Дочери леса (СИ) - Смолин Александр - Страница 49

Запись 12

Когда я очнулась, то услышала, как Вита утешает маменьку. Она сказала, что после казни граф был убит тем самым мальчонкой Юнтаром. Разгневанный сын Лукая взял с дома отцовский лук и выстрелил в графа, пока все следили за догорающим пламенем.

— Он-то и лук в руках держать не умел, а выстрелил и попал прямо в голову Рудольфу. Стрела прошла через затылок... наповал.

— Что с ним стало? — дрожащим голосом спросила я.

Грета не могла придти в себя от горя.

Вита на меня посмотрела с жалостью и тихонько ответила:

— Они достали его... Юнтар мертв Веда... погиб как герой, спасая возлюбленную. Мне очень жаль твою сестру дитя... очень жаль...

Я закрыла глаза, захотела исчезнуть, но тут из пещеры вышла Ворожба, которая еще не знала о том, что произошло... но по моим заплаканным глазам все было и так понятно. Мне не пришлось ничего говорить вслух. Она все поняла без слов.

ГЛАВА 11 РАЗВЯЗКА

Запись 13

Мы с Ворожбой долго не могли поверить в то, что Проклятия больше нет с нами. У Ворожбы, как и у меня на волосах появилась рыжая прядь волос. Клятва крови объединяла нас даже после смерти. Мне после гибели сестры достался дар ее смелости, а Ворожба получила обаяние. Это произошло по причине клятвы.

Мы были связаны ею навечно.

В конечном итоге порча достала и графа. Отца Юнтара Лукая с его убитой горем женой, оставили в покое, но отобрали все имущество кроме дома, увели всю скотину, забрали зерно и муку — все, что могло пригодиться солдатам.

Они посчитали, что в убийстве графа виноват ребенок и не стали бросать Лукая в темницу. Время было не то. Некогда было разбираться. Да и достал уже многих граф своей подозрительностью. Совсем свихнулся в погоне за ведьмами.

А тем временем ситуация на границе снова накалялась.

Так потянулись дни. Та зима для меня стала особенно тяжелой. Смерть сестры серьезно повлияла на меня. Я стала видеть ее во снах. Иногда мне снились пророческие сны грядущих событий. Все это я списывала на новый дар, который после смерти Проклятия теперь стал моим. Какая-то часть ее личности проявлялась во мне.

Я много ходила по лесу одна, хотя мы и сблизились с Ворожбой после гибели Рыжика. Я размышляла над тем, что сон Проклятия оказался пророческим. Однажды он даже приснился мне. Во сне Грета убила меня с Ворожбой. Чего мне было ждать от будущего? Наверное, я даже была готова умереть. Моя душа умерла. Я не знала, как мне поступить. Маменька так страдала после потери одной из нас, что я не имела права ее в чем-то подозревать. Как эта женщина могла желать нам смерти, когда она так нас любила? Я не могла на нее смотреть. Я уходила прочь, потому что ее слезы напоминали мне об утрате. Ее утешала Ворожба.

Со временем маменька стала совсем хворать, мы только и жили благодаря подачкам Виты. Если бы не она, наверное бы не пережили тот год. Добрая женщина очень уважала нашу мать. Она приносила нам еду и чистые вещи. Не знаю, почему она это делала, когда-то по-моему Грета спасла ее от тяжелого заболевания.

После длинной зимы в лес пришла весна, потом лето.

Я больше не чувствовала себя живой — я умерла вместе с любимой сестрой в тот злополучный день. Время от времени со мной говорил господин. Но его слова не могли меня утешить. Я пыталась у него выведать что-то насчет пророческого сна, но он твердил только одно — что еще не время, чтобы смотреть в будущее.

Потом снова пришла хмурая осень. Мне исполнилось 16 лет. Весь этот год я ждала этой даты, чтобы пройти первый шабаш, стать сильной ведьмой и отомстить крестьянам сполна. А потом... потом я планировала предложить своему господину руку и сердце... Он был единственным, кто был со мной всегда рядом... ближе остальных... и хоть временами он поступал со мной жестоко... я тайно его любила.

Запись 14

С трудом преодолев боль, маменька стала готовить нас к первому шабашу. Шабашу, в котором мы были должны принять участие от начала и до конца. Мы должны были подарить свою девственность Белиалу в знак уважения к кругу. Я не могла представить, как буду ублажать этого козла. Я так любила своего господина, что не могла представить на его месте никого другого. Это была та самая первая влюбчивость девочки к своему наставнику. К своему неосязаемому господину, перед которым я просто робела.

Чтобы отправиться ночью на праздник днем мы должны были доказать свою пригодность. Нужно было пройти своего рода экзамен. Натворить до заката нечто плохое и отчитаться потом Белиалу. Грета с утра отпустила нас в город. Она долго читала нам строгие нравоучения, о том, что мы должны быть осторожными, дабы не отправиться вслед за сестрой на тот свет. И мы прекрасно ее понимали. Хоть граф и был мертв, но в Рудном теперь, его место занимал Айзек, который имел зуб на наш счет.

В город мы пробрались под видом обычных девочек. Мы стали бродить по улочкам, разглядывая массивные каменные дома. Здесь всюду бродили шахтеры с тачанками полными угля. Их лица были испачканы. По городу бегали детишки. Каменные мостовая разделяла его на две части, брусчатые улочки, выложенные из черного угля, блестели в лучах солнца. Маменька дала нам с собой пару пузырьков с отравой для воды — разумеется, отрава была не смертельная, иначе бы новый граф первым делом отправился к нам в лес. Но нам и не нужно было убивать целый город, чтобы понравиться шабашу и его хозяевам. В склянках по нашим предположениям лежала кишечная палочка, способная на несколько дней вызвать понос и рвоту у тех, кто напьется воды. Но тут Ворожбе пришла в голову дурная идея. Мне она вовсе не понравилась.

— Давай украдем младенца, — сказала она. — Такой подарок на шабаше точно оценят. Глаза сестры заблестели.

— Зачем все усложнять Варечка? — попыталась я отговорить ее. — Давай просто бросим в колодец отраву, и преспокойно вернемся домой. Из-за тебя нас поймают и вздернут или того хуже растопят из нас костер.

— Не трусь сестренка. Я знаю, о чем говорю. Все что нам нужно это найти ребенка, а дальше предоставь остальное мне.

Не нравилась мне ее идея. Детей, ведьмы воровали не просто так с бухты-барахты. Это был целый ритуал по подмене младенцев на мразей, высасывающих матерей до дна.

Но Ворожба была настроена решительно. Мы битый час слонялись по городу в поисках жертвы, да так никого и не нашли. Лечебницу с роженицами надежно охраняли постовые, а все окна домов были настолько высоко от земли, что проникнуть в здания можно было только через входную дверь.

Тогда Ворожба придумала другой план. Она увидела одинокую маленькую девочку, играющую в классики на брусчатке, и позвала ее с нами.

— Пойдешь с нами деточка, я дам тебе много конфет, — заманчивым голосом поманила ее Ворожба.

К моему удивлению девочка быстро согласилась. Она пошла с нами прямиком за пределы города. Стражники у городских ворот даже не обратили на нас внимания.

Кстати перед уходом мы все-таки бросили кишечную палочку в общий колодец. На случай если бы что-то пошло не так, у нас было бы чем похвастать.

— А теперь смотри мне в глаз девочка! — велела ей Ворожба, когда мы отошли подальше. У нее были грязные пшеничные волосы до плеч под каре и такое же чумазое личико. Она так напомнила мне нас, когда мы были малые и еще жили в пещере первый раз. Я наблюдала за Ворожбой с любопытством не в силах предугадать ее дальнейшие действия. — Suggestione! (внушение), — произнесла она. — Отныне я твоя единственная старшая сестра, твои родители умерли, и кроме меня у тебя никого нет! — Глаза Ворожбы сверкнули красным и глаза нашей жертвы тоже. Светловолоска так я ее назвала, стала беспрекословно слушаться Ворожбу и ходить за ней следом.

— Где ты этому научилась сестра? — спросила ее я.

— Это внушение, неважно, где я научилась. Если бы ты чаще слушала маменьку, то знала бы гораздо больше.

— Не помню я, чтобы маменька нас такому учила.