Говорят сталинские наркомы - Куманев Георгий Александрович - Страница 80

В марте 1939 г. после назначение Сергеева наркомом боеприпасов он был избран на XVIII съезде ВКП(б) кандидатом в члены ЦК партии.

Дальнейшая судьба Ивана Павловича оказалась трагической. Несмотря на активную деятельность Сергеева, процесс развития промышленности боеприпасов (в значительной мере по объективным причинам) выдался сложным и затяжным. На XVIII Всесоюзной партконференции в феврале 1941 г. ему были предъявлены мало обоснованные претензии по работе. 3 марта 1941 г. Иван Павлович был освобожден от должности наркома. Руководство Наркоматом боеприпасов возложили на меня, а комдива Сергеева перевели на преподавательскую работу в Военную академию Генштаба. Но на этом, к сожалению, его беды не закончились: в конце мая 1941 г. он был арестован, и в начале 1942 г. по приговору Особого совещания при НКВД Сергеева расстреляли. Реабилитировали Ивана Павловича в 1955 г.

Если оценивать общее состояние советской промышленности боеприпасов в предвоенные годы, то многие факты позволяют констатировать, что в целом она развивалась довольно динамично, хотя трудности материально–технического, технологического, а также организационного порядка возникали постоянно. В первую очередь стоит отметить успехи наших ученых и конструкторов по созданию реактивного оружия. Их усилиями удалось усовершенствовать реактивные снаряды 82 мм и 132 мм и получить новое грозное оружие массированного огня — установку БМ‑13, знаменитые «катюши».

К началу 1941 г. в СССР было налажено производство почти всех видов боеприпасов. При этом хочу особо подчеркнуть, что боеприпасы, которые давала Красной Армии наша промышленность, имели высокие баллистические свойства, а некоторые их виды по своим качествам превосходили лучшие образцы в зарубежных странах.

Немалая заслуга в этом деле принадлежит не только ученым, инженерам, техникам, рабочим коллективам предприятий отрасли, но и сотрудникам самого Наркомата боеприпасов, который возглавлял тогда Иван Павлович Сергеев. К уже сказанному мною хочу добавить следующее. Вот его строго предупредили на XVIII партконференции, пригрозив вывести из кандидатов в члены ЦК и снять с поста наркома, если он не улучшит работу… (Что, к сожалению, и было сделано.) А между тем многие претензии к нему были просто надуманными. Ведь именно под его руководством в 1939–1940 гг. выпуск снарядов, мин и авиационных бомб нарастал из месяца в месяц. Кстати, это продолжалось и до конца первого квартала 1941 г., когда против Сергеева последовали санкции, и он был снят с должности народного комиссара. Так, в марте 1941 г. по сравнению с январем того же года выпуск важнейших видов боеприпасов у нас вырос более чем на 28 %.

Другое дело, что даже такие высокие темпы производства не могли удовлетворить наше руководство, ибо в это время фашистская Германия, опиравшаяся на военно–промышленный потенциал почти всей порабощенной Европы, выпускала боеприпасов больше, чем мы, в Советском Союзе.

Перед лицом возраставшей военной угрозы были приняты меры по форсированию строительства и расширению действовавших предприятий по боеприпасам на Урале, в Сибири и районах Поволжья. С этой же целью в Наркомстрое СССР, который возглавлял крупный организатор строительного дела Семен Захарович Гинзбург, правительство учредило специальное управление — Главбоеприпасстрой.

Большой мощности завод боеприпасов сооружался в Сибири. Срок его ввода в действие был установлен чрезвычайно сжатый. В столь короткое время наша станкостроительная промышленность не в состоянии была обеспечить его современными станками, механизмами и другим оборудованием. Пришлось технологию и необходимое оборудование закупать у одной чехословацкой фирмы, благодаря чему в установленный срок завод вступил в строй;

Вплоть до начала Великой Отечественной войны Политбюро ЦК ВКП(б), Совнарком СССР и лично И. В. Сталин уделяли повышенное внимание к вопросам производства боеприпасов. Чтобы преодолеть отставание от фашистской Германии в этой области, к началу июня 1941 г. был составлен план по боеприпасам на второе полугодие 1941 г. и на 1942 г. Этот план 6 июня был утвержден постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б). В нем намечалось значительно увеличить производство всех видов и типов боеприпасов. Предусматривалось и развертывание работы несколько отстававшей тогда пороховой промышленности. К примеру, во второй половине 1941 г. она должна была выпускать в 1,3 раза больше порохов, чем в первой половине. Было также принято решение об ускоренном строительстве ряда пороховых заводов, в том числе 10 заводов баллиститных порохов.

Но эти планы тогда не суждено было воплотить в жизнь из–за начавшейся фашистской агрессии против Советского Союза.

Г. А. Куманев: Где застало Вас сообщение о фашистском нападении на нашу страну?

П. Н. Горемыкин: Войну я встретил в 4 часа 20 минут в здании, которое находилось напротив собора Василия Блаженного и где размещалось Главное артиллерийское управление (ГАУ). Там под председательством начальника ГАУ, заместителя наркома обороны СССР маршала Кулика заседала комиссия (созданная Комитетом обороны СССР) по вопросам наращивания мобилизационных мощностей по боеприпасам. В комиссию, кроме меня, входили нарком черной металлургии Тевосян, нарком цветной металлургии Ломако, заместитель председателя Госплана СССР Борисов и ряд работников Генерального штаба и Главного артиллерийского управления.

На этом заседании обсуждались разные проблемы об увеличении выпуска боеприпасов и их размещении по военным округам. Очень резко были поставлены вопросы генералом армии Георгием Константиновичем Жуковым. Он говорил о необходимости существенной доработки мобилизационного плана по боеприпасам, имея в виду увеличение цифровых заданий. Поскольку были серьезные затруднения с металлом: не хватало меди, латуни, других металлов и сплавов, рассматривалось предложение, чтобы наркоматы черной и цветной металлургии взяли на себя изготовление гильз для полного комплекта. Кроме того, ставился вопрос, чтобы Наркомхимпром принял на себя большую долю по производству серной, азотной кислот, других химических веществ и особенно тротила и хитрила, т. е. веществ, связанных с капсюлями. Пока значительную часть всего этого выпускали предприятия Наркомата боеприпасов.

Раздался звонок от помощника Сталина Поскребышева. Он сообщил, что немцы бомбят наши города. Получив еще какие–то известия, Кулик поднялся со своего места и сказал:

— Я покидаю вас, вести заседание будет генерал–лейтенант Николай Дмитриевич Яковлев, который назначен начальником Главного артиллерийского управления. Заседайте и все вопросы теперь решайте с ним.

Через некоторое время в виду изменившейся обстановки было решено заседание прервать тем более, что должны были последовать важные решения Политбюро ЦК, связанные с началом войны.

Часа через 2–3 не успел я доехать до дачи, как мне позвонил заместитель Председателя СНК СССР, наш куратор Николай Алексеевич Вознесенский. Он сообщил, что состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), на котором было утверждено выступление Вячеслава Михайловича Молотова по радио о вероломном нападении гитлеровской Германии и ряда ее союзников на СССР и вынесены важные решения по мобилизации всех сил страны на отпор врагу. Я должен был срочно приехать к Николаю Алексеевичу. После моего прибытия Вознесенский тут же дал указание подготовить мероприятия для обеспечения мобилизационного плана, принятого 6 июня Совнаркомом СССР и ЦК ВКП(б). Хотя Наркомат боеприпасов СССР имел свой мобилизационный план, было сказано о необходимости пересмотреть его в сторону значительного увеличения плановых заданий. В заключение Вознесенский остановился на новых задачах и требованиях, которые диктует военная обстановка.

Так началась моя деятельность во время Великой Отечественной войны. Трудная и ответственная. Каждый из нас, конечно, глубоко переживал случившееся. Но какого–то уныния, подавленности не было. А была растущая уверенность: мы обязательно победим. Но для этого нужно отдать все силы, чтобы обеспечить важнейшие нужды фронта.