Цвет прошлого (СИ) - "Чеширский Кот" - Страница 3

Лишь миновав пару кварталов, я великодушно позволил себе перейти на шаг, чтобы не упасть тут же на мостовую. До сих пор никого на улице кроме нескольких запоздалых прохожих мы не встретили, и это было нам на руку. Не хватало еще, чтобы кто–нибудь обратил внимание странную парочку. Высокий, закутанный в плащ парень и едва поспевающая за ним, одетая в потертое, простенькое платьице девчонка. Сообразив, что одежда моей спутницы приметна, я снял плащ и накинул ей на плечи. Низ его самую малость волочился по земле, но меня это волновало меньше всего. Гораздо обидней попасться на глаза городским стражникам и оказаться в тюрьме из–за такой ерунды.

Тонкие слои лилового неспешно скользили меж домов, украшая разноцветными искрами желтые пятна фонарей. Его сладкий сливовый вкус приносил прохладу и покой, помогая успокоиться. Поддавшись этому искушению, я слишком поздно услышал стук когтей неподалеку. Тихий и незаметный он подкрался исподтишка, убаюкав внимание. В последний момент я успел заскочить в ближайшую арку переулка и втащить за собой девчонку. Трясущимися пальцами судорожно нащупал в кармане серебристый кристалл. В наступившей тишине, которую больше не нарушал шум наших шагов, приближающееся постукивание казалось оглушительно громким. И как я только мог столь долго не замечать?

Все–таки Гончие страшные создания. По доброй воле я бы ни за что на свете не согласился встречаться с ними. И дело не уродливом обличье, отвратительном запахе, когтях и клыках, чудовищных размерах и злобном характере. Просто достаточно одного взгляда на них, чтобы понять, что такое настоящий страх. Чистый и незамутненный черный цвет, отдающий зловещим карканьем воронов, причудливо обрамленный несколькими, подобными ему Подлинными цветами, вот, что заключено в Гончих.

Сейчас несколько таких созданий шли по нашим следам. Ошибки быть не могло, поэтому, собравшись с духом, я сжал кристалл и привел его в действие. Обретшая свободу смесь цветов вырвалась из заточения и рассыпалась в разные стороны. Все нити, облачка, крупинки пришли в движение, закувыркались, то и дело сталкиваясь. В такой мешанине Подлинных цветов, тончайшему нюху Гончих, привыкших выслеживать людей по их слабому, едва заметному цветному следу, а точнее его отражению, придется нелегко. Съежившись за углом, я затаил дыхание в ожидании результата. Если чудовищам удастся обнаружить нас, то противопоставить им будет нечего.

Вот цоканье приблизилось и прекратилось. Значит, Гончие сейчас стоят на том месте, где мы свернули в переулок. Я прижался к стене насколько возможно и, покосившись на девчонку, убедился, что ее тоже не видно. Прошло несколько томительных, кажущихся бесконечными секунд, прежде чем цоканье раздалось вновь. Медленно, неохотно оно удалялось и вскоре окончательно затихло. Как только я убедился, что опасность миновала, так сразу же схватил пленницу и устремился вглубь квартала. Несколько минут мы метались по переплетениям маленьких двориков и ответвлениям тупичков. Больше всего на свете я боялся, что вновь услышу зловещее цоканье. Только оказавшись на соседней, идущей параллельно улице, я смог отдышаться.

Здесь лилового было намного меньше, зато болотный был в избытке. Поднимаясь тонкими струйками из отверстий подземных туннелей, стлался над мостовой, распространяя неприятный, тошнотворный запах гнили. Точно такой же можно почувствовать на рынке, в рядах, где продают фрукты. Стараясь не принюхиваться, я подошел к ближайшему фонарю и повернулся к спутнице. Быстрым движением отбросил капюшон в сторону и повернул лицом к свету, высоко задрав ее подбородок. За все время непрерывного бегства у меня до сих пор не было возможности рассмотреть пленницу, как следует. А, кто знает, может быть следовало сделать это с самого начала.

Желтоватые блеклые лучи осветили бледное, испуганное лицо. Длинные, рыжие волосы упали на плечи, словно волны оранжевого. Только теперь я смог прикинуть, сколько ей лет. Пятнадцать, скорее даже шестнадцать, уже не ребенок, как можно было подумать сперва из–за маленького роста. Сейчас она жалобно смотрела на меня, широко распахнув глаза. На секунду я утонул в их бездонной синеве. Редко, когда в человеке настолько заметны Подлинные цвета. И еще реже их можно настолько легко разглядеть. Чистейший, полный свежести и бодрости синий обдал меня соленым ароматом моря, смешанным со сладостью ключевой воды.

Отшатнувшись, я попятился, едва не упав, и на миг отпустил девчонку. Болезненные, тщательно укрытые от всех воспоминания поглотили меня, заставляя вновь переживать почти забытые события.

С того дня, когда я первый и последний раз видел такие глаза, минуло более десяти лет. Это случилось, где–то за месяц до разрушившего мою жизнь события. Накануне отец, прежде не особо интересовавшийся моими делами, лично приехал в школу гильдии. Он ждал меня в небольшом саду, разбитом на заднем дворе, в который допускались только Мастера и самые уважаемые клиенты. Там, посреди аллеи душистых пионов, отец объявил, что выбрал мне невесту. Ох, как я тогда ругался с ним. Вокруг не было ни души, все покинули садик на время нашего разговора, поэтому можно было не бояться чужих ушей.

— Отец, как ты мог решить это без моего согласия? Ты же обещал мне, что если я буду обучаться в гильдии, то ты оставишь меня в покое! — с каждой секундой я разъярялся все больше.

Подумать только, пока я, как ни в чем не бывало, сидел в школе, он уже определил мою дальнейшую жизнь.

— Это не обсуждается. Если ты не забыл, я твой отец и имею право принимать любые решения, — как всегда невозмутимо, отвечал он.

— Только до дня совершеннолетия, и ты это прекрасно знаешь! А объявлять о своем решении за несколько дней до него — подло!

— Замолчи, щенок! — прежде чем я успел шевельнуться, отец схватил меня за горло.

Еще ни разу мне не удалось предугадать его движения! Как и сейчас.

— Это твой долг, как члена семьи. Захочешь — откажешься, когда станешь совершеннолетним, а пока молчи.

Рука нарочито медленно разжалась, вернув мне свободу. Призрак свободы.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что я этого не сделаю, потому что подобный отказ сочтут за оскорбление!

— Но это уже будет твоим решением, — чуть заметно улыбнулся он. — А не моим. Кстати, завтра будет дан бал в честь вашей помолвки. Я уже договорился с главой гильдии, так что вечером тебя будет ждать карета. Надеюсь, ты не выкинешь какой–нибудь глупости.

Естественно, я не мог уронить честь семьи и не прибыть на праздник. Но заставить меня еще и изображать радость отец не смог. Или не захотел, ведь мне всегда было трудно понимать его. Невеста, бывшая еще совсем крохой, не подозревая о причинах торжеств, норовила спрятаться за подолом матери. Я почти не запомнил ее лица, только чистые, доверчивые глаза, наполненные до краев чистой синевой.

— Нет, нет! — закричал я, ударив кулаком по стене. Холодный камень оставался непоколебимым, но это было не важно. Только почувствовав боль в сбитых костяшках, я смог очнуться и прогнать надоедливые осколки памяти. Все это навсегда осталось в прошлом, вместе со многим другим. Лишь теперь я спохватился, что отпустил девчонку. К счастью, она никуда не делась, лишь попятилась назад. В ярости я схватил ее за плечи и прижал к стене.

— Говори, кто ты такая! Отвечай! Для кого ты настолько важна? Что в тебе особенного?

Испуганно замотав головой, она сползла по стене и сжалась в комок. Глядя на нее, я почувствовал себя последней скотиной. Все–таки бедная девчонка не виновата в моих несчатьях и печалях. С этими мыслями я подавил угрызения совести и протянул ей руку. При виде ладони она вздрогнула, а потом, всхлипнув, подняла голову вверх.

— Вставай, — сказал я, как можно спокойнее. — Не бойся, я не обижу тебя. Вставай же!

Услышав недовольные нотки, она поспешно поднялась. Я поправил капюшон на ней и взял за руку. Идти нам оставалось совсем немного, но не мешало бы поторопиться. До тех пор, пока Гончие преспокойно разгуливают по ночному городу, никто не может чувствовать себя в безопасности. Особенно посреди улицы, с девчонкой, которую разыскивают, словно она дитя королевской крови. Если бы я не знал, что у короля есть только сын, то точно бы так решил.