Месть за победу — новая война - Уткин Анатолий Иванович - Страница 60

А на правом фланге американского политического спектра такие идеологи, как Анжело Кодевилья («Клермон ревью ов букс»), критикуют «доктрину Буша» за «несерьезность». Если Америка ведет войну, она не должна ограничивать себя определенным контингентом и искусственными правилами. В том же духе Марк Гальприн требует объявить Ираку войну и произвести подлинную мобилизацию вооруженных сил страны. Гальприн просто издевается над лозунгами «принести демократию на Ближний Восток» как над символом синтеза невежества и желания подвига. Эта группа идеологов старается использовать лозунги «неоконов» и при этом придать делу еще большую серьезность. «Доктрину Буша» они воспринимают как «несерьезную», не задействующую всю мощь США. Если уж воевать, то воевать: мобилизация в США, полное напряжение в Месопотамии. Для них Буш — человек, воюющий одной рукой.

Либеральные реалисты. Гораздо большее влияние в Америке имеют либеральные интернационалисты, возлагавшие надежду на победу Джона Керри. Они представляют Совет международных отношений, Брукингский институт, Фонд Карнеги и ряд других влиятельных организаций. Тридцать два видных американских политолога (в основном представители школы «политического реализма») выступили в газете «Нью — Йорк таймс» с возражениями против «безрассудной», с их точки зрения, доктринальной догмы неоконсерваторов[295].

Наиболее яркие среди них голоса — Стэнли Гофман из Гарварда, Чарльз Капчен из Совета международных отношений, Джон Айкенберри из Джорджтаунского университета. Они обрушиваются на слова, подобные следующим высказываниям президента Буша: «Мы не можем защитить Америку и ее друзей, просто полагаясь на лучшее. Мы не можем верить словам тиранов, которые вначале подписывают договоры. А потом их нарушают». Для них переговоры — основа мирного общежития. Буш в их глазах — «человек, погубивший либеральный интернационализм» (Ч. Капчен), обесценивший компромисс, консенсус, влияние международных институтов.

С точки зрения Айкенберри, Буш вооружился набором «твердолобых фундаменталистских идей и обеспечил победу радикальной послесентябрьской переориентации американской внешней политики. Это не лидерство, а крушение в геостратегических масштабах всей полустолетней международной архитектуры. Война против Ирака нанесла ущерб международным позициям страны — ее престижу, надежности, партнерству по безопасности и расположенности других стран». Джон Айкенберри весьма убедительно доказывает, что демократическая форма правления — с ее упором на транспарентность — особенно требовательна к союзам с менее мощными странами; только тогда охрана статус–кво становится общим, популярным, эффективным делом. Айкенберри доказывает, что сильнейший должен «вести за собой на основе согласия, а не принуждения»1. Встает вопрос: доколе Америка будет руководствоваться доктринами односторонности в условиях общего изменения стратегической ситуации, демографического уменьшения Запада, растущего ожесточения за пределами «золотого миллиарда»?

Стэнли Гофман из Гарварда выступает за скорейший вывод американских войск из Ирака, что «принесет примирение с друзьями и союзниками, шокированными односторонностью Вашингтона и отказом от международных обязательств ради восстановления доверия к Америке». Капчен: если США не потерпят поражения в Ираке, то «возвратить США в лоно либерального интернационализма будет уже невозможно»[296].

Либеральные интернационалисты опубликовали целый ряд влиятельных книг, критически анализирующих «доктрину Буша»[297]. В целом с этой доктриной «Америка перестала быть силой добра в мире». Профессор политических наук в Колорадо–колледж Дэвид Хендриксон (один из активных деятелей Коалиции за реалистическую внешнюю политику) пишет: «Как только революционное рвение (Джорджа Буша) вплотную столкнется с суровой реальностью, политика Буша завершится горькими слезами»[298].

Реалисты. Их взгляды базируются на двух основах: 1) главная цель — международная стабильность; 2) только баланс сил предохраняет от силовых катаклизмов. Это сторонники Вестфальской системы суверенных государств, считающие невозможным вторжение во внутренние дела суверенных государств. В отличие от либеральных интернационалистов, реалисты не воспринимают панически применение силы в международных отношениях. Но это применение должно быть направлено на нарушителей баланса.

Сторонник реалистического подхода к решению проблемы не может не смутиться провинциальной несдержанностью команды, которую не сдерживают даже вопросы жизни и смерти. Фанфары по поводу «предвосхищающего удара» никому не нравятся, это некая некорректная несдержанность представителей страны, где общественная жизнь регулируется политической корректностью.

Реалисты были исключительно влиятельны до сентября 2001 г., когда они смотрели на все прочие течения как на просто наивные. Буш отринул реализм после 11 сентября: «Те, кто называет себя реалистами, ставят под вопрос необходимость распространения демократии на Ближнем Востоке. Здесь реалисты теряют контакт с фундаментальной реальностью: Америка всегда была в опасности, когда свобода отступала; Америка была в безопасности со свободой на марше». Это противоположно апологии внутренней суверенности государств — революционная перемена в американском мировидении. Афганистан и Ирак были едва ли не смертельными ударами по американской школе политического реализма. По меньшей мере, реалисты сейчас считают Афганистан и Ирак свидетелями «сверхреакции» Вашингтона. Лидер этого направления — Генри Киссинджер довольно неожиданно переместился из центра американского политического спектра на некую периферию. Брент Скаукрофт и Лоуренс Иглбергер стали жесткими критиками «доктрины Буша». Одним из ведущих критиков «доктрины Буша» стал предшественник Райc на посту советника по национальной безопасности — Брент Скаукрофт, ведущий деятель школы «политического реализма» — в отличие от Киссинджера, который после начала войны в Ираке объявил, что вопрос поставлен о доверии Америке, а раз так, акцию нужно поддержать.

Реалисты предлагают осмыслить более ранний — афганский — опыт. Петер Венер суммирует афганскую ситуацию: «Афганистан — слишком отсталая страна; слишком раздробленная; слишком средневековая и религиозно фанатичная; слишком неуправляемая для движения к демократии»[299].

И либеральные интернационалисты и реалисты пока не призывают к массовым действиям против «доктрины Буша», они еще верят в силу своих статей и книг, в поворот общественных симпатий. Центр их усилий — показать, что «надуманная доктрина» при столкновении с реальностью приносит горькие плоды. Судьба их теоретических изысканий, по существу, решается в суннитском «треугольнике» Ирака. Поражения войск проамериканской коалиции сразу же усиливают значимость критиков предваряющих ударов. Пока же призывы таких активистов вьетнамского периода, как Том Хейден, сделать массовым движение за вывод американских войск из Ирака не дают практических результатов. Но важно отметить, что часть «антибушистов» призывают к мобилизации общественных действий по примеру отошедших в историю 1960‑х годов.

ПОТЕНЦИАЛ МАССОВОГО ПРОТЕСТА

Даже очень «малоотчетливый» союз сил, выступающих против односторонних действий одной державы, может оказаться мощным фактором международных отношений в условиях, когда огромное большинство мирового сообщества начинает видеть себя объектом чужеродной политики и потенциальной жертвой этой политики. Вьетнам и Алжир в 1960‑х годах возобладали над значительно более мощными странами–противниками. Палестина может не возобладать, но стоимость совладения с нею становится грандиозной, труднопереносимой. И мир ожесточенных не может в этих условиях не смотреть на потенциальные источники оружия массового поражения как на средства своего рода баланса. Очень опасный поворот событий.