Тайяна. Вырваться на свободу (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 73

— Да нет, — Диолат передернул плечами. — Нам стало просто любопытно, что он такого в ней нашел. Мы развлекались.

— Ничтожества.

— Ха! Видела бы ты ее в постели! Очень страстная девчонка оказалась, и с мужчинами, и с женщинами. И кстати, не особенно‑то она и любила твоего художничка! Упрашивала кого‑нибудь из нас жениться…

— А когда вы отказались, она решила сделать аборт?

— примерно так. Подумала, что все равно этот лопух ничего не разберет. Представляешь — он ей только руку целовал. Было так забавно, когда она потом этой же ручкой…

Ваза врезалась в стену над головой Диолата.

— Уничтожу! — Аэлена рвалась из рук мужа. — Как вы… как Релиша… ТВАРИ!!!

Алинар крепко прижал ее к себе, лицом прямо к золотому шитью, женщина дернулась еще несколько раз — и смирилась. Руки упали, плечи дрогнули. Она не плакала, нет. Но больно, как же больно… за Релиша Вильтена, который не распознал тварь под красивой оболочкой, который убил себя из‑за продажной девки, который….

Которого больше нет.

Яна смотрела с сочувствием.

— Вильтен свел себя в могилу. Но перед этим оказалось, что он завещал все — включая и титул, и земли — Аире Авельен.

— что!?

Вот это стало неожиданностью и для Алинара. Диолат гнусненько хихикнул.

— Именно! Все — этой соплячке под опекой ее матери до двадцати двух лет или до замужества. Так что я бы подумал, чья она дочь — твоя или не твоя?

— Моя, — Алинар даже плечами пожал. — Аэлена сначала сказала мне, что беременна, а потом уехала к Вильтену.

На лице Диолата отразилось такое разочарование, что Яна только хмыкнула.

— Я уезжала уже беременной, — Аэлена тоже смотрела спокойно. — Вильтен нуждался в моей помощи, а на первых месяцах беременности можно делать, что пожелаешь. Я поехала — и Аира родилась в срок, кстати говоря. Есть признаки, по которым женщина может определить… вот у меня и была задержка, как и обычно. Когда ребенок третий — ты уже понимаешь, чуть ли не сразу. Да если бы и не… Релиш любил меня, как брат. Неужели вы думаете, что мы не могли быть близки раньше? Если бы он захотел, если бы я сделала шаг навстречу? Но для нас это было немыслимо. Два огня не должны встречаться, иначе они погасят друг друга.

— так Вильтен считал — или ты?

Аэлена не удостоила двоюродную сестру даже взглядом.

— Релиш был человеком, который не каждому встретится. И я любила его. Как сестра, как подруга… как могла! И так жаль, что этого оказалось мало! Безумно жаль! Я солгала ему — я бы и сто раз солгала! Лишь бы он жил, а он не хотел…

— Вильтен не желал жить — и завещал все Аире. А у нашего трайши ни денег, ничего. Нет, что‑то остается, но это обычный человек может жить на эти деньги целую жизнь — и неплохо жить, между прочим. А наш трайши так не привык. Ему нужна роскошь, балы, драгоценности, признание… И он решает соблазнить Аэлену. Зачем? Да все просто. Он увозит Аэлену от мужа, та получает развод и опеку над Аирой — это уже в любом случае, даже если Алинар не отдаст ей сыновей, а с девчонкой она получает и состояние Вильтена. А это громадные деньги, земли, картины… да много чего! Хватит на четыре жизни в роскоши — не на одну. Но как!? Как увести женщину из семьи? Аэлена, ты ведь не просто так тогда волновалась?

— Конечно, нет. Месяца три — четыре назад, точнее я не помню, мы уже виделись с Диолатом, — Аэлена пожала плечами. — Я промолчала, не придала значения. Зря.

— Где и когда?

— Мы виделись? Да в столице. Я ездила с мужем, мне хотелось побывать у матери, в тот день я решила прогуляться по лавкам, купить кое‑что детям… да, одна! Но я же не думала….

Аэлена чуть прикрыла глаза, возвращаясь мыслями в тот день.

Столица, ранняя весна, прохладный день, она, кутающаяся в теплую накидку — и все‑таки промерзшая до костей.

— я решила зайти в леанти. Это моя слабость, а в тот момент и просто необходимость. Болеть совершенно не хотелось, я решила посидеть, послушать музыку, выпить чашечку ланти…

— Диолат пришел потом?

— Да. Я сидела где‑то уже полчаса, почти согрелась, решила выпить еще чашечку, и тут…

— Аэлена? Какая встреча. Ты позволишь?

Словно и не было этих десяти… да и больше уже — лет. Такой же обаятельный, хотя годы все же оказались безжалостны. Намечается второй подбородок, тронули лоб морщины, чуть оплыла фигура, но это видит только взгляд художницы. Остальные увидят элегантного светского льва, в шикарном зеленом костюме, с очаровательной улыбкой.

— Алеист? Раньше тебе было сложно что‑либо не позволить.

— Я исправился за прошедшие годы.

— Неужели? И в чем это выражается?

— Алеист был очарователен — насколько ему это удалось без приворотных, — Аэлена фыркнула. — Он разливался соловьем, а я смотрела и думала, что была глупа, как пробка. Что я в нем нашла тогда? Многозначительные слова? Красивая мордашка? Титул трайши? А под всем этим — пустота. Пресыщение, скука, тоска, все так неинтересно, что даже мне стало скучно. Полагаю, Алеист это почувствовал…

Диолат чуть кивнул.

— Аэлена мной не заинтересовалась, это было видно. И я понял, что потерял ее. Навсегда.

— Вы ее потеряли очень давно, еще когда унизили, — Тайяна не собиралась жалеть мерзавца.

— Это было больно. И я решил вернуть Аэлену любым путем.

— Начали вы с того, что приехали сюда. И тут познакомились с Вериолой. Подозреваю, что вы хотели просто лишить Аэлену опоры, чтобы она упала к вам в объятия, а какая у нее опора?

— Муж. Дети. Картины.

Аэлена перечисляла спокойно, но в глазах горело такое… Яна подумала, что на месте Диолата не оставалась бы с ларой один на один. Прибьет ведь.

— Проще всего было бы с картинами. Поджог или ограбление, — Яна взмахнула рукой. — там он и познакомился с Вериолой и Кадусом. И первое, что сделал трайши — уложил Вериолу в постель.

— Я бы побрезговал, — усмехнулся Диолат.

— да неужели? Раньше ты спал со всем, что носит юбку, а на остальное просто нацеплял ее — и тоже тащил в постель, — фыркнула Аэлена.

— очень точное замечание, — Вериола откинула назад волосы. — разумеется, мы спали вместе. И должна сказать, сестричка, ты не много потеряла, если не спала с ним. Он слишком занят своей персоной, чтобы быть хорошим любовником.

Диолат развел руками с видом несправедливо оскорбленного.

— Эта девица может нести все, что пожелает. Но ее бредни не станут истиной.

— Вериола переспала с Диолатом. А попутно пожаловалась ему на мерзавку — Аэлену и сообщила о своем желании отомстить. И Диолат решил использовать девчонку там, где не захотел мараться сам.

— Он всегда предпочитал таскать каштаны из огня женскими руками, — Аэлена покривила губы. — Интересно, случались ли у него осечки?

— Ты и случилась, — Яна улыбнулась. — Именно ты.

— Меня бы он тоже сломал. Я могу противостоять многому, но приворотным зельям на крови?

— До картин он так и не добрался. А вот до тебя…

— Покушения — его рук дело?

— Его.

Диолат усмехнулся.

— разве? Я никогда бы…

— разумеется, — Яна смотрела с омерзением. — Зачем? Можно дать Вериоле денег и отправить ее нанимать всякую сволочь. Она и наняла, правда, сэкономила. Зачем тратиться, если есть те, с кем она уже расплатилась? Своим телом? Отсюда и покушения, иногда откровенно идиотские. Именно Вериола пыталась убить Аэлену, напугав ее лошадь.

— Вильтен обожал коней. И меня научил держаться в седле, — Аэлена пожала плечами.

— Вериола об этом не знала. Она же наняла тех двоих мерзавцев, которых я остановила.

— На деньги Диолата?

— разумеется. Своих‑то у нее не было. А вот тот мужчина, который пытался затоптать нас конями…. Я думаю, что его нанимал уже Диолат — или кто‑то из достаточно близких к нему людей.

— Глупости.

— Именно поэтому его пришлось убирать в тюрьме. Вериола изначально была списана трайши в расход, но сам он должен был предстать благородным спасителем. Поэтому он должен был быть очень осторожен. Но время уходило, Аэлена не приручалась, я, правда, нее поняла, почему он оставил мысль о картинах…