Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

MEMENTO, книга перехода

Леви Владимир Львович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

MEMENTO, книга перехода - Леви Владимир Львович - Страница 3

Изменить размер шрифта:

Две реки

мы живем у ревущей машинной реки

но квартиру свою нам менять не с руки

проживем как живем от звонка до звонка

а потом нас подхватит другая река

и обнимет и в дальнюю даль унесет

где небесный пастух свое стадо пасет

и забытая песня беззвучно слышна

имя этой реки тишина

а пока мы живем у ревущей реки

нам о той о другой вспоминать не с руки

от звонка до звонка этот мир не понять

и когда-то придется квартиру менять

Морегоре

М. Л.

Мне море в городе является вседневно:

то тихо ластится, то нападает гневно,

и волны рушатся, и молится прибой:

ты слышишь, Господи?.. возьми меня с собой…

Очарование напрасных упований,

о море градское, о праздник расставаний.

Щенок потерянный в глаза глядит с мольбой:

ты видишь, Господи?.. возьми меня с собой…

Не уступи тоске, когда увидишь снова

свет наркотического зарева ночного

над морем городским. В свой час поймет любой:

нет горя горшего, чем горе быть собой.

А в день, отмеченный пробелом в гороскопе,

я залпом выпью морегоре городское

и знак подам тебе, поднявшись над толпой:

ты знаешь, милая, ты знаешь: я с тобой

Вы все помните

Это дом, это все еще дом.

Эта клетка безликая,

эти стены простецкие –

я их кожей своей обил,

обрастил их своим нутром.

Вот картинка моя, первобытная, но не детская.

Ваши лица смотрят в меня. Вы все помните.

Это дом.

Я покину его вместе с вами, отдам во владение

неизвестным жильцам на игрушечное навсегда.

С полдороги вернусь, может быть,

провести наблюдение,

как им спится, о чем размышляет вода,

и случайных следов не осталось ли.

Все другое. Все пришлое, будь хоть семижды музей.

Взгляд чужой – разрушитель. Бациллы усталости

поселяются в души и заживо гробят друзей.

Похотливая смерть глазомером большим отличается.

(Вот поэтому дети от взрослых прячут глаза.)

Но сейчас это дом. Черный ослик твой[1]

с той же свечкой качается

на раздвинутых ножках вперед – назад

С той стороны[2]

в зыбких заботах дней

гасится существо

с той стороны видней

с той стороны всего

здешние жуть и мрак

там красота и свет

лишь догадайся как

вывернуть да и нет

там бытия скрижаль

кто заглянул туда

знает твое как жаль

знает свое всегда

Песня свечи

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В тот мир, где нет ни молодых, ни старых,

душа войдет не поздно и не рано,

свеча догаснет, допоет огарок,

допляшет пламя.

О, сколько теней вьется в этой пляске,

ночей, приговоренных вечно длиться.

А время, как факир, сжигает маски

и лепит лица.

И наступают сумерки прозрений,

и молния пронзает цель, не целясь,

а за окном безумие сирени

и моря шелест.

А море шелестит, что жизнь сложилась,

как речь, из откровений и ошибок,

и даже ложь, которая свершилась,

непогрешима.

А пламя плачет, пламя рвет и мечет,

душа летит как пуля заказная,

а море дышит, море не перечит,

а море знает

Родители ушли

Родители ушли.

А мы свободны

жить как хотим и можем умирать.

Но вот беда: мы ни на что не годны,

и некому за нами убирать:

родители ушли.

Остались раны

и в них, и в нас.

Родители ушли

в далекие лекарственные страны,

а мы на жизнь накладываем швы.

Родители ушли.

Прочь сантименты,

зачем рыдать,

о чем жалеть, когда

галактики, планеты, континенты

друг с другом расстаются

навсегда.

Вы снитесь мне. О, если бы вернуться

и вас из сна с собою унести

и все начать с последнего «прости»,

о, если б ненароком не проснуться

О неизлечимости жизни

Катятся малые расставания

перед большим, как мячи.

Если жить наперед, если знать все заранее,

то зачем нам врачи?

Закипает и пенится,

не сгорит, не закончится

это вечное море живое, тоска.

Я любил и люблю.

Бог творит что захочется.

Жизнь как выстрел мгновенна.

Смерть как воздух близка.

Говорю вам:

не будет от страсти лечения,

равновесия нет у земных коромысл.

Жизнь любого из нас не имеет значения,

лишь безмерный безмолвный

неведомый смысл.

Нет, мой стих мою жизнь

не хранит, не итожит –

я пришел и прошел,

став частицей Всего.

Но однажды, я знаю, развязку отложит,

но однажды возьмет и кому-то поможет

слабый голос прозрения моего.

Катятся малые расставания

перед большим, как мячи…

Шлю вам несколько знаков

любовного узнавания,

чтобы выжить в ночи