Месть за победу — новая война - Уткин Анатолий Иванович - Страница 57

С точки зрения американского культурного влияния эти распространители американских ценностей являются превосходными кандидатами на лидерство в странах своего проживания, у них есть для этого все шансы. Куда бы мы ни посмотрели сегодня в странах Латинской Америки, Европы и Восточной Азии, мы увидим выпускников американских университетов. Американские специалисты отмечают, что «способность Американской империи управлять подопечными территориями будет зависеть от успеха в создании определенного рода иммигранта/эмигранта, который займет влиятельные позиции. В определенном смысле Америка стремится приделать имперскую голову к колониальному телу: Американская империя — империя информационного века — больше основана на идеях, чем империи прошлого»[277]. Как пишет Майкл Мандельбаум, «идеи, которые правят миром, — это идеи мира, демократии и свободного рынка»[278]. До тех пор пока джефферсоновские идеи «права на жизнь, свободу и стремление к счастью» будут в пантеоне американских ценностей, американское влияние в мире будет иметь значительные шансы.

Если же Соединенные Штаты не сумеют предотвратить череду войн, цепь новых проамериканских диктатур, если они не смогут вывести мир из экономической депрессии, не предотвратят отчуждения собственной элиты, тогда идейное влияние Америки на внешний мир не будет главенствующим и студенты всех стран перестанут быть проводниками американских ценностей. Именно это сейчас на кону в ходе борьбы с терроризмом.

Глава 10

«ДОКТРИНА БУША»

ПОДХОДЫ

Базовые документы американской внешней политики, такие, как «длинная телеграмма» Кеннана, как СНБ‑68[279], представляют собой главные доктринальные повороты американской внешней политики за последние шестьдесят лет. Наиболее значимым документом современной американской внешней политики стала «доктрина Буша».

В 2001 г. выделилась группа лиц. убедивших самое могущественное национальное общество современности в том, что пассивная самооборона самоубийственна. Это радикальный отход от прежде господствовавшей традиции либерального реализма в принципе и в практической жизни. Тогда обрел влияние тезис Чарльза Краутхаммера о том, что пассивность губительна; что «покорная международная гражданственность» Соединенных Штатов рискует погасить светоч демократии и справедливости во всем мире. Неоконсервативные идеологи обнаружили друг друга по одному кодовому определению: Америка может избежать трагической судьбы только в том случае, если сознательно сбросит с себя оковы созданных после Второй мировой войны организаций, начиная, разумеется, с ООН.

Террористические акты 11 сентября 2001 г. дали администрации то, без чего она не смогла бы совершить крутой поворот в своей внешней политике: оскорбленное чувство праведного гнева американского народа — великая сила. Неоконсерваторы воспользовались этим обстоятельством.

Президент Дж. Буш–младший совершил подлинную революцию в американской внешней политике и уже этим вошел в историю XXI века. Вопреки некоторым суждениям, этот американский президент не был ни пешкой, ни безмолвным свидетелем происшедшего поворота. Он стоял во главе процесса. Как пишут бывшие сотрудники клинтоновского Совета национальной безопасности Иво Даалдер и Джеймс Линдси, «Буш, возможно, не утруждал себя безжалостно в выработке внешнеполитической философии мировой политики. Однако жизненный опыт, исключительно богатый опыт, помог ему выработать глубоко охватившие его «символы веры» — инстинкты в жизни могут оказаться не менее важными — относительно того, как устроен и действует мир и как складываются международные отношения, что не менее важно, чем все другое»[280]. Та идея, что Америке мешают международные ограничения, принадлежит самому президенту. А мы видим последствия этого.

Дж. Буш–младший получил феноменальные возможности приложения своих идей после драмы 11 сентября 2001 г. Американский народ как бы вручил ему право действовать многократно смелее и настойчивее. Неоконсервативная плеяда воспользовалась этим шансом.

В отличие от президента Клинтона, Буш–младший полагает, что государства, а не организации являются главной силой на мировой арене; он сместил акцент с «Аль — Кайды» на правительства Афганистана, Ирака и прочих враждебных стран. Как сказал заместитель министра обороны Дуглас Фейт, то обстоятельство, что террористы полагаются на государственную поддержку, «является главным принципом нашей военной стратегии в отношении терроризма»[281]. Вера в то, что энергичное и действующее, исходя из собственных интересов, лидерство устрашит противников и наладит дисциплину среди союзников, стала основополагающей. Вице–президент Чейни: «После того как все Саддамы хусейны мира будут посрамлены, огромная часть мира, особенно наши союзники, придут к нашему образу мыслей» (выступление по телевизионному каналу NBC в 2003 г.).

Американцы называют «доктриной» несколько принципиально новых положений. «Доктрина Буша» никоим образом не возникла на некой голой почве. Напротив, долгая и богатая традиция питала подходы к ней. Главные идейные предпосылки новой Америки обозначились еще до Югославии, Афганистана и Ирака, отражая долгосрочные тенденции американской истории. Тезис «не упустить исторический шанс» — государственная мудрость республиканцев Буша, поколения Чейни и Рамсфелда — возник в годы обличения Мюнхена, теории «падающего один за другим домино», агрессивного активизма в отношении Ирана в 1953 г., Гватемалы в 1954 г., Кубы в 1961 г., Индокитая в 1960‑е годы, Ирана в 1979 г., Гренады, Панамы, Никарагуа, Африки в 1980‑е годы. Это поколение «испортил» триумф в «холодной войне» и апология рейганизма.

Кондолиза Райc указывала, что «будущее включает в себя тот тип взаимоотношений между великими державами, который мы имели между XVII и XX столетиями и который привел к войне и попыткам перекроить карту мира. Характер новых угроз — распространение средств массового поражения, появление безответственных государств, угрозы экстремизма — требует приложения особых, новых усилий».

Создатели «доктрины Буша» — сам президент, тогдашний советник президента по национальной безопасности Кондолиза Райc, глава отдела планирования государственного департамента Ричард Хаас и другие — настаивают на исключительной серьезности и важности этого документа. Хаас: «Важность этого документа в том, что он отражает базовые положения нашей политики». Еще один из творцов этого документа — Филип Желиков, историк из Вирджинского университета, настаивает на том, что «президент внимательно прочел каждую строку этого документа. Он лично отвечает за каждое его положение». По словам Кондолизы Райc, сконцентрировала умы членов группы, заседавшей вместе с президентом, «настоятельная потребность Соединенных Штатов в создании всеобъемлющей стратегии, которая окончательно определит вызовы эры, начавшейся после окончания «холодной войны». (В этом смысле Джошуа Муравчик из Американского института предпринимательства указал на сходство этой последней «великой стратегии Соединенных Штатов» с ее великим предшественником — доктриной «сдерживания».)

СОБСТВЕННО ДОКТРИНА

Преамбула доктрины была освещена в выступлении президента Буша–младшего в Вест — Пойнте в июне 2002 г.: «Америка намеревается поддерживать военную мощь, не имеющую себе равных: чтобы сделать дестабилизирующую гонку вооружений других государств бессмысленной, чтобы ограничить соперничество в торговле и других сферах противостояния»[282].