Гибридная война. Выжить и победить - Магда Евгений Валериевич - Страница 50

В отношении Украины была избрана тактика «энергетического давления». Украинский статус потребителя и транзитера газа — в обоих качествах Украина была и остается для РФ стратегическим партнером — был использован Кремлем для осуществления давления на Киев. Следует особо подчеркнуть, что в официальной риторике Москва настаивала на хозяйственном споре между энергетическими монополиями. Как тут не вспомнить о «споре хозяйствующих субъектов» во время установления контроля над телекомпанией НТВ[283].

Необходимое отступление. Отдадим должное российским инициаторам давления на Украину: они пристально следили за ситуацией в нашей стране и четко уловили противоречия между Юлией Тимошенко и Виктором Ющенко, обострившиеся накануне вступления в силу положений политической реформы. Будем откровенны: конфликт, расколовший в 2005 году «команду Майдана», в кратчайшие сроки был использован заклятыми российскими друзьями для реализации собственных интересов. Еще один факт — именно противостояние между президентом Ющенко и лидером «Батькивщи-ны» Тимошенко привело к политической реанимации Виктора Януковича и возникновению в ближайшем будущем своеобразного политического треугольника Ющенко — Тимошенко — Янукович, определявшего развитие страны в 2006–2009 годах. Это только один из эпизодов нерационального и недальновидного поведения украинской элиты, создавшей своими действиями предпосылки для активной фазы агрессии против Украины.

Уже в 2005 году на повестке дня возникла тема газовых долгов «Нефтегаза Украины» перед «Газпромом», которая периодически появлялась и во время президентства Леонида Кучмы, но не стала ключевой в российско-украинских отношениях. В мае 2005 года Украина инициировала отказ от бартерных схем в поставках газа и призвала увеличить плату за транзит энергоресурсов по собственной территории. В ответ российская сторона сумела втянуть украинскую в контрпродуктивные переговоры, обреченные на провал, и 1 января заявила о прекращении поставок газа в Украину.

Россия повела против давнего партнера асимметричную политику: еще в начале июня 2005 года ее представители потребовали с 1 января 2006 повысить цену с нынешних 50 долларов за 1 тыс. м3 до 160 долларов, а затем, когда переговоры не привели к конкретным результатам, — до 230 долларов[284]. Россия последовательно повышала ставки, располагая полной информацией о слабых местах своих партнеров по переговорам. Интересно, что именно в 2005 году «Газпром» впервые предложил Киеву устанавливать цену газа на основании «европейской рыночной формулы», которая бы учитывала цены на альтернативные виды топлива. Это привело к появлению в 2009 году, после второй российско-украинской газовой войны, в формуле цены газа для Украины малоизвестного на постсоветском пространстве топлива «газойль» и к крайне невыгодным условиям для Украины.

Подробнее об энергетическом аспекте гибридной войны будет идти речь в следующем разделе книги. Пока же хочу подчеркнуть, что Россия, оказывая давление на Украину в газовой сфере, пыталась решить сразу несколько задач:

— подорвать доверие к Украине как коммерческому партнеру государств ЕС и ведущему транзитеру российских энергоресурсов в Европу;

— максимально дискредитировать эффективность украинской газотранспортной системы с целью установления впоследствии контроля над ней;

— дискредитировать украинское руководство накануне парламентской кампании 2006 года, создав предпосылки для усиления парламентских позиций Партии регионов: с 1 января 2006 года Украина стала парламентско-президентской республикой;

— отработать механизм дискредитации государства в европейском информационном пространстве путем подключения к антикампании собственных агентов влияния и иностранных СМИ.

К сожалению, проблемы с поставками и потреблением энергетических ресурсов оказались фактором усиления внутриполитического брожения в Украине, особенно это стало заметным после «замораживания» Алчевска[285]. Но даже два весьма ощутимых газовых кризиса не обеспечили реальных шагов к повышению энергоэффективности и снижению потребления газа. Поэтому будем откровенны: предпосылки поражения в газовых войнах были заложены действиями украинской власти, ее неспособностью подняться над междоусобными противоречиями ради защиты национальных интересов.

И еще один важный момент: газовые столкновения обнажили информационные фланги Украины, продемонстрировали, что информационное пространство страны напоминает проходной двор и противостоять давлению в информационной сфере практически некому. Не имеет принципиального значения, по какой именно причине Украина утрачивала свои позиции в информационной сфере, но ее превращение в объект манипуляций не вызвало адекватной реакции со стороны представителей властной элиты. Разве только бывший одним из объектов «войны компроматов» во время педалирования «дела Гон-гадзе» глава Верховной Рады шестого созыва Владимир Литвин заявил, что Украина проиграла информационную войну с Россией, связанную с газовыми переговорами [286].

Именно во время президентства Виктора Ющенко заметно активизировались пророссийские организации. Это выглядело даже логичным на фоне сибаритства третьего украинского президента, сибаритства, щедро приправленного интересом к этнологическим проявлениям украинской культуры. «Наивной украинизации» от Ющенко, стремившегося создать для «моей нации» культурные основы, Россия противопоставила деструктивные идеи, направленные на раскол Украины. Тогда впервые зазвучала тема Новороссии, на тот момент — на юге Украины, поскольку Донбасс был подконтролен Партии регионов и воспринимался в качестве электорального заповедника Виктора Януковича. Отмечу, что по итогам президентской кампании 2004 года Украина была разделена на два электоральных региона: Восток Януковича и Запад Ющенко. Поэтому в южных областях, вошедших в электоральное поле политика, ставшего в 2006 году премьер-министром, начали говорить о Новороссии.

Необходимое отступление. Хотя риторические упражнения Виктора Ющенко относительно любви к Украине и патриотизма раздражали российских политиков, в практическом смысле никакого наступления на позиции русской культуры в Украине не было. «В 1995 году в Украине было одно Всеукраинское и 24 региональных национально-культурных российских обществ (третий показатель после еврейских и немецких). В 2006 году в Украине действовало около 70 российских организаций. Всеукраинский статус имеют «Русское движение Украины», «Русский совет Украины», «Русская община Украины», «Всеукраинское национальное культурно-просветительское общество "Русское собрание"», «Общество русской культуры "Русь"». При этом в России нет ни одной украинской школы, а в Крыму было всего 6 школ с украинским языком преподавания[287].

Именно в причерноморских областях Украины разнообразные пророссийские проекты (в формате политических партий и общественных организаций) действовали наиболее активно. Причин этому несколько: соседство с Крымом, где не только размещен Черноморский флот РФ, но и были активными сторонники сближения с Россией, пестрый национальный состав населения (Одесскую область можно назвать в этом аспекте наиболее показательной) и слабость позиций центральной власти, не обращающей внимание на очевидные проблемы из-за своих внутренних разборок.

Еще в начале 2000-х годов в Николаевской, Одесской, Херсонской областях активизировались политические силы, не скрывавшие своей ориентации на Россию, среди которых следует особо отметить такие, как Всеукраинская партия «Союз», Политическая партия «Держава», Прогрессивная социалистическая партия Украины, Славянская партия (центр в Донецке), «Русский блок» («За Русь единую», «Русско-украинский союз», «Русское движение Украины»), Славянский народно-патриотический союз.