Panzer III. Стальной символ блицкрига - Барятинский Михаил Борисович - Страница 15

— Николай Иванович! А ты все-таки это здорово придумал вместе с майором Шалимовым, — словно отвечая на мысли Барышева, запыхавшись проговорил, догоняя его, такой же, как он, старший сержант Анатолий Беляев, — „немочек“ воевать заставить! Идешь впереди, глядишь вперед, а не видишь: вон она стоит, зарывшись в снегу, вон, правей просеки, и кажись, целехонькая!

— Ну? Где? — встрепенулся Барышев.

— А вон, наискосок по тем сосенкам… Видишь? Только это, кажется, у фрицев под самым носом!

Вся группа остановилась, вглядываясь в чащу залитого солнечными лучами снежного леса. Между могучими соснами повыше елового мелколесья, совсем недалеко от угадываемой за ним опушки, где, несомненно, проходили передовые траншеи немцев, едва виднелась зеленовато-серая башня танка.

Посовещавшись, все пятеро двинулись просекой, но не прошли и ста шагов, как были остановлены выдвинувшимся из-за ствола сосны часовым. Обменявшись пропуском, отзывом, выслушали: „Дальше, товарищ воентехник, идти нельзя, до немчиков тут двести метров!.. А танк, действительно, танкишко немецкий, на нашем крайчике с неделю уже стоит… Мы его тут гранатиками приручили!..“

Не успели Барышев и Погорелов закончить разговор с часовым, как всем сразу пришлось залечь, — очевидно услышав разговор, немцы веером развернули по просеке пулеметную очередь… И только вглядевшись в просвет за лесом, Барышев увидел снежные бугорки землянок и мелкий окоп, утонувший в длинном сугробе бруствера. Наши бойцы на пулеметный огонь врага не ответили. Жестом руки Погорелов приказал своей группе ползти к танку. Этот добротный немецкий танк перевалился было через нашу оборонительную линию, успел войти в лес, но тут же у опушки и закончил свой боевой путь.

Советские танкисты на броне захваченного исправного Pz.III Ausf.N, отбуксированного им в расположение своих войск. Курская дуга, июль 1943 года.

Разведподразделение в составе одного танка Pz.III Ausf.J и двух Т-60 готовится к выполнению боевого задания. Витебское направление, зима 1944 года.

Заметив подползающих к танку людей, немцы зачастили из пулемета так, что, зарывшись в снегу, наши вынуждены были лежать. Затем, выбирая секунды между очередями, прислушиваясь к энергичной, затеявшейся с двух сторон ружейно-автоматной перестрелке, наши, все пятеро, поползли от сугроба к сугробу и от сосны к сосне, подобрались к танку вплотную и залегли за ним. Правым бортом он был обращен в нашу сторону, и боковой люк у него был открыт.

Улучив мгновенье, Погорелов и Барышев первыми вскочили на гусеницу.

Пролезли в люк. Немцы сразу же осыпали танк пулеметным огнем. Почти одновременно впереди танка одна за другой грохнули три мины. Погорелов показался в люке, махнул рукой. Валя Николаева и Беляев до следующего минометного залпа успели забраться в танк, а старшина Скачков залег между гусеницами, под машиной.

Внутри танка оказался хаос, учиненный разорвавшимися там гранатами.

Pz.III Ausf.J с длинноствольной 50-мм пушкой во время испытаний на НИБТ-Полигоне в Кубинке под Москвой. 1946 год.

Эта же машина в Военно-историческом музее бронетанкового вооружения и техники в Кубинке. 1996 год.

Рычаги управления были выломаны, вся система управления нарушена. От немецкого экипажа, перебитого и выброшенного из танка (трупы валялись тут же, поблизости от машины), остались только льдистые пятна крови…

Убедившись, что пятеро подобравшихся к танку людей неуязвимы, немцы прекратили минометный и пулеметный огонь. Барышев взглянул на часы— стрелки показывали ровно полдень. Теперь можно было приступать к делу.

Старшина Скачков тоже забрался в танк и выложил из своего заплечного мешка собранные накануне в разбитой, такой же по типу машине, инструменты. Пересмотрели все, перебрали рваные тяги, убедились, что в системе охлаждения антифриз, а не вода и потому радиатор цел. Валя помогла выбросить из танка все, что было признано ненужным.

И тогда начался ремонт…

Опытный образец СУ-76И во время испытаний в районе Свердловска. Март 1943 года.

Он длился много часов подряд. Вместо тяг приспособили толстую проволоку, обрывки троса, — вчерашнее изучение разбитого танка помогло всем. Поврежденную осколками систему питания удалось залатать кусочками меди от распрямленных гильз. Просмотрели все электрооборудование, исправили порванную проводку, перепробовали все клапаны, стартер, подвинтили помпу. Пулеметов в танке не оказалось, но сейчас это и не имело значения, — важно было завести танк и угнать его из зоны обстрела. Вместо ключа зажигания Барышев смастерил подходящий крючок из проволоки и жести. Накануне всего труднее было разобраться в схеме электрооборудования — осваивали по догадке, а теперь приобретенные знания пригодились. Послали Беляева и Скачкова к пехотинцам в окоп за горючим, те бегали к артиллеристам, часа через полтора приволокли несколько канистр, — опять был пулеметный обстрел, и опять все обошлось. Залили горючее в бак. Барышев решил попробовать запустить мотор, нажал на кнопку стартера, мотор хорошо завелся, и сразу же опять занялась стрельба, пули зацокали по броне. Барышев быстро осмотрел пушку, — она была с электрозапалом, который не работал и без которого выстрела дать нельзя. Разбираться в электрозапале и исправлять его тут было некогда — немцы открыли огонь и из минометов. Барышев и Погорелов зарядили пушку осколочным, повернули башню в сторону немцев, навели и, схватив кусок проволоки, присоединив один ее конец к щитку механика-водителя, другой конец примкнули напрямую к конечному контакту электрозапала пушки.

Раздался выстрел. За ним дали второй выстрел. Третий. Пулеметная и минометная стрельба прекратилась. Можно было выводить машину, но вокруг оказалось минное поле. В полосах вытаявшего под мартовским солнцем снега противотанковые мины там и здесь были заметны. Но другие могли быть и не видны. Особенно следовало опасаться снежных сугробов и крупных подушек мха. Все переглянулись, Барышев глазами спросил Беляева: „Ну как?“ Беляев, сжав губы, мотнул головой утвердительно. Барышев махнул рукой: „Давай!“

Беляев развернул машину — она слушается!

Компоновка СУ-76И: 1 — пушка Ф-34; 2 — маска пушки; 3 — броневой щит; 4 — панорама ПТК; 5 — телескопический прицел ТМФД-7; 6 — ограждение пушки; 7 — 76-мм артвыстрелы; 8 — сиденье заряжающего; 9 — двигатель; 10 — кожух карданной передачи; 11— карданный вал; 12 — сиденье механика-водителя.

Командирский вариант СУ-76И, оборудованный башенкой от танка Pz.III, во дворе завода № 37. Свердловск, июль 1943 год.

Тогда смело и уверенно, но очень осторожно Беляев повел танк через минное поле, пропуская одни мины между гусеницами, другие, обходя впритирочку, оставляя в стороне третьи.

Не доехав десяти метров до просеки, машина остановилась: заглох мотор.

Посмотрели: в чем дело? Нет подачи бензина. Не зная конструкции системы бензоподачи и стремясь поскорее отсюда выбраться, решили сделать сифон, но шлангов не оказалось. Отвернули водоотводные трубки, нашли маленький кусочек шланга, один конец трубки опустили в бензобак, другой конец — через верх мотора — сунули в бензофильтр. Беляев нажал на кнопку стартера, мотор заработал…

Сбоку к ним неожиданно выкатился второй такой же трофейный танк. Его вели командир роты их батальона старший лейтенант Дудин и комиссар роты младший политрук Полунин. Они отсалютовали друг другу радостными возгласами, залпами из винтовок, из пистолетов и, сойдясь у машин в кружок, духом выпили перед маршем по сто граммов заветной, оказавшейся у командира роты. Из найденного в ящике немецкого знамени, приготовленного для оккупированных стран, Валя вырвала куски полотнища, наспех сшила из них два красных флага, утвердила их над башнями танков: наша противотанковая артиллерия находилась позади, и надо было, чтоб эти флаги хорошо виднелись издали.