Месть за победу — новая война - Уткин Анатолий Иванович - Страница 36

Итак, ослабление роли и потенциала государства приведет в новом веке к этническим конфликтам нового качества и размаха. Прежние крупномасштабные войны того типа, что велись многочисленными и заранее экипированными армиями, которые могли создавать лишь мощные государства, уходят с исторического поля действия. Ныне ведение таких войн менее реально, чем когда бы то ни было за последние два столетия[166]. Но «мало признаков того, что мощные государства–члены проявят хоть какое–то намерение изменить иерархическую структуру, на которой традиционно базируется международный порядок, даже если эта иерархия не сможет послужить разрешению все более сложным вызовам порядку в «глобализирующемся мире»[167]. Все более очевидным становится факт перехода войны в ее партизанскую форму, в форму жестокого тлеющего конфликта, где восставшая сторона успешно уходит от генерального сражения.

ПОВСЕМЕСТНЫ ЛИ ШАНСЫ ДЕМОКРАТИИ?

Даже западные исследователи ныне делятся на тех, кто верит в возможность вытянуть сельский мусульманский мир из XII века в XXI, и на тех, кого практика убедила, что это абсолютно невозможно. Первые — это столь влиятельные при Дж. Буше–младшем неоконсерваторы. Вторые не разделяют их веры во всемирную приложимость правления демоса и скептически относятся к безудержным оптимистам типа министра обороны США Рамсфелда, которые считают любую проблему, сводимой к простому набору действий. Они отказываются считать, что все решают «большие батальоны» и время. Впереди даже не пат, а поражение Америки, неспособной пока понять стратегию и тактику своего противника. Идет битва самой могучей державы современности с самой отсталой мировой сельскохозяйственной провинцией, на стороне которой лишь убедительно требующая жертвенности религия и волны обиженного историей населения.

Опыт Афганистана и Ирака говорит о том, что вооруженные силы США «не коснулись сердцевины мощи противника. Мы все еще смотрим на войну глазами генерала Маклелланда (сторонника стратегии решающей битвы в Гражданской войне 1861–1865 гг. — А. У.), а не Линкольна (сторонника более осторожной и основательной стратегии), мы не признаем ни размеров, ни природы угрозы, представляемой бен Ладеном, ни того, что мы еще даже не приступили к ведению того типа войны, который необходим для разгрома наших врагов: «Аль — Кайда» не побеждена. Постоянный рост антиамериканского влияния Усамы бен Ладена в широком суннитском экстремистском движении и дальнейшее распространение деструктивных навыков «Аль — Кайды» свидетельствуют о серьезной угрозе для нас в обозримом будущем». Поддержка Америкой Израиля, России, Китая, Индии, Алжира, Узбекистана и других стран, воюющих с радикальным исламизмом, поддержка Америкой тираний в мусульманских странах, попытки контролировать арабскую нефть, боевые действия в Афганистане, Ираке, на Аравийском полуострове способны создать стратегическую уязвимость Запада.

«Способ, каким мы видим и интерпретируем людей и события за пределами Северной Америки, густо окрашен нашим высокомерием и самососредоточенностью, доходящими до некоего имперского наваждения»[168]. Если Запад не будет учитывать различие в цивилизационном восприятии, противостояние мусульманского и западного миров может длиться неограниченное время. Следует признать факт, что американцев ненавидят, никаких иллюзий на этот счет. Америка находится в состоянии войны с исламом — и это серьезная война, а не результат невротики нескольких фанатиков. И теперь, когда американцы противостоят воинствующему исламу, «они должны понять, что решение этого противоречия не может быть безболезненным; и не следует ожидать быстрой трансформации мусульманского мира в демократическую систему западного типа»[169].

Классический пример разрешения проблем американским способом описан британским министром иностранных дел Э. Греем в начале прошлого века. В 1913 г. Грей беседует с американским послом У. Пейджем о перевороте в Мексике и спрашивает, что будет после американского вмешательства. Незамедлительно последовал ответ: «Заставим их устроить выборы и жить согласно выработанным решениям». — «А если они не согласятся?» — «Снова вмешаемся и заставим голосовать». — «И будете делать это на протяжении 200 лет?» — спрашивает Грей. «Да, — отвечает посол. — Мы будем стрелять в этих людей до тех пор, пока они не научатся голосовать и управлять собой сами»[170]. Так американцы и сделали тогда в Мексике. В предпредпоследний раз они обратились к этой тактике в Косове, в предпоследний раз — в Афганистане. А сейчас — в Ираке.

ПОДЛИННАЯ СТОИМОСТЬ ДЕМОКРАТИИ

Мир должен перенять американскую систему. Сама американская система может выжить в Америке, лишь став системой всего мира.

Президент Трумэн 6 марта 1947 г. в колледже Бейлор (штат Техас)

Говоря о стоимости победы демократии в Москве в 1991 г., идеолог современных американских неоконсерваторов Майкл Ледин (Американский предпринимательский институт) восклицает: «Мы смогли сокрушить Советский Союз, воодушевляя и поддерживая весьма малый процент его населения». А начало было положено в Югославии, где в 1998 г. американская организация «Фридом хауз», которую ныне возглавляет бывший глава Центрального разведывательного управления Джеймс Вулси, создала хорошо оплачиваемое сербское движение «Отпор», руководившееся стратегией начать ненасильственную революцию на следующий день после фальсифицированных выборов. Режим Милошевича рухнул через несколько лет.

Восстание в Грузии весной 2003 г. было во многом оплачено Джорджем Соросом. При этом стажеры из Тбилиси весьма долго учились в Белграде, осваивая опыт «сербского октября». В то же время активисты «Отпора» многократно ездили в Грузию, проводя летние семинары и обучая сотни грузинских студентов сочинению лозунгов, изготовлению видеозаписей, технике длительных выступлений протеста. Особой популярностью пользовался семинар, инспирированный идеями американского теоретика Юджина Шарпа «Как свергнуть диктатора». В ноябре 2003 г. пришла пора практических занятий, и к власти пришел Михаил Саакашвили.

Чуть более года понадобилось для подготовки свержения режима на Украине. В ходе подготовки президент Национального демократического института Мэдлин Олбрайт выступила перед 280 негосударственными политическими организациями. Американское правительство выделило 65 млн долл. для подготовки протестных сил. Снова сыграли свою роль сербские студенты из «Отпора», консультировавшие украинскую молодежь. С их помощью была создана аналогичная украинская организация «Пора», сумевшая к декабрю 2004 г. парализовать Киев. На «майдане Незалежности» были поставлены тысячи палаток. Во время посещения Братиславы в феврале 2005 г. президент Буш–младший приветствовал несколько десятков студентов, активно участвовавших в тбилисской и киевской революциях; он назвал студентов «чемпионами свободы».

Через три месяца в Киргизии американский посол Стивен Юнг заявил: «Мы гордимся тем, что поддерживаем революцию». Эта поддержка здесь длилась более пяти лет. Соединенные Штаты не жалели средств ради увеличения влияния в стране, занимающей столь выгодное стратегическое положение — рядом с Китаем, в 200 км от Афганистана, вблизи от богатого нефтью Казахстана. Как пишет бывший французский атташе в этом регионе Рене Канья, «предлагая учебные стажировки для киргизских военных в США, американцы разложили киргизскую армию изнутри и помешали военным остановить революцию». Американцы прежде всего полагались на сеть неправительственных организаций, численность которых превысила 7000, — они покрыли всю территорию Киргизии. Эти организации обосновались даже в малых деревнях, финансируемые американскими фондами. В Киргизии обосновались представители Национального демократического института, возглавляемого бывшим госсекретарем Мэдлин Олбрайт, организации «Фридом хауз», руководимой бывшим главой ЦРУ Джеймсом Вулси, институтом «Открытое общество» Джорджа Сороса. Именно эти организации прежде всего создали активистов прозападного демократического движения.