Кто спасет заложницу? - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 10

– Роза, тебе лучше посидеть дома.

– Почему это? – возмутилась она.

– Чем черт не шутит, вдруг все-таки Надя тебе позвонит. Хотя, если у тебя есть автоответчик…

Гошка лукавил, он отлично знал, что автоответчика у Мотиных нет.

– У меня нет автоответчика. Что ж мне теперь – сидеть на привязи?

– Да! Пока хоть что-то не выяснится, придется посидеть. Ведь никому из нас Надя уж точно не позвонит.

– Да, это правда, – вздохнула Poзa. – Но мне все равно с Ронни гулять…

– Тем более… Погуляешь с Ронни и сиди, жди. Надя ведь знает, что ты с Ронни гуляешь.

Короче говоря, я вернусь и тебе позвоню…

– Гоша, а с кем ты поедешь к Лике? С Филимоновой?

– Нет, Ксюха вообще еще ничего не знает.

Я поеду с Маней Малыгиной.

– С этой малявкой?

– Эта малявка сто очков вперед любому взрослому даст.

– Ладно, – смирилась Роза.

Гошка позвонил Мане и спросил:

– Маняща, ты свободна сейчас?

– Конечно, а что? – обрадовалась Маня. – Есть какие-то новости?

– Есть. Я знаю, где работает Лика. Поедешь со мной?

– Еще бы!

– Только пока никому не говори, ладно?

– Если ты имеешь в виду Сашку, то она с Зориком на какую-то выставку пошла.

– Ну и отлично! Зайдешь за мной?

– Через десять минут.

Раньше сообщение о том, что Саша отправилась куда-то с Зориком, непременно причинило бы ему боль, а сейчас он принял это совершенно спокойно. Ну пошла и пошла, а мне какое дело?

В стоматологическом центре со смешным названием «Рот до ушей» все было очень шикарно. Чистота, зеркала, роскошные растения в кадках, бледно-сиреневые костюмчики персонала, компьютеры, приветливые улыбки. И только лица некоторых посетителей нарушали эту красоту. Ну еще бы, когда зубы болят…

Гошка с Маней подошли к окошечку, за которым сидела девушка, похожая на голливудскую звезду.

– Простите, пожалуйста, Елизавета Марковна сегодня принимает? – вежливо осведомился Гошка.

– Да, пожалуйста. Вы по записи?

– А надо записываться заранее? – поскучнел Гошка.

– Я сейчас выясню, минутку, – улыбнулась девушка, только улыбка была, как ему показалось, какая-то заученная, неискренняя. Как будто больше всего девушке хотелось послать Гошку куда подальше. Но нельзя, он хоть и не слишком важная персона, но все же пациент.

– Пройдите на второй этаж. Кабинет двести четырнадцать.

– Спасибо.

Гошка с Маней направились по просторному холлу к лестнице.

– Какая противная, – прошептала Маня.

– Ты о ком?

– О регистраторше. Морда злющая-презлющая.

– Мало ли, может, ее хахаль бросил, – предположил Гошка.

– Или начальник накричал.

– Или туфли жмут.

– Или колготки порвались.

Гошка засмеялся.

– Ой, Маняшка, с тобой не соскучишься.

Только вот что-то ты стихов давно не рождала.

– У меня период застоя.

– Понял. Вот ее кабинет.

– Молодые люди, вы к Елизавете Марковне? – , грудным голосом спросила полная нарядная дама, сидевшая в кресле возле кабинета.

– Да.

– В таком случае вы за мной.

– Хорошо, – сказал Гошка.

И вдруг Манино лицо исказилось гримасой боли.

– Ой, не могу, – простонала она.

– Ты что? – испугался Гошка.

– Не могу больше терпеть, – со слезами в голосе проговорила Маня. – Ты меня все мужеству учишь, а я только обычная девочка, у меня больше нет сил сдерживаться, так болит… так болит… И не смей больше говорить про мужество…

Гошка в первый момент оторопел, а потом живо сообразил, что Маня просто хочет пройти без очереди. Больных с острой болью всегда пропускают вперед. А разговоры о мужестве, которому ее якобы учит Гошка, оправдывают то, что она появилась тут без признаков страдания на лице. «Ну и голова у этой девчонки», – восхитился про себя Гошка.

– Что, деточка, очень болит? – участливо осведомилась дама.

– Ужас просто! – простонала Маня.

– Вот и у меня такая боль, такая боль! – дама схватилась за щеку. – Просто сердце останавливается…

Маня затихла. Дама явно не собиралась пропускать ее вперед.

Но тут из кабинета, держась за щеку, вышел немолодой мужчина. За ним выглянула девушка.

– Следующий.

Дама с прытью, неожиданной в ее возрасте и при ее комплекции, ринулась на зов.

– Не прошли твои штучки. Маня, – засмеялся Гошка.

– Да, – засмеялась в ответ Маня. – Гош, а как мы будем с этой врачихой разговаривать?

Там же еще медсестра.

– Ну и что? У нас же никаких особенных секретов нет. Просто спросим, не знает ли она, где Надя, скажем, что вчера кто-то побывал в их квартире.

– Да, правда… Интересно, долго там эта тетка пробудет? Как ты думаешь, она догадалась, что я просто притворяюсь?

– Боюсь, что да, – хмыкнул Гошка. – Уж очень явно все это было.

– Ну и фиг с ней, не больно-то и хотелось.

Знаешь, я так боюсь зубных врачей… А ты?

– Ну, приятного, конечно, мало, но…

Они прождали не меньше получаса, прежде чем дама выплыла из кабинета. Вид у нее был весьма довольный.

– Следующий!

Они вошли в кабинет.

– Вы ко мне, ребята? Оба сразу? – спросила женщина в нежно-голубом халате. На вид ей было лет тридцать или тридцать пять. Из-под шапочки выбивались темно-каштановые кудри, и вообще, она производила очень приятное впечатление. Гошка вздохнул с облегчением.

– Елизавета Марковна, извините, мы к вам по личному делу…

– Значит, зубы не болят? – улыбнулась она. – Ну, так что же вас ко мне привело? Кстати, там есть еще кто-нибудь?

– Где? – не поняла Маня.

– Пациенты еще есть?

– Нет, за нами никого не было.

– Отлично, тогда пойдемте отсюда, я понимаю, если зубы в порядке, то тут совсем не располагающая обстановка. Эля, я буду в холле.

– Хорошо, Елизавета Марковна.

Они пошли по коридору и очутились в весьма уютном уголке, где стояло несколько удобных кресел, бил маленький фонтанчик среди роскошных растений в кадках.

– Слушаю вас, ребятки.

– Елизавета Марковна, вы не знаете, где Надя? – собрался с духом Гошка.

– Надя? Надя Журкевич?

– Да.

– А почему… Боже мой, с ней что-то случилось?

– Значит, вы не знаете… – расстроился Гошка.

– Нет, я ничего не знаю… Она не очень-то со мной общается. Вы из ее класса? Как вы меня нашли? И почему стали ее искать?

Гошка откровенно рассказал все, что было ему известно.

– Ограбили? Господи помилуй, что там красть? Впрочем, если это наркоманы, то им все равно… Они уже не рассуждают… Но что же делать?

Она выглядела вконец растерянной.

– Елизавета Марковна, простите, а вы не знаете, их раньше не грабили?

– Раньше? Когда? Нет, я ничего не знаю…

Может быть, до меня… Но Юра мне ничего не говорил… А почему ты спрашиваешь?

– Да так… Просто спросил на всякий случай, – ответил Гошка. Рассказывать, как Надя под именем Иры их обманула, почему-то не хотелось.

– Постой, я кажется, понимаю… Надя рассказывала вам об ограблении, да?

– Да, – кивнул Гошка.

– Господи, что за ребенок… Несчастная девочка… Она все выдумала. И, вероятно, рассказала со всякими красочными подробностями?

– Ну, особенно она не распространялась, но сказала, что украли драгоценности ее мамы…

Кстати, она сказала нам, что живет вдвоем с мамой.

Лицо Елизаветы Марковны исказила болезненная гримаса.

– Надя все просто придумала. Она страшно одинока и хочет такими рассказами привлечь к себе внимание, вызвать сочувствие… Я это понимаю, а Юра сердится, негодует…

– Мы тоже понимаем, – подала голос Маня. – Но только теперь-то их действительно ограбили, и Надя исчезла. Может, вам стоит обратиться в милицию?

– Но вы же сказали, что соседка…

– Да, это по поводу ограбления, а вы заявите, что девочка исчезла… Мы бы сами, но нас ведь никто и слушать не станет…

– Вы правы, я обязательно это сделаю. Значит так, ждите меня здесь, я отпрошусь… тем более пациентов нет…