Вечная тайна футбола - Якушин Михаил Иосифович - Страница 41

На тренировках и в игре Яшин и себя не щадил и от других требовал такого же добросовестного отношения к делу. Лодырей он терпеть не мог. И если в матче, скажем, кто-то ленился, бегал мало, Яшин не давал спуску, будь ты ему трижды другом-приятелем. И на меня даже иногда после игры наскакивал: «А вы что, Михаил Иосифович, молчите, глаза закрываете на то, что он бездельничал на поле?!».

Я прекрасно понимал всю справедливость претензий Яшина к недобросовестному игроку. Но одно дело, когда после матча товарищ товарищу жару поддает, и совсем другое – слово тренера. Если мы под горячую руку навалимся все на одного, то так и сломать его можем. Тут педагогический такт нужен. Потом в спокойной обстановке я обязательно высказывал все претензии футболистам и разбирал вместе с ними их ошибки. А в раздевалке старался не обострять отношений. Пользы от этого никакой не было.

У Яшина был в команде сильный напарник – Владимир Беляев, который попал в московское «Динамо» из Нальчика. После многих лет совместных тренировок с Яшиным и выступлений в дубле он так же, как и его знаменитый партнер, стал вратарем сборной СССР. Случай, конечно, редкий.

Могут ли сосуществовать в одной команде два сильных вратаря? Вопрос сложный, на него однозначно не ответишь. До войны в «Спартаке» было два равноценных голкипера: Анатолий Акимов и Владимир Жмельков. Там проблему решали так: каждый из них стоял в воротах по очереди, через матч. Я в принципе против такого решения. Основной вратарь должен быть один. А как быть с другим? Ему, как я считал, надо давать возможность выступать хотя бы в одной трети матчей чемпионата, с тем чтобы он имел практику ответственных игр. Но это легче иной раз сказать, чем сделать. В сороковые годы у нас в московском «Динамо» тоже было два хороших вратаря: Хомич и Саная. Хомич хотел играть во всех матчах. Человек он был самолюбивый, и к нему особый подход требовался. Можно было понять и Вальтера Саная, вратаря отчаянной, я бы сказал, жертвенной смелости – хода-то ему не было! Как-то я Хомичу говорю: «Леня, зайди, посоветоваться надо». Заходит. Я ему объясняю, что вот, мол, нужно бы Вальтеру сыграть матч в основном составе, заслужил ведь. Хомич недовольно помялся, но согласился.

Проходит несколько игр, я вновь решил поговорить на эту тему с Хомичем, опять его приглашаю посоветоваться. Насупился он сразу, и я понял, что разговора у нас не получится, обиды еще начнутся.

Решил схитрить. Заходит ко мне Хомич, а я ему: «Леня, я тебя позвал посоветоваться: как ты считаешь, кого нам справа защитником поставить – Петьку Иванова или Сашку Петрова?». Смотрю, мой Хомич разулыбался, довольным даже выглядит – еще бы, тренер позвал его посоветоваться по составу… Так я этим приемом двух зайцев убил: и реакцию Хомича проверил на возможность замены да еще вдохновил его… Что ни говорите, а тренеру надо быть большим дипломатом.

И вот как получилось интересно. Играем мы в 1949 году, может быть, даже ключевой матч со «Спартаком». Ведем в счете во втором тайме 3:2, и вдруг соперники в течение нескольких минут забивают два гола, причем из-за оплошностей Хомича. «Спартак» продолжает атаковать, а наш вратарь, вижу, совсем расклеился. И тогда я выпускаю на замену Санаю. Тот в таких самоотверженных бросках стал мячи отбивать, что стадион аж заахал, а соперники даже опешили. Ну и наши тут взбодрились. Два мяча забили и выиграли 5:4. Пригодился, и даже очень, нам второй сильный вратарь. В том сезоне Саная провел всего 12 игр, а для того, чтобы золотую медаль получить, надо было 17 сыграть. Написали мы, конечно, ходатайство в спорткомитет, объяснили ситуацию, и Саная все-таки высшую награду получил. По заслугам.

Беляеву мы с согласия Яшина тоже давали возможность выступать в основном составе. В 1957 году, кстати, вторым вратарем страны после Яшина в списке 33 лучших футболистов был назван Беляев. Пять игр провел он в составе первой сборной СССР.

В чем же все-таки величие Яшина? Чем он превосходил других вратарей?

И у нас и за рубежом были во времена Яшина вратари, которые в отдельных матчах играли, может быть, ярче, чем он. Ни одному вратарю не удавалось избегать и ошибок в игре, в том числе и Яшину. Но только Яшину удавалось проводить долгие серии игр с редким постоянством – ровно и надежно. А это и есть признак высокого класса.

В 1967 году, став тренером сборной страны, я без долгих раздумий пригласил в команду Яшина, которому в ту пору было уже 37 лет. С ним мы выиграли четыре встречи и одну свели вничью. Тогда Яшин и провел свой последний, 78-й официальный матч за сборную СССР. Произошло это в отборочной игре чемпионата Европы с командой Греции в Тбилиси 16 июля. Мы победили 4:0.

Из-за травмы он потом, к сожалению, выбыл на некоторое время из строя, и наши пути в футболе больше не пересеклись.

Каких только призов и наград не удостаивался Яшин! В 1963 году он был назван лучшим футболистом Европы и награжден в честь этого «Золотым мячом». Он играл за сборные ФИФА и УЕФА. А в последний раз вышел на футбольное поле переполненного стадиона в Лужниках 27 мая 1971 года, чтобы сыграть в своем прощальном матче, который в его честь организовала Международная федерация футбола (при большом, кстати, содействии Валентина Александровича Гранаткина, который к тому времени давно уже признал передовой манеру игры Яшина и отдавал ему должное за высокое мастерство).

Все советские футболисты в этот день испытывали гордость, а мы, московские динамовцы, гордились происходящим вдвойне.

И броня и снаряд

В пятидесятые годы борьба за высшие титулы в первенстве вновь свелась к дуэли двух соперников – столичных клубов «Динамо» и «Спартак».

За те семь сезонов, что я проработал тогда старшим тренером динамовцев Москвы, команда четырежды становилась чемпионом, дважды серебряным призером, один раз бронзовым.

И «Динамо» и «Спартак» имели тогда хороший подбор игроков. Но особенно заметно они превосходили соперников в функциональной подготовке, что позволяло этим двум клубам иметь и устойчивое преимущество в техническом исполнении. В футболе все взаимосвязано. Простой пример. Если, скажем, один из двух равных по классу игроков физически готов лучше, то это позволяет ему более уверенно работать с мячом, а раз так, то и тактические его возможности будут выше. То же самое можно сказать и о командах.

Среди спартаковцев в ту пору было немало популярных игроков. Имена Симоняна, Татушина, Исаева, Сальникова, который в 1955 году вернулся в «Спартак» из «Динамо», Ильина, Нетто, Парамонова, Масленкина, Огонькова, Тищенко не сходили со страниц газет. Ничего не скажешь, стоящие футболисты!

У московских динамовцев реклама была скромнее, но игроки у нас тоже подобрались хорошие, а главное, что очень хороший ансамбль из них сложился. По боевому духу, по содержанию игры (я имею в виду прежде всего коллективные действия) мы наших соперников, думаю, превосходили. Лучшим у спартаковцев в этот период был сезон 1956 года, когда они играли на хорошей скорости, комбинационно, результативно. Не случайно тогда многие из них в составе сборной СССР стали олимпийскими чемпионами. А у «Динамо» я бы выделил сезон 1957 года, когда нам удалось показать удивительно цельную и гармоничную игру, что и позволило команде преуспеть как в атаке, так и в обороне.

На протяжении всех этих семи лет состав «Динамо», разумеется, периодически обновлялся, но акцент игры на коллективный футбол оставался неизменным.

И у нас в команде были яркие индивидуальности в нападении: тот же Алекпер Мамедов, его земляк Юрий Кузнецов. Я, к примеру, на установке перед матчем говорил так: «Как только Кузнецов открылся, мяч тут же должен быть передан ему, а он уж разберется, что дальше делать». Мысль у него в игре всегда работала хорошо, и исполнение было под стать. К сожалению, Кузнецова преследовали травмы, а серьезное повреждение колена вообще надолго вывело его из строя. В 1959 году произошел редчайший случай: Юрий Кузнецов в списке 33 лучших футболистов был назван первым среди центрфорвардов, несмотря на то, что в чемпионате страны провел всего шесть матчей. Шесть игр, но зато таких ярких, что дрогнуло сердце даже у серьезных специалистов, определявших сильнейших игроков сезона.