееся, теперь совершенно изменилось. Яркая и броская саварнийская одежда из плотного шелка удачно дополняла созданный образ.

Багин, в отличие от своего товарища, предпочел не столь заметные, но оттого не менее действенные преобразования. Он перестал брить голову, и его быстро отрастающие волосы уже вполне годились на то, чтобы сделать из них стрижку уроженца западного Ванта. Что же касается одежды, то она не сильно отличалась от той, что носили вандейцы, и ее почти не пришлось менять. Разве что добавить несколько выразительных штрихов в виде черного жилета и яркого шейного платка.

Хотя щедрость их нанимателя позволила Зойту и Багину занять два весьма неплохих номера, расположенные по соседству, они все же предпочитали в основном находиться в номере Багина, который был оборудован запасным выходом на задний двор, что после недавнего общения с головорезами Крока стало казаться им чрезвычайно полезным обстоятельством. Особенно сейчас, когда в гости к ним должен был пожаловать человек, в компании которого пренебрегать любой дополнительной защитой было попросту глупо.

За темным окном жуткими голосами завывала метель, швыряя пригоршни жесткого колючего снега в разрисованное белыми узорами стекло, но приятелей это не огорчало. Это означало, что назначенная встреча состоится, и они мучаются ожиданием не напрасно. Для их гостя такая погода была лучшей из возможных, потому что осторожность давно уже стала его второй натурой, иначе ему не удалось бы задержаться на белом свете так надолго.

На столе в гостиной стояла только одна свеча, потому что гость не любил яркого света, предпочитая полутьму, верную подругу всех воров, и потрескивал дровами камин, бросая дрожащие отсветы на украшенный лепниной потолок.

Багин, молчаливый и сосредоточенный, сидел в кресле у стола, а Зойт растянулся на диване, нервно вертя в руках кинжал. Такая простая вещь, как ожидание, по молодости лет давалась ему с трудом.

Наконец в дверь постучали. Зойт, резво соскочив с дивана, пошел открывать, радуясь тому, что пытка ожиданием на сегодня закончилась, хотя было еще далеко не ясно, чем может обернуться для них эта долгожданная встреча.

Гость, закутанный в заснеженный плащ и больше похожий на сугроб, чем на человека, вошел в номер. Острый взгляд сверкнул из-под надвинутого на глаза капюшона и профессионально пробежался по комнате, отчего хозяевам стало немного не по себе. Впрочем, гость, похоже, оказался удовлетворен осмотром, потому что несколькими экономными движениями стряхнул с себя снег, прошел к столу и уселся в кресло, откинув капюшон, что с его стороны, несомненно, было актом доверия, потому что даже в неверном свете одной жалкой свечки было видно, что его растрепанные волосы того самого ярко-рыжего, почти огненного цвета, какие были только у одного-единственного человека на всю Ольрию.

– Вечер добрый! – наконец снизошел до приветствия высокий гость. – Отличная погодка на улице, а?

– Это вам лучше знать, почтенный Бадан, – спокойно ответил Багин, – мы с Зойтом уже несколько дней не выходили за пределы гостиницы.

– Это очень правильное решение, почтенный Багин! – одобрил Бадан. – Задание найти вас никто не отменял, а в руки Крока лучше не попадать. Впрочем, вы неплохо поработали, вряд ли вас узнают, хотя я бы узнал. И потом, уважаемый Зойт, – Бадан обернулся и внимательно посмотрел на младшего из хозяев, – ваша одежда не совсем правильно подобрана: штаны шились специально для жертвы на праздник Шель, их, наверное, не успели вовремя продать на родине, потому и привезли сюда в расчете на несведущих иностранцев, а рубашка с вышивкой касты Никер. Так что на взгляд саварнийца вы выглядите как жертва из низшей касты, сбежавшая с жертвенного алтаря по недосмотру жрецов, уж не сочтите за грубость.

– Да какая уж грубость! – недовольно буркнул Зойт. – Откуда мне знать такие тонкости, я же там только проездом бывал! Эти саварнийцы что твои бабы: чем тряпка ярче, тем больше нравится. И что еще за праздник Шель такой? Первый раз слышу!

– Ваше счастье, – любезно ответил Бадан. – Это праздник смерти. На нем каждая каста приносит жертвы госпоже Шель, чтобы она обходила их стороной. Обычно это бывают наивные иностранцы, которых заманивают на праздник обманом, наряжают, как кукол, в церемониальные одежды, а потом сжигают на костре. Как вы понимаете, это закрытый праздник, и вряд ли саварнийцы станут о нем распространяться.

– Ну ни фига себе! – ошарашенно брякнул Зойт.

– И как, помогает? – флегматично поинтересовался Багин.

– Что?

– Жертвы. От смерти.

– Я бы сказал, не очень, – усмехнулся Бадан. – Касты режут друг друга так, что никакой чуме не снился такой урожай. Хотя чумы там действительно никогда не бывает.

– А вы, случайно, не оттуда родом? – не слишком вежливо поинтересовался Зойт.

– Помилуйте! – засмеялся Бадан. – Где вы видели рыжего саварнийца? Я там просто бывал. Скажем так, по делам... устроит вас такой ответ, уважаемый Зойт?

– Более чем, – ответил за Зойта Багин. – Но, может, мы все-таки перейдем к делу? Вы ведь хотели нас видеть не затем, чтобы рассказать о саварнийских обычаях?

– Ну что ж, к делу так к делу! – не стал возражать Бадан, поудобнее устраиваясь в кресле. – Но сначала мне хотелось бы знать, что сказал князь по поводу моих предложений?

– Он сказал, что ваши услуги будут оплачены так, как вы того желаете.

– Отлично! Значит, князь осознал всю серьезность ситуации.

– Еще бы! После того, как его дружинников порезали на ленточки ваши друзья, ему пришлось сделать выводы.

– А чего он хотел? – хмыкнул Бадан. – Я ведь предупреждал, что Таш не будет сидеть и ждать, когда дружинники соизволят его зарубить! Князю не стоило скупиться на людей, тогда у него был бы шанс.

– Интересно, сколько он должен был послать? Армию? Ладно, теперь уже поздно об этом говорить, надо придумать что-то еще.

– Вот чертова баба! – сквозь зубы прошипел Зойт. – Сколько проблем от нее! Может, все-таки попытаемся выкупить? Князь вроде на бабки не жадный.

– И в очередной раз нарвемся на отказ! – осадил приятеля Багин.

– Да таких денег ни одна баба не стоит! – не сдавался Зойт. – Она обошлась ему всего в тридцать монет, а дают за нее целое состояние!

– Боюсь, что почтенный Багин прав, Зойт, – мягко возразил Бадан. – Раз мой друг Таш сказал, что он ее не продаст, значит, не продаст, и с этим придется считаться. Надо признать, что Таш у нас неисправимый романтик.

– Да уж, романтик! – хмыкнул Багин. – Рассказали нам, как этот романтик тут развернулся два года назад!

– Одно другому не мешает! – пожал плечами Бадан.

– Тогда выкрасть ее, да и все дела! – разозлился Зойт, который уже давно был сыт по горло красивыми рабынями и их романтичными хозяевами. – Она почти всегда дома одна, чего тут сложного?

– И как будет выглядеть после этого наш благородный князь? – прищурился Бадан. – Как вор, который ворует у вора?

– Как будет выглядеть, как будет выглядеть! – пробурчал Зойт. – Вот у него и надо спросить, устроит его, как он будет выглядеть, или нет!

– Ну так и спросите! – посоветовал Бадан. – А я со своей стороны обещаю подсказать подходящий момент, если вы все-таки на это решитесь. Хотя... чревато все это. Надо сначала с Ташем разобраться, да и с Самконгом тоже, а потом уже к бабе лезть.