Тайяна. Вырваться на свободу (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 60

— Ты его взял?

По губам старика скользнула усмешка.

— Что ж мне — отказываться? Я б на нем втрое наварил.

— А на комплекте — впятеро? — не выдержала Яна.

— А на комплекте я бы и сам — десять взял, не погнушался, — голубые глаза смотрели жестко и холодно. — Только вот мне лишь часть принесли.

— И ты не попытался узнать, у кого комплект?

— У кого он — я не знаю. А вот для кого его делали — вопрос другой.

— И для кого же?

— А это уже стоит дороже, чем десять золотых.

— А хлебало у тебя не треснет, кровопийца? — возмутился Рошер.

— Ты за мое хлебало не волнуйся. Разберусь.

— Сколько? — тихо спросила Яна.

— Еще двадцатку золотом.

— Сейчас с собой столько нет.

— Нет денег — нет ответа.

Яна подумала — не достать ли еще одну жемчужину, но потом мысленно стукнула себя по рукам. Что, в этой трущобе не найдется двух — трех десятков головорезов? Да запросто! И не отобьются!

Показать таким, как Шерх, что в непосредственной близости у тебя есть деньги — это, считай, попросить их поискать. С ножичком у горла.

— Я его и сам знаю, — спокойно произнес Рошер. — Это трайши Диолат, верно?

Шерх покачал головой. И Яна, глядя на реакцию Ааши, поняла, что скупщик не врет. То есть — не Диолат!?

А кто?!

Зачем!?

Ничего не ясно!

А такая хорошая версия была! Вот никогда не надо подгонять факты под гипотезу! Лучше все равно не выйдет! Шерх тонко улыбнулся.

— Двадцатку золотом завтра принесешь, в это же время. Тогда и имя узнаешь. Заказчика.

— А продавца? — вцепился Рошер.

— Девка приходила. Такая… фигуристая.

Судя по обрисованному Шерхом, грудь давно мешала несчастной нормально кушать. Челюсть подпирала. Да и корма там была… объемной.

— Чтоб ты подавился, кровопийца! — беззлобно ругнулся Рошер. Шерх это всерьез и не принял.

— Да не плати ни медяшки. Тебе это надо, не мне.

— Браслет вы уже продали? — Яне пришла в голову новая идея.

— Пока нет.

— А продадите?

— Сотня золотом.

— Да он весит в шесть раз меньше! — буквально взвыл Рошер.

— А работа? А информация? И еще двадцатку за имя, понял, стражник?

— Уже не стражник. И вообще — ты подавишься столько жрать! Тридцать золотых за все!

— Не смеши меня! Я не веду дела себе в убыток.

— А то я не понимаю, что ты за него и двадцатки золотом не отдал! Пусть прибыль, но не в три ж горла жрать‑то надо!

За ожесточенным торгом Тайяна пронаблюдала с явным любопытством. В книгах о таком писали мало, в Лесу торговаться не приходилось, а новый опыт — это всегда важно и интересно.

Примерно через час взаимных ругательств, оскорблений, взываний к Четырехликому и посылов к Раш в паутину, торгующиеся стороны таки сошлись на шестидесяти двух золотых. И никаких вечеров!

Завтра днем Рошер и Яна приносят золото, получают браслет на руки и узнают имя заказчика. Остальное Шерха не волнует.

Что они там будут делать, с кем будут — не его проблемы. Вот.

— А посмотреть на браслет можно? Убедиться, что мы не за воздух платим?

Шерх смерил девушку еще одним насмешливым взглядом.

— Ну, посмотри…

Поднялся и вышел в другую комнату. Долго шуршал и гремел там, а потом вернулся обратно со шкатулкой. И раскрыл ее перед Яной и Рошером.

Да…

Мастер — всегда мастер. У Яны даже пальцы дрогнули.

— Можно?

На золоте расцветала голубая эмаль неба, на ее фоне яблоневые ветви казались живыми, вот — вот шевельнутся, белые цветы усыпали их в прихотливом разнообразии, не повторяя друг друга.

— Да уж возьми… — ворчливо разрешил Шерх.

Яна коснулась кончиками пальцев эмали, погладила одну из ветвей.

— Почти как живые.

— Мастер делал.

— Великий мастер.

— а вы еще торгуетесь, эххх…

Рошер фыркнул.

— с тобой не поторгуйся — по миру пустишь!

— По миру, по пиру… все увидели?

Согласные кивки от Рошера и Яны были ему ответом.

— Ну так выметайтесь отсюда. До полудня жду с деньгами.

Обратный путь прошел спокойно. Сыщики добрались до дома, выпили по чашке молока — и рухнули в кровати.

Завтра их ждал тяжелый день.

Какие темы поднимаются утром за завтраком в благородном семействе?

Погода?

Искусство?

Новости света?

Видимо, семейство было недостаточно благородным. Потому что четверка, сидящая за столом (дети завтракали по случаю отличной погоды в саду) разговаривала вовсе даже о другом.

Сначала о скупщике. Потом Аэлена и Гарт возмущались ценами на браслет. Потом все сошлись во мнении, что покупать надо. Пригодится ли, нет ли, а вдруг? В любом случае — золото. Такие вещи покупают и как вложение денег. Потом уже разговор зашел и о горничной.

— Надо сейчас допросить эту гадючку. А потом делимся. Гарт идет в стражу, а мы с Яной — к скупщику. Браслет уйти не должен.

— Вы его вчера нашли? Видели?

Яна кивнула в ответ на вопрос Аэлены.

— Потрясающая работа! Сама поймешь!

Аэлена вздохнула.

— Вы‑то все уходите.

— А ты… Оххх! Гарт, возьми ее с собой? — Рошер посмотрел на лойрио.

Тот, не особо обращая внимание на титулования, кивнул головой.

— Поедем вместе. Диолат?

— а кто ж его знает, паразита, — пробормотала Яна. — Ну что ему нужно!?

— Знать бы, — хмуро огрызнулась Аэлена.

— А мне вот еще вчера что показалось странным… — Яна была задумчива.

— Что‑то в лавке?

— Нет, в самом браслете.

— А что с ним не так? — не понял Рошер.

— Он… не Диолатовский! Понимаешь?

— Н — нет…

— Диолат — это немного не то! В его вкусе что‑то более броское, яркое, пышное, вычурное. А тут все очень изящно и нежно. Он в жизни бы такое не заказал!

— А вдруг? Говорят же ювелиру, что так‑то и этак, а многое оставляют на усмотрение мастера?

— Может быть, — Яна с сомнением смотрела на Рошера. — Но понимаешь, этот браслет настолько не в его стиле…

— даже интересно стало, — Аэлена отложила ложку, коснулась пальцами виска. — Но вообще‑то, Яна во многом права. Подарок от элитного ювелира — это во вкусе Диолата. Но в то же время… да, он трайши, но подозреваю, что прабабка там сильно погрешила с конюхом. Если выбирать между розой и незабудкой, Диолат на вторую и не посмотрит. — Женщина на миг замолчала, переживая неприятные воспоминания. — Ему надо выставить напоказ пышность, богатство, роскошь… но не изящество. Последнее ему просто недоступно.

— а этот браслет — он изящен.

Рошер и Гарт переглянулись и одинаково пожали плечами. Что тут скажешь?

Женщины…

Напридумывают себе невесть чего из самых обыкновенных вещей, а бедным мужчинам ломай потом голову! Тьфу!

Завтрак был съеден очень быстро, и четверка собралась в малой гостиной, куда и втолкнули предательницу — горничную.

Та выглядела не лучшим образом. Ночь в подземелье даром ни для кого не проходит, даже если там не пытали, не мучили, не приковывали цепью и даже кормили. Мучает неизвестность и зависимость от другого человека.

За ночь у Миреи запали глаза, обтянула скулы тонкая кожа, а пальцы чуть заметно подрагивали. Пара пятен на мятом платье не добавляла обаяния.

Яна разглядывала ее в упор, не отводя глаза. Она уже поняла, что люди такого не любят, начинают нервничать и злиться, но сейчас‑то им того и надо? Служанка как служанка, невысокая, на голову повыше нархи — ро, со светло — русыми волосами и ясными серыми глазами. Хотя сейчас уже не ясными, а красными. Сосуды полопались от бессонной ночи. Личико серьезное, бледное, усталое, но в целом — невыразительное. Чуть скошенный подбородок, чуть длинноватый нос, расширяющийся к кончику, не особо высокий лоб, широкие скулы — по совокупности не идеально, а в то же время таких лиц в толпе хоть ложкой лови. Вполне заурядная внешность. Неинтересная.

— А это и есть наша предательница, — нехорошим тоном протянул Гарт.