Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы - Валентинов Андрей - Страница 43

Работы было на полчаса, но Орловский не стал спорить. Приказ удивил и даже раздосадовал. «Они» что, с ним в кошки-мышки играют?

– Да вы не удивляйтесь, Юрий Петрович, – понял его «Костя». – Мало ли чем начальство интересуется! А про три дня я вам не зря сказал – вот увидите...

То, что его «опекун» прав, Орловский убедился сразу, как только нашел нужную главу, предпоследнюю. Вместо привычных букв по бумаге ползли странные значки, похожие на разлапистых крупных муравьев. Понадобилось несколько минут, прежде чем Юрий наконец-таки сообразил. Написано по-дхарски, но не современным алфавитом, и не суржиком начала века. Текст был на «фроати».

...Это была одна из загадок. Фроат Великий изобрел письменность, получившую название по его имени. На «фроати» были написаны исчезнувшие дхарские летописи и, вероятно, «Гэгхэну-цорху». Древнюю письменность хранили жрецы-дхармэ, и Родион Геннадиевич хорошо знал этот алфавит. Именно по этому вопросу они с Юрием немало спорили. Орловский сомневался в древности «фроати», допуская, что он возник не ранее XVIII века на основе монгольского, с которым действительно имел некоторое сходство...

Теперь Юрий понял, зачем понадобился «Косте» и его начальникам. Дхарский язык в Столице кое-кто знал, хотя бы ребята, что учились на дхарском факультете. Но вот «фроати» им был, скорее всего, незнаком. Он, Орловский, нужен, чтобы расшифровать загадочный текст. Но что «они» думают найти в этой главе? Списки тайной организации? Указание мест, где хранится оружие? Что за бред!.

Пришлось вспоминать, и вспоминать долго. «Фроати» имел 36 букв и пять идеографических значков. Несколько раз Юрий набрасывал алфавит, но каждый раз сбивался, «терял» буквы и начинал все сначала. Только к следующему утру, порядком устав, он составил полную таблицу. Отдохнув и погуляв под моросящим дождем, Юрий положил перед собой текст и принялся за работу, но, разобрав первые сточки, внезапно остановился, сообразив, что в тексте и в самом деле могут быть не только заклинания...

Впрочем, на первой странице никаких сюрпризов не оказалось. Все, как и обещано – боевая магия. Дхарские полководцы не занимались мелочами. «Непускающая Стена», рассекающая вражеское войско на части, «Горячий Ветер», превращавший в пар оружие и доспехи, «Свод Надежды»... Орловский горько усмехнулся. Будь такие заклинания у Гхела Храброго! Правда, сын Фроата поссорился со старыми жрецами...

Юрий переписывал одну за другим грозные строчки, чувствуя, что понемногу дуреет. Там, в Большом Доме явно спятили! Не удержавшись, он прочел вслух заклинание, пробивавшее насквозь любые стены, подождал пару минут и покачал головой. Слова оставались только словами.

Постепенно дело стало продвигаться живее. Юрий освоил «фроати» и теперь мог читать текст, почти не прибегая к алфавиту. Страница шла за страницей, но ничего, кроме заклинаний, там не было. Наверняка, «они» ошиблись. В рукописи учителя никаких тайн не оказалось. Странно, что он зашифровал главу, но может, заклинания и полагалось записывать древним алфавитом?

К концу второго дня работа была завершена. Последнее заклинание оказалось необычным. Оно предназначалось для тех, кто, попав в плен, хочет избавиться от мук и позора. «Мэви йанхи-вагрэ» – «Спрячь Душу». В коротком комментарии говорилось, что прочитавший его может не бояться ни людей, ни нечисти...

Это было все. Правда, в конце главы говорилось, что ни одно из этих заклятий не действует без «Мэви-идхэ» – «Заклинания-Ключа», которое также называлось «Великим Заклинанием дхаров». Древние жрецы-дхармэ, были, похоже, людьми предусмотрительными. Самого «Ключа» в тексте не было, и Юрий с усмешкой рассудил, что Родион Геннадиевич, потомок дхармэ, тоже был человеком осторожным...

Юрий еще раз перелистал книгу, в которой раз пожалев, что скоро она вновь исчезнет в недрах Большого Дома, и, скорее всего, навеки. Вспомнилась последняя встреча с учителем. Уже были арестованы двое сотрудников сектора, остальных вызывали «для бесед», Орловский и сам ждал ареста, но Соломатин, грустно усмехнувшись, пообещал, что Юрия не тронут. «Вы не дхар. Им нужны дхары...». Он достал из ящика стола небольшую папку и попросил сохранить ее до будущих времен. «Тут нет контрреволюции!» – старик грустно усмехнулся и развязал тесемки.

Конечно, никакой контрреволюции там не оказалось. Несколько листков, исписанных «фроати», обрывок бересты со странным рисунком...

– И вот еще, Юрий, – Родион Геннадьевич показал небольшой листок бумаги. – Они считают нас заговорщиками... В таком случае – это наш пароль. Храните до последней возможности, а потом – сожгите!

Папку, просмотрев и запомнив кое-что наиболее интересное, Юрий отдал Терапевту. Сейчас она должна уже быть в Париже.

Пароль! Если б не обстоятельства их последней встречи, Орловский вволю б посмеялся над этой горькой шуткой. Беззащитный старик и несколько его учеников, писавших школьные учебники и учивших будущих учителей, которые оказались никому не нужны... В те дни Юрию впервые стало стыдно, что он русский.

Орловский ждал «Костю» с утра, но того все не было, и Юрий начал волноваться. Может, у этого улыбчивого метода такая – томить ожиданием? Внезапно подумалось, что «опекун» сегодня же заберет рукопись со списком древних заклинаний, и ему даже не удастся посидеть над ним, подумать... Время еще было, и Орловский быстро снял копию. Она уместилась на одном листке, густо исписанном с двух сторон.

– ...Ну, вижу, вижу, справились... – «Костя» широко улыбался, источая радушие. – Разобрали шифр-то?

– Это не шифр, – вздохнул Орловский. – Могу вас разочаровать: списков заговорщиков не обнаружилось, равно как явок, адресов типографий и карт укрепрайонов...

– Настроение у вас хорошее, это самое главное! – энкаведист вновь одарил Юрия улыбкой и присел к столу. – Карты укрепрайонов, Юрий Петрович, хранятся иным образом. Мне просто интересно было – все-таки наследие древних времен...

«Костя» продолжал бормотать, но глаза уже скользили по бумаге...

Тянулись минуты, «Костя» явно читал список уже не первый раз. Улыбка исчезла, глаза стали другими, осторожными, внимательными, словно он и вправду искал какой-то секрет.