Мама тебя любит, а ты её бесишь! (сборник) - Метлицкая Мария - Страница 11

К чему эти смайлики и подмигивания? Если Михаэль обратился к нему, Конраду, чтобы обидеть, то ему это удалось! Как будто он сам не знает, что засиделся на этой работе. Зачем ему об этом напоминать? Но Конрад решил, что не может позволить себе обижаться на Михаэля, который сейчас мог бы быть ему полезен, как никогда, и ответил:

«Да я, собственно, думаю о том, чтобы сменить эту работу…»

«Давно пора, дружище! – ответил Михаэль. – Ну так что, ты поговоришь с барышней? Я могу дать ей твои контакты?:-)»

«Да», – ответил Конрад.

Ничего более не сказав, Михаэль отключился.

Конрад смотрел на застывшую маску чата и недоумевал, как таким людям, как Михаэль, при всей их невежливости, удаётся многого добиваться? Конрад считал это несправедливым, но не понимал, куда ему на это жаловаться. Ему казалось, что судьба неблагосклонна к нему. Как иначе объяснить, что у одних было всё: жена, дом, машина, деньги, любовница, хорошая работа, дети и прочие атрибуты успеха, а другие всего этого лишены, несмотря на то, что не глупее, а иногда даже умнее? Вот Михаэль, например, что в нём хорошего? Почему ему удалось сделать карьеру в политике, а Конраду – нет, хотя они одного возраста, у них одинаковое образование, и даже родились они в одном городе. Правда, в отличие от Конрада, Михаэль очень рано съехал от родителей и стал жить самостоятельно, подрабатывая после учебы, а Конрад не мог позволить себе оплачивать отдельную квартиру, потому что мама не разрешала ему наниматься на тяжёлые студенческие подработки, опасаясь за его здоровье. Но ведь не студенческие подработки сделали из Михаэля успешного человека!

Вдруг внимание Конрада было привлечено всплывающим окошком: некто под именем «Nadia» вышел в чат:

«Привет! Михаэль сказал, что ты профи отдела обращений граждан и я могу задать тебе несколько вопросов?»

«Да, конечно!» – ответил Конрад.

Но вдруг он вспомнил, что уже слишком поздно и его столь длительное нахождение в кабинете в пятницу вечером может вызвать подозрение у вахтёрши, которая видела, что он зашёл и не выходит, поэтому добавил:

«Только, если это возможно, давайте пообщаемся в понедельник, потому что сейчас мне надо срочно уйти». Обращение Конрада на «вы» не осталось незамеченным, потому что Надя ответила: «Да, конечно, я позвоню или напишу вам в понедельник».

Но Конраду сейчас было не до формальных тонкостей, он ругал себя за то, что задержался на рабочем месте, что могло вызвать подозрения, второпях выключил компьютер, оделся и закрыл дверь на ключ. У окошка вахтёрши Конрад приостановился и, пожелав женщине хороших выходных, вышел через крутящуюся дверь на улицу.

Впервые за день Конрад испытал облегчение. Холодный берлинский воздух казался спасительным. Чтобы немного отсрочить момент возвращения домой, где он останется один на один с собой, Конрад решил пройти пешком несколько остановок. Торопиться ему сегодня было уже некуда.

Оказавшись дома около полуночи, Конрад съел принесённую с собой китайскую еду, купленную в ресторанчике по соседству, выпил пиво и лёг спать. На раздумья о будущем у него больше не оставалось сил.

Проснулся он рано утром от сильной головной боли. Встал и почувствовал, что земля под ним шатается. Медленно, нащупывая дорогу вдоль стены, он прошёл на кухню и выпил таблетку обезболивающего. Он чувствовал сильное недомогание и не знал, что с ним происходит. В довершение ко всему сильно болел живот. Решив, что пока не стоит ничего предпринимать, он вернулся в постель. Когда он проснулся, был уже полдень.

Он поднялся с постели и подошёл к холодильнику: тот был пуст, потому что ночевать Конрад собирался в Альтенбурге и не сделал никаких запасов. Оделся, вышел на улицу, купил хлеб, масло и джем к завтраку и вернулся домой, сварил кофе и позавтракал. Было два часа дня, впереди ещё уйма времени для того, чтобы решить, что делать со своей жизнью дальше. Некоторое время он сидел и смотрел в одну точку. Мысли вихрем проносились в голове. «Неудачник, неудачник, неудачник», – говорил один голос. «Как это несправедливо!» – вторил ему другой. Он вспоминал разговор с начальником, потом ему на память пришёл инцидент в столовой. Ему казалось, что кто-то жестоко над ним пошутил, заставив его поверить в то, что обед уже закончился и он остался в здании один. Его преследуют, это очевидно. Иначе как объяснить увольнение, угрозу странной женщины в столовой, исчезновение, а потом появление людей в коридоре, странный взгляд вахтёра… Кто-то усердно пытается отыскать его слабые стороны, чтобы обернуть их против него. Кому-то очень хочется нанести ему вред или даже убить.

Конрад вскочил со стула и заходил по кухне. Потом подошёл к двери и обнаружил, что входная дверь открыта. Закрыв дверь на все защёлки и замки, он подошёл к окнам и посмотрел вниз. На улице стояли парень и девушка, они курили и о чём-то разговаривали. Он никогда их раньше не видел.

Конрад отпрянул от окна, когда девушка, выпуская дым, вздёрнула голову и посмотрела прямо на него. Он плотно закрыл все ставни и задёрнул шторы. Затем стал открывать все шкафы в поисках подозрительных предметов. Сначала Конрад хотел позвонить в полицию и сообщить о преследовании, но потом передумал. А вдруг полицейские с ними заодно? Вдруг он своими действиями только ускорит свою смерть? Да, скорее всего, полиция с ними заодно. Иначе как бы им удалось преследовать его всё это время? У обычных преступников нет стольких ресурсов, сколько есть у полиции! Его хотят уволить с государственной службы, чтобы уничтожить. Служащего просто так не убьёшь, будет слишком много шума, а вот простого безработного – запросто. Хлоп – и нет человека. Вот почему его увольняют!

Конрад хотел было встать, чтобы походить по комнате – так ему легче думалось. Но комната заходила ходуном, и он упал. Сладостное чувство отрешённости растекалось по его телу.

Как-то давно Конрад видел в репортаже о России, как бездомные собаки в этой стране спят прямо на снегу. Он тогда подумал, что журналисты, наверное, подложили вместо снега вату, чтобы получился удачный кадр: невозможно же спать на снегу и не мерзнуть! Или у русских собак какая-то более плотная кожа, чем у немецких? Сейчас Конраду снилось, как кто-то вонзает в его ноги мелкие иголки, а сам он лежит в снегу, белом и красивом, как мягкое пуховое одеяло. Ему было очень холодно и больно, но встать он не мог. Он лежал, а вокруг него ходили Надя и Михаэль и говорили: «Тебя уволили, ты нам больше не нужен, поэтому можешь спокойно лежать в снегу и ничего не делать». Говоря это, они кидали в него острые иглы, словно артисты в цирке, и смеялись. Когда боль стала невыносимой, Конрад закричал, но они не слышали и продолжали бросать иглы. От напряжения и боли он проснулся и с удивлением понял, что жив. Он лежал, сжавшись калачиком, на кафельном полу в кухне, ноги его затекли, ему было очень холодно, он стонал. Приподнявшись, он стал тереть ладонями предплечья и ноги, чтобы согреться, затем встал и, опираясь о стену, прошёл в спальню. Не раздеваясь, он лёг под одеяло и проспал всю ночь и весь следующий день.

Вечером «воскресенья» его разбудил телефонный звонок. Звонила мама: она хотела узнать, приедет ли Конрад в следующие выходные. Конрад ответил, что обязательно приедет. Наверное что-то в его голосе показалось ей подозрительным, потому что она спросила, не болен ли он.

– Немного голова кружится… И живот болит. Тошнит.

– И головные боли?

– Да… – нерешительно ответил Конрад.

– Боже ты мой, – запричитала мать. – Ну неужели и ты тоже?!

– Мама, что я тоже? – с тревогой спросил Конрад.

– У отца твоего те же симптомы были! Немедленно ложись в постель и не вставай, а я выезжаю в Берлин!

– Мама, не…

– Никаких «не»! Я так решила, значит, так и будет.

Конрад лежал в постели, ждал мать и думал об отце. Рак погубил его. Он не удивится, если и у него, Конрада, обнаружат рак. Напротив, он посчитает этот диагноз само собой разумеющимся в его череде неудач. Неудач? Пожалуй, наоборот, смертельная болезнь будет как раз избавлением от одиночества, мучительных раздумий и страхов, освобождением от тягот жизни. Как, наверное, пожалеют его недоброжелатели о своём коварстве, когда увидят, как жестоко они обращались с ним, смертельно больным человеком. Конрад представил себя, обессиленного, на больничной койке. Химиотерапия не помогла, и он умирал, а рядом плакала бедная мать. Да, вероятнее всего, у него рак, именно рак – причина его недомоганий и головокружений, всех его проблем. Рак был врагом, с которым у него, Конрада, не осталось сил бороться. Но как выглядел этот враг? Представив себе опухоль, Конрад, однако, не чувствовал никакой злости на пузырь, похожий на сдувшийся воздушный шарик красного цвета. Но опухоль стала надуваться и увеличиваться, принимая всё более гладкие округлые формы и всё больше и больше напоминая человеческий облик. Шар надул щёки, здоровые и румяные, у него появились глаза, нос и рот, и он заговорил голосом матери. Что он говорил, Конрад не слышал и слышать не хотел, потому что не мог позволить себе злиться на мать. Конрад дёрнул головой, пытаясь стряхнуть навязчивый образ с красного ракового шара, но у него ничего не получалось. Чем больше он пытался перестать думать об этом, тем больше картинка заполоняла воображение. Тогда Конрад решил пойти на хитрость и стал вспоминать лицо отца, пытаясь заменить рисунок на шаре. Отец накладывался плохо, смутно, нечётко, поверх лица матери, так что шар превратился в мешанину лиц.