Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы - Валентинов Андрей - Страница 45

Полковник «Костя» терпеливо подождал, пока Юрий напишет требуемое, а затем откланялся, обещав зайти через пару дней. Он уже не улыбался. Очевидно, радушие более не требовалось.

Подумать Юрий был не прочь. Почему бы и нет? Значит, заклинание...

Орловский перелистал книгу Родиона Геннадиевича, затем открыл собственную рукопись о дхарском эпосе. Итак, тридцать два боевых заклинания, хранимые настолько бережно, что их перечень «дожил» до ХХ века. Хранимые – но с каких времен? Уже пять веков дхары не вели войн, не надо было защищать города от осады, разрезать строй врага, испепелять его войско. Выходит, заклинания старше? Но почему тогда герои эпоса ни разу не применяли ничего подобного? Орловский вспомнил, что говорилось в «Гэнхэну-цорху» о Фроате и его сыновьях. Их дружины рубили врагов мечами, дхарские богатыри выходили один на дюжину, «чуги»-оборотни рвали «мосхотов» на части, но ничего подобного «Горячему Ветру» или «Куполу Надежды» в эпосе не было. Ранхай, последний гэгхэн, убил князя Сумха заколдованным Черным мечом, но он воспользовался магией Дхори Арха. Верховный дхармэ Рхас ничего не говорил своему владыке о заклинаниях. Значит, уже во времена Фроата и его сыновей они хранились в глубокой тайне? Но почему? Ведь речь шла о спасении дхарской свободы? Или причиной тому – ссора со старым жречеством? Но Ранхай был их другом...

Причина могла быть одна – уже пять веков назад жрецы-дхармэ были уверены, что заклинания бесполезны. Утратили силу? И все-таки их заботливо хранили...

Юрий вновь перелистал рукопись. Итак, высокое Небо разгневалось на дхаров. Они лишились своего прежнего образа и уже не могли «стать светом». Может, тогда утратили силу и древние заклятья? Но все же учитель постарался спрятать «Заклинание-Ключ». Чего он опасался? Суеверие, дань традиции? Или причина куда более земная? Родион Геннадиевич ждет ареста. У него есть несколько дней, и он сжигает письма – у него была огромная переписка – уничтожает лишние бумаги, в последний раз просматривает незаконченную рукопись... Берет ножницы и отрезает нижнюю часть страницы. Получается тонкий длинный листочек с одной-двумя строчками. Остается его сжечь. Он берет спички...

Стоп! Нет, учитель поступил иначе! Он договорился о встрече с Юрием и передал ему папку. Там было самое ценное, и среди прочего...

Небольшой листок бумаги! Строчка, написанная на «фроати»!.. «Они считают нас заговорщиками... В таком случае – это наш пароль...» Ну конечно! Листок как раз по размеру!

Орловский не выдержал и начал быстро ходить по камере, стараясь погасить волнение. «Костя» вновь оказался прав: он все-таки вспомнил. Но тогда получалось нечто определенное и ничуть не связанное со столь нелюбимой в Стране Советов «мистикой». Пароль! А что если у дхаров существовала нелегальная группа? Умные честные ребята, чьих родственников депортировали, загнали в колхозы, в переполненные бараки «строек-гигантов»... Родион Геннадиевич действительно мог быть руководителем, ведь учитель имел подпольный опыт с начала века! И старое заклинание могло быть... могло стать паролем!

А затем – провал, все члены группы под угрозой ареста. Но, возможно, есть «кто-то» на периферии. Этот «кто-то» будет искать связи, Орловский – не член группы, но ему доверяют. Родион Геннадиевич решил рискнуть. Через некоторое время «кто-то» мог приехать в Столицу, найти Орловского и попросить показать бумаги, оставшиеся от учителя. Юрий показывает – тот видит пароль... Может, листок был знаком, что Юрию можно доверять? Вдруг Соломатин догадывался, что его ученик занимается не только дхарским эпосом? Обе группы могли бы наладить сотрудничество!..

Сердце отчаянно билось. Все становилось на свои места. Теперь ясно, почему штукари из Большого Дома стремятся любой ценой узнать «мэви-идхэ»! Дхарское подполье уцелело, и теперь им нужен этот «Ключ». Наверняка Орловский был не первым, кого расспрашивал «дхаровед в штатском», но никто в Столице не мог разобрать «фроати»...

А ведь он чуть не сдался! Будь это заклинание в рукописи, Юрий, пожалуй, сгоряча выписал бы его вместе с другими! Орловскому стало не по себе: все-таки его почти что сломали! Прогулки, библиотека, хорошие папиросы... Так мало нужно, чтобы купить человека!

Теперь «Заклинание-Ключ» далеко, а как далеко, ведает, пожалуй, лишь Терапевт. Это, к лучшему, проще не знать. Но в душе уже проснулся азарт. Они, всеведущие ищейки из Большого Дома, не смогут добраться до «Великого Заклинания»! Не смогут... А он, ЗК Орловский, сможет!

Юрий вновь припомнил листок. Да, там была одна строчка – восемь слов. В свое время он прочел «пароль» несколько раз, но не уловил особого смысла и быстро забыл странную фразу, записанную знаками-муравьями. Но в памяти осталась странная музыка этих внешне бессмысленных слов. Они, казалось, были специально подобраны, чтобы «мэви-идхэ» звучало в необычной тональности. Спокойное строгое начало, резкое повышение тона – и короткий заключительный аккорд. Фразу связывал не смысл, а именно эта музыка. Орловскому внезапно подумалось, что первоначально заклинание вообще не требовало слов, и только позже их подобрали, чтобы закрепить необычное звучание.

Оставалось вспомнить слова. Первое было общим для всех заклинаний: «мвэри» – «небо». Последнее он также помнил. Оно было необычным, не похожим на дхарское – «горг». Значит: «Мвэри... горг», а посреди еще шесть слов, шесть неизвестных. Впрочем, там было и слово «идхэ» – ключ, оно шло третьим... «Мвэри... идхэ... горг...»

Юрий никогда не жаловался на свою память. На далеком уже первом курсе он мог на спор запомнить слышанную единственный раз латинскую оду Горация. Память выручала, когда приходилось учить языки – на доскональное овладение дхарским понадобилось всего два года. Но теперь, когда требовалось вспомнить несколько слов, память, казалось, начала давать сбои. Юрий то ходил из угла в угол, то падал на узкую койку и накрывался с головой пахнущим дезинфекцией одеялом. Тщетно! «Великое Заклинание» не давалось, словно и вправду обладало неведомой магической силой. «Мвэри... идхэ... горг...» «Мвэри... идхэ... горг...».