Иной среди Иных - Каплан Виталий Маркович - Страница 10

В доме, изгибавшемся буквой "г", имелось множество подъездов – как обычных, жилых, так и занятых под офисы. Все – со двора. И куда теперь?

Холодок сейчас же скользнул по щеке. Ага… Вон туда, значит. Подъезд жилой, кодовый замок вырван с мясом, чернота распахнутой двери – точно пасть какого-то доисторического чудища. Например, гигантской гиены.

Дмитрий не вошёл – вбежал внутрь, в душную, влажную тьму. Трубы, что ли, у них протекают? Комарьё, наверное, круглый год водится. Господи, ну что за идиотские мысли?

В подъезде пахло кошками, кислой капустой и мочой. Лампочка, понятное дело, разбита, и свет сочится лишь сверху, с лестничной площадки пролётом выше, там окно.

Повертев головой, он поймал холодную струйку и неуверенно, на всякий случай выставив вперёд ладонь, двинулся в нужную сторону. То есть вбок, влево.

Он сперва нащупал и лишь потом с трудом разглядел дверь. Основательная дверь, обитая кровельным железом… или это цинк? Видимо, там, за дверью – подвал. А в подвале – Люда. А на двери – мощный навесной замок.

И что теперь? Время утекало сквозь пальцы. Дмитрий подергал дужку – вдруг держится на честном слове? Нет, заперто на совесть. На чью-то вымазанную дёгтем совесть.

Бежать куда-то, искать лом? Или какой другой инструмент? Как-то вот за тридцать лет не довелось узнать, чем сбивают замки. Нет, некогда. Скоро… он чувствовал, скоро должно случиться что-то нехорошее. Может случиться.

Или всё же он успеет? Надо проникнуть внутрь. Как? Господи Всесильный, ну подскажи! Должен же быть какой-то способ!

Ничего не приходило в голову. Дмитрий, давясь стыдом за своё бессилие, опустил глаза.

И увидел на заплёванном полу тень. Свою собственную.

Тень ждала. Тень, в отличие от своего глупого хозяина, знала, что делать. Тень вообще знала многое.

Отчаянным рывком Дмитрий рванул её на себя. Не руками – просто взглядом. Волей.

И сейчас же его обдало холодной волной. Мир мгновенно изменился, стал серым и тихим.

«Дурак, остановись! Вернись!» – проскользнуло в уме. Нельзя же, никак нельзя! Если долговязый Антон говорил правду, значит это магия! Ясно же – бесовский соблазн!

Но там, за дверью, лежала истерзанная девочка. Он знал это столь же ясно.

И прошёл сквозь стальную дверь как сквозь дым.

Здесь, в Сумраке, вполне хватало света, чтобы ориентироваться. И откуда он только брался?

Оказалось, не всё тут одинаково серо. Например, синеватый мох, которым поросли стены. Мох едва заметно шевелился – точно его ворсинки были крошечными щупальцами. Какая-то чужая, совсем чужая жизнь.

Но заниматься сумрачной биологией некогда. Он покрутил головой. Где же Люда? В огромном подвале легко было заблудиться – уходили вбок узенькие коридорчики, тянулись, деля пространство на части, огромные паровые трубы, поросшие синим мхом. Лабиринты ещё те…

Впрочем, блуждать не пришлось – в Сумраке, невидимая холодная указка обрела форму. Слабый зелёный лучик, точно фосфорицирующая стрелка компаса, поплыл перед ним в воздухе. Прямо, налево, ещё раз налево.

Люда обнаружилась на мерзком, разодранном топчане, из которого скрюченными пальцами торчали ржавые пружинки и лезли клочки ваты. Всю одежду с неё сорвали, и бледную кожу усыпали мурашки – в свободных от кровоподтёков и синяков местах. Руки и ноги её стянуты были толстым, многожильным электрическим кабелем.

Дмитрий в ужасе опустился рядом с ней на корточки. Слава Богу, она дышала. Но то ли спала, то ли потеряла сознание. Тощие рёбра мелко-мелко вздрагивали, сердце – Дмитрий и на расстоянии слышал его стук – билось медленно и неуверенно. Точно решая – а стоит ли продолжать?

Что же такое с ней случилось? Кто её? Где эта мразь?

Он опустил ей руку на лоб. Холодно. Не мёртвый холод, но и не обычное человеческое тепло. Может, это воздействие Сумрака?

А потом вдруг нахлынули картины – торопясь, захлёстывая его сознание бурлящим потоком. Дмитрий не сразу и понял, что это – Людина память, переливающаяся из мозга в мозг. Из души в душу.

Громкая музыка, недоеденный торт-бисквит и тот полуподслушанный разговор. Об этом ведь никто не мог знать, никто, кроме Наташки! Только ей, по великому секрету! А теперь, значит, это обсуждается в открытую? С гнусными – да, именно гнусными хихиканьями! Вот так, значит, Наташенька? В прихожую, найти в куче сваленных курток свою… быстрее, пока они там пляшут… чтобы никому ничего не объяснять. Особенно Косте! Домой, скорее!

Трамвая ждать долго, быстрее пройти… Как же всё-таки темно! Хорошо хоть дождя нет. Какая же гадина эта Наташка! Почему так тускло горят фонари? Кто это впереди? Четверо? Нет, пятеро. Какие противные! Немногим старше… пэтэушники небось. Окликают. Я никуда с вами не пойду! Мне домой! Убери руки, козел, у меня папа генерал ФСБ! Сволочь, козлина, урод тупой! Пусти, тебе сказано!

Господи, как тут страшно! И как больно! Они же обкуренные, они ж не соображают ничего! Рвут одежду! Мама! Уже нет сил кричать… она и не знала, что это так противно… Она не знала, что бывает такая боль!

Больше ничего считать не удалось. Только боль и ужас – слоями, всё глубже и глубже, до самой сердцевины души.

Дмитрий молча стоял над девочкой. Господи, ну как же так можно? Где же Ты был? Как допустил?

Но некогда было заниматься теодицеей. В любой момент могли вернуться мерзавцы, продолжить свои развлечения. И что тогда? Не хотелось и думать. В обычном мире исход понятен – легко, играючи забили бы ногами. Если их будет хотя бы двое…

Но тут же он понял, что в Сумраке всё иначе. В Сумраке он может многое – и сам не знает, что именно. Что он сотворит с подонками? Фантазия услужливо развернула целый спектр, пришлось цыкнуть на неё. Не так. Всё надо делать не так.

Подняв девочку на руки – та оказалась куда легче, чем он думал, Дмитрий направился к двери, топча толстый слой пыли. Интересно, а оставленные в Сумраке следы будут видны в привычном мире? Кстати, а как туда возвращаться-то?

Легко пройдя сквозь дверь в подъезд, Дмитрий нервно огляделся. Пусто. Ещё не хватало появиться из ничего на глазах потрясённой публики.

Где же тень? Вот она, едва заметно темнеет в сером мареве. И что делать дальше? Снова потянуть её на себе? Нет, наверное, выход здесь иной, нежели вход. Может быть, это всё равно как вынырнуть из воды? А может, просто захотеть вернуться в нормальный мир?

Люда, пошевелившись у него на руках, глухо простонала. Ну же! Прочь, прочь из этого серого дурмана!

Получилось. Он сам не понял, что именно сделал – но полутьма Сумрака сменилась обычной, земной полутьмой загаженного подъезда. Где-то вдали доносился лязг трамвая, шумел поток машин, откуда-то доносилась громкая неприятная музыка.

Ну что ж, слава Тебе, Господи. Вывел всё-таки, вытащил. Дальше уж придётся обойтись обычными средствами.

Бережно опустив Люду на пол, Дмитрий вынул мобильный. Сперва – «Скорую», затем – милицию. А пока едут – придумать какое-нибудь хоть мало-мальски правдоподобное объяснение.

7.

– Ну, здорово, старый лапоть! Да не снимай ты ботинки, что за, блин, условности? Давай, проползай на кухню. Добрался-то легко?

В этой квартире Дмитрий был впервые. Лёшка Серебряков, как выяснилось, развёлся со своей Надей и в итоге из трехкомнатной в Нагатино перебрался сюда, на край света. Северное Бутово. Однушка, хоть и современной планировки. Спасибо, что хоть с телефоном.

– Как сам-то? – Лёшка деловито перемещал грязную посуду с кухонного стола в раковину. Судя по всему, женских рук тут не водилось. Или эти руки занимались другими, более приятными делами.

– Да ничего, преподаю в гимназии. Сашка уже здоровый парень, на будущий год в первый класс пойдёт. Аня – золото, ну, в общем и целом. Денег не хватает, а кому их хватает? Так что вроде всё путём.

Дмитрий привычно говорил положенные в таких случаях слова, но сердце у него было не на месте. Вот сейчас достанет он специально купленный дорогущий коньяк, Лёшка сварганит какой-нибудь закуски, пойдут воспоминания… а потом ведь всё равно придётся оборвать трёп и перейти к главному. Пожалуй, исповедоваться священнику проще, чем вот так… нести врачу свою боль. Может, лучше было явиться к нему в клинику? Здесь, в домашней обстановке, Лёшка настолько не походил на психиатра… Разве бывают психиатры в застиранном спортивном костюме и с небритой физиономией? Хотя небритость сейчас вроде бы становится модной.