Время рокировок (СИ) - Васильев Андрей - Страница 77

Сам виновник торжества сидел на тележке, надувал щеки и гордо пучил глаза, соответствуя таким речам.

Голд, уже после, аттестуя этого товарища, сообщил мне:

— Асланбек так старательно отыгрывал роль, что в какой-то момент перегнул палку. Во всем хороша мера.

И это было так. Узнав, что «владетеля Свата» на месте нет, Асланбек грозно хмурил брови и долго раздумывал — вести разговоры с каким-то там советником или нет, после не менее сурово сопел, узнав, что его воинов не пустят в крепость, и ссылался на то, что это противоречит минимальным основам политического вежества.

Голд был вежлив, корректен и непреклонен, так что покряхтел-покряхтел представитель степи — и согласился на наши условия. Правда, выторговал себе право взять с собой двух бойцов — на это мой советник согласился. И правильно — во всем надо меру знать, я бы тоже один к Кагану не пошел. Нет, захотят убить — убьют все равно, но так представительнее. Что же до того, что эта парочка будет по сторонам глазеть, — да и пусть их. Ничего особенного они углядеть не смогут.

Кочевники расположились на вершине холма, находящегося неподалеку от черного хода в крепость. Рабов они отогнали в сторону, велев им заткнуться и не скулить, туда же отправили телегу-экипаж.

Кстати — того, что их еще и кормить будут, степняки не ожидали, потому очень удивились и обрадовались, увидев котел с похлебкой, который им вынесли из крепости.

Асланбек не скрывал того, что внутри нашего поселения ему все крайне интересно, вертел головой, осматриваясь, и время от времени причмокивал губами. Понравилась ему наша крепость, это факт. Не усомнюсь, что степняк даже уже прикидывал, как тут будет править, да и Голд это подтвердил — как он сказал, взгляд у посла Кагана был «хозяйский». Кстати, в этот момент советник окончательно согласился со мной в том, что этого товарища надо валить наглухо, хоть бы даже и в профилактических целях.

А еще посол приметил у одного из домов Марику. Та стояла, подпирая плечом стену и грызла сушеную рыбину, выполняя мое поручение — запомнить вероятную мишень как следует, чтобы потом не гадать — как этот самый Асланбек выглядит. Что любопытно — ему она очень понравилась. Интересно, что бы он сказал, узнав, что та в свое время была рабыней в его лагере? Как видно, не попадалась она ему на глаза в то время, а вот моя подруга его вспомнила.

— Видела я его, — сказала мне Марика уже после того, как Асланбек отбыл из крепости. — Слушай, а он здорово поднялся. Когда я еще была там, в Каганате, этот тип был мелкой сошкой, и звать его было никак. Он, наверное, гений интриг. Ну, или коммуникативности. Такого шустрика обязательно убивать надо. Мы сами ребята моторные, нам конкуренты не нужны.

Вот все-то она знает, все понимает. Умная такая, ее саму убивать пора. Шутка.

Но это все было потом. Что забавно — единственным, кто не разглядел высокого во всех смыслах посла вблизи, оказался я. Мне довелось его только услышать.

— Красивые у вас женщины, — сообщил он Голду, входя в дом. — Очень красивые. И крепость — очень хорошая. Стены высокие, крепкие, эшшь!

— Не стану спорить ни с тем, ни с другим, — Голд присел за стол, судя по скрежету ножек стула о пол. — Присаживайтесь, почтенный Асланбек. Может — воды? Или травяного чая? Увы, других напитков у нас нет. Пока нет.

— Чай — хорошо. Кха-а! — посол прочистил горло. — Чай в такую жару даже полезен. Хотя здесь нашему здоровью, хвала Аллаху, и так ничего не угрожает, но тем не менее.

Собственно, после того, как гость напился чаю, и пошел тот разговор, ради которого он пожаловал сюда.

— А когда прибудет владетель Сват? — отфыркиваясь и утирая пот, спросил посол Голда.

— Не знаю, — с ощутимым сожалением ответил тот. — Поверьте, почтеннейший, я бы тоже предпочел, чтобы мой командир был здесь. К нам впервые пожаловали с визитом наши ближайшие соседи, — и он это пропустил. Представляю, как теперь расстроится.

— Я бы тоже опечалился в такой ситуации, — согласился с ним Асланбек. — Другой вопрос — насколько мой уважаемый собеседник вправе принимать серьезные решения? Не побоюсь этого слова — политические решения. Дает ли владетель Сват в его отсутствие вам право полного управления этой прекрасной крепостью и людьми, живущими в ней?

— Все зависит от того, какие вопросы имеет в виду наш гость, — ни на секунду не промедлил с ответом Голд.

— Вопросы самые что ни на есть простые и важные, — Асланбек хохотнул. — Вопросы войны и мира, конечно.

— Вы нам войну приехали объявлять, что ли? — блин, мне до Голда далеко. Так удивление я бы не сыграл.

Асланбек снова захохотал.

— Уфф, — отдышался он после этого. — Конечно, нет! Если бы мы хотели войны, мы бы ничего говорить не стали. Мы бы пришли под ваши стены и всех вас убили. Какой глупец говорит врагу о том, что начинает войну? Война должна начинаться неожиданно и быстро, только тогда она будет успешной.

— Не всегда. — немного саркастично ответил ему Голд. — История знает много примеров того, что даже внезапность не гарантировала агрессору победу. Но это отвлеченная тема. Так о какой же войне идет речь? И при чем тут мы?

— Иэ-э-эх! — Асланбек тяжко вздохнул. — Плохие люди пришли в Предвечную степь. Плохие! Ты советник, ты все должен знать. Может ты слышал о горах, что стоят далеко отсюда, там, где кончается степь?

— Слышал, — подтвердил Голд. — У нас их называют «Огненная гряда».

— У них много названий, — произнес Асланбек. — Каждый называет их по-своему, как ему нравится. И — почему нет? У нас нет учителей географии, которые все всегда знают. Раз их нет — то и одинаковых названий нет, но это не страшно. Ты понял меня — этого достаточно. Так вот…

И посол Великого Кагана изложил свою версию событий, произошедших в Великой Степи, которые стали причиной конфликта между его миролюбивым народом и жестокими жителями Атом-сити.

Если ему верить, то именно «атомщики» коварно развязали войну, сначала обсчитав на торге простодушных кочевников, а после устроив бойню во время купли-продажи рабов. И теперь кочевникам, этим безобидным ребятам, только и остается, что отбиваться от терроризирующих их мотобанд.

На самом деле — непонятно, на что этот Асланбек рассчитывал. В подобную ахинею могла поверить, наверное, только Милена, она по доброте душевной все в людях прекрасное ищет. Ну, еще Николь поверила бы — она английский плохо понимает, а этот бородач, который вот-вот заплачет от жалости к униженным и оскорбленным сынам Каганата, вряд ли говорит по-французски. Хотя — нет. Николь прекрасно ориентируется в интонациях, так что ее он тоже не обвел бы вокруг пальца.

Причем, сдается мне, Асланбек и сам это понимает, только тогда непонятно, за кого он нас считает?

При этом Голд разыграл целое представление, отталкиваясь от слова «мотобанда». Что, вот прямо на мотоциклах ездят? Сами видели? И где они только горючку берут, да и сами мотоциклы? У нас тут даже самокатов — и то нет. А оружия у них много? А…

— В самом деле — беда, — признал Голд в конце концов. — Но на мой основной вопрос вы так и не ответили. При чем тут наша семья? Где вы, где мотобанды — и где мы?

— Иэ-э-эх! — скрипнул стул — Асланбек несомненно устроился поудобнее. А может — наоборот. Может, он привстал. — Мы — соседи. Мы должны помогать друг другу. Наши народы живут в одной степи, бок о бок, и беда, стало быть, у нас тоже одна. Или ты думаешь, что эти, из-за гор, перебив нас, обратно уйдут? Да ни за что. Они дальше пойдут — и сюда доберутся. Так что, если нас убьют — вы все умрете тоже.

И снова неприкрытая ложь, вызывающая массу вопросов. Нет, формально все так, — но Асланбек не мог не понимать абсурдности произносимого — и тем не менее он это делал. Зачем? Вариантов — масса, но я подожду версию Голда. Он ведь еще видит и лицо говорящего — а это немало.

Асланбек еще минут пять распинался о том, что нашим народам надо быть одним целым в противостоянии наглецам, спустившимся с гор, и что отстоять родные просторы — это общее дело.