Кто спасет заложницу? - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 13

Гошка и в самом деле здорово проголодался, потому не стал выпендриваться, а вымыл руки и сел за стол. Умаров поджарил купленные в кулинарии, но здорово вкусные шницели и замороженную картошку, открыл баночку маринованных огурчиков.

– Налетай, брат!

Потом они еще ели компот из абрикосов, тоже консервированный, и пили чай с пирожными.

– Ну, наелся? – спросил Умаров.

– Да. Спасибо.

– Гоша, тут вот какое дело…

Сердце у Гошки все-таки замерло, хотя он был готов к самому худшему.

– Дело в том, что мы с твоей мамой…

Сейчас скажет: решили пожениться!

– Хотим на недельку уехать, отдохнуть…

И только-то?

– Понимаешь, мама устала… Она столько работает, совсем вымоталась… За тебя очень волнуется, и вообще… Одним словом, ты не обидишься на нас?

– Я? А какое это имеет значение?

– Здрасьте, я ваша тетя! Для мамы это имеет огромное значение. Она не хочет ехать из-за тебя. Но ей это необходимо. Ты же взрослый парень… Должен понимать… Женщины… Они нуждаются в отдыхе.

– А почему же она сама мне про это не сказала?

– Потому что… Говорит, у нее язык не повернется… А у меня вот повернулся, потому что кое в чем я знаю тебя лучше, чем мама.

– Это интересно!

– А ты как думал? Мама даже не представляет себе, что ты уже мужчина! Она ведь не в курсе ваших подвигов! Не предполагает даже, какой ты смелый, и вообще… Не могу же я ей это рассказать, правда? Уже одно то, что ты не хочешь маму волновать, говорит о том, что ты – парень что надо!

– Слишком много что, – вырвалось у Гошки.

– Не понял! – опешил Умаров.

– Да нет… Это я так…

– Уж будь любезен, объясни толком.

– Просто в одной короткой фразе у вас было три «что».

– Ну ты, брат, даешь! Неужели ты так меня терпеть не можешь? Эх, Георгий, зря ты это.".

Я твою маму люблю. И ты ее любишь. Так давай вместе будем ее любить. Ей же только лучше от этого будет. А тебе я ведь не враг, сам знаешь…

Ты подумай над моими словами, ладно?

– Ладно, подумаю, – смилостивился Гошка.

– И вот еще, брат, что это у вас за тусовка сегодня была?

– Какая тусовка? – встрепенулся Гошка.

– Ну, ты с Лехой и Маней общался с какой-то дамочкой на синей «шестерке». Это что, новое расследование?

– Да нет, какое там… Это просто… Мама одного парня из нашего класса. Он давно болеет, вот она и просила нас навестить его… – вдохновенно врал Гошка. Еще не хватало, чтобы Умаров лез в его дела.

– Ну, раз ты говоришь, придется тебе поверить… Но… Раз уж я здесь, то тебе чем-нибудь помочь, а?

– Да нет, пока вроде нет нужды…

– Ну, как говорится, была бы честь предложена. Только ты в наше отсутствие все-таки будь поосторожнее, ладно?

– Говорю же вам, ничего такого нет…

– Хорошо. Понял.

– А вы когда уезжаете?

– Послезавтра утром.

– А куда?

– В Крым.

– Да? А купаться там можно?

– Нет, что ты! В Крыму в апреле не купаются, холодно еще…

Гошке стало немного легче. Ехать к морю и не купаться, по его мнению, это просто глупость.

Ну, в конце концов пусть едут… Это все-таки лучше, чем если бы Умаров к ним вселился.

Хотя не исключено, что после поездки… А может, наоборот? Мама побудет там с ним и поймет, что он ей не нужен, этот Умаров? Хотелось бы надеяться.

Рано утром Гошка, Маня и Леха помчались к остановке трамвая, который довез их до дома, где жила Елизавета Марковна. Они условились с ней, что будут ждать во дворе у подъезда. Она обещала выйти в четверть девятого. А они явились на семь минут раньше.

– Значит так, она выйдет, мы к ней не подходим, смотрим, нет ли за ней хвоста, – давал последние наставления друзьям Гошка. – Она садится в машину и уезжает. Мы смотрим, что происходит, не лезет ли кто в ее квартиру, А через некоторое время она на другой машине, в парике подъезжает сюда, и мы вместе ждем…

– Гошка, ты уже сто раз нам все это втолковывал, – не выдержала Маня. – Может, помолчишь немножко, а?

Гошка удивленно на нее взглянул. Что это с ней? Волнуется, наверное.

На часах было уже двадцать минут девятого.

– Опаздывает дамочка, – проворчал Леха. – Красоту небось наводит.

Однако Елизавета Марковна не появилась и через десять минут.

– Что-то мне это уже не нравится, – заметил Гошка. – Ждем еще пять минут и…

– И что тогда? – спросила Маня.

– Поднимаемся, посмотрим. В дверь позвоним. Может, она проспала?

– Запросто. Волновалась небось, ночью не могла заснуть, а под утро задрыхла… – не слишком уверенно предложил Леха.

– Нет, вы как хотите, а я ждать больше не могу, надо сейчас подняться. Мне почему-то страшно…

Гошка с Лехой переглянулись и решительно направились к подъезду.

Квартира Елизаветы Марковны находилась на втором этаже. Гошка нажал на кнопку звонка. В квартире раздалась птичья трель. Почему-то Гошку бросило в дрожь.

– Ненавижу такие звонки с трелями, – проговорил он и позвонил еще раз.

Никто не открывал.

Леха оттеснил Гошку и толкнул дверь. Она была заперта.

– Ой, что же делать? – испуганно прошептала Маня.

– Вдруг она все-таки спит и звонка не слышит? – с надеждой проговорил Гошка и снова позвонил, уже долго не отнимая палец от кнопки.

– Фигня! Она ж не пьяный мужик, которого пушкой не разбудишь, – ответил Леха.

– А если ей плохо стало и она не может встать? – предложила Маня. – Хорошо бы по телефону позвонить… Вдруг он стоит возле кровати, и она снимет трубку?

– Надо попробовать, – кивнул Гошка, нащупывая в кармане жетон.

– Я сбегаю, – вызвался Леха.

Вскоре он вернулся.

– Дохлый номер.

– Неужели опоздали?

– Погоди, Малыга, не паникуй, мало ли что бывает, – попытался успокоить Леха, хотя сам был уверен: случилось что-то плохое.

– Пошли отсюда, – сказал Гошка, – надо подумать…

Они спустились во двор. Подошли к машине Елизаветы Марковны.

– Если бы машина здесь не стояла, еще можно было бы на что-то надеяться, а так…

– На что бы ты тогда надеялась, интересно знать? – спросил Леха.

– Ну, она поехала на заправку, а по дороге у нее колесо спустило или что-то в этом роде…

– А вообще Маня права! – воскликнул Гошка. – Могло ведь что-то случиться, с этим делом совсем не связанное.

– Например? – полюбопытствовал Леха.

– Предположим, заболел кто-то из ее близких… И ее вызвали в больницу. Может, там смертельный случай, и у нее из головы все наши договоренности просто вылетели. Такое ведь не исключено, правда?

– Нет, Гошка, – покачал головой Леха, – исключено.

– Почему?

– Потому что мы с ней не на вещевой рынок за шмотками собрались. И она бы нас предупредила…

– Ночью?

– Ну не ночью, а рано утром… И потом, почему ж она в таком случае не на машине поехала?

– А если она так волновалась, что не могла сесть за руль? – подсказала Маня.

– Действительно… Просто непохоже на этих бандитов… Чтобы они явились ночью, в квартиру, где кто-то есть…

– А может, они решили, что не имеет смысла искать вслепую, и просто похитили ее? – высказал свои подозрения Леха.

– Зачем им похищать ее, если они уже похитили Надю? – дрожащим голосом спросила Маня.

– Тут много всяких вариантов…

– Каких?

– Ну, во-первых, Надю они, может, еще и не похитили, может, она сама где-то скрывается. Это раз, – сказал Гошка.

– Точно, – кивнул Леха. – Очень даже возможно.

– Во-вторых… Но мне об этом даже говорить неохота…

– Нет, Гошенька, ты лучше скажи! – взмолилась Маня.

– Ну, допустим, они Надю похитили, но ничего от нее не добились и…

– И что? Убили ее, да?

– Ну, Гуляев, ты это загнул! Что ж, они совсем кретины безмозглые, думают, что девчонка в курсе папашиных дел? Фигня! Детей не для того похищают, их для выкупа… А уж какой выкуп они потребуют, от ситуевины зависит…

Нет, Малыга, успокойся, думаю, очкастая жива-здорова. Только им ждать некогда, пока ее папашка вернется, вот они нашу Лизавету и стырили. Но… Тут дело хуже… От нее-то они как раз могут чего хочешь добиваться и какими хочешь средствами. Вот ее дела и вправду хреновые. С этим надо что-то делать… Знаешь, Гошка, спрячь ты свою гордость в карман и попроси Умарова… Он поможет.