Гибридная война. Выжить и победить - Магда Евгений Валериевич - Страница 41

Представителей украинской исторической науки не обошла стороной миграция «на багатші села», в бизнес или в Россию, где вопросам изучения и правильного «затачивания» прошлого уделяют куда больше внимания. Впрочем, есть и обратная сторона медали — на фоне разбуженного горбачевской Перестройкой интереса к историческим процессам то и дело появляются аферисты от истории, которые осуществляют такие «открытия», что в профессиональных кругах начинается паника с истерикой. Противоядие от воинствующих дилетантов найти крайне сложно, остается только предложить им полную информационную блокаду.

Историк Сергей Громенко предлагает прагматичный рецепт ведения государством «войны за историю», без которой, как представляется, сегодня просто не обойтись. «Что же требуется от государства в случае войны за историю?.. Во-первых, больше прислушиваться к специалистам, чем к «экспертам», которые ориентируются на конъюнктуру: никаких «трипольских цивилизаций» или «украинцев-арийцев», как и «народов-братьев» или «измышлений австрийского генштаба».

Во-вторых, не жалеть денег на организацию постоянных музеев и передвижных выставок, поддержку научного книгоиздания и фундаментальных исторических исследований.

И, в-третьих, способствовать формированию новой исторической памяти, переименовывая улицы в честь отечественных героев, открывая мемориалы и подчеркивая нашу украинскую позицию в международных организациях и на мероприятиях. Потому что все же есть вещи, которые без помощи государства не вытянет на себе ни одно ражданское общество»[223].

Если бывший советский идеолог Леонид Кравчук и «крепкий хозяйственник» Леонид Кучма на посту Президента не были замечены в повышенном внимании к историческим проблемам, то Виктор Ющенко, хобби которого является коллекционирование украинских древностей, скорее навредил, чем принес пользу. Виктор Андреевич против собственной воли предстал перед согражданами в виде карикатурного украинца, сибаритствующего и ведущего неспешный образ жизни, подкрепленный красивыми словами и благими намерениями. «Его попытки явочным порядком ввести этнонациональную символику и ритуалику в общественное пространство Украины встретили серьезное сопротивление и неприятие определенной части населения страны и вмешательства внешних факторов, прежде всего из России. А национальная историческая политика, из-за ее архаизации и примитивизации, вызвала серьезную критику профессиональной среды»[224].

В 2010 году, после смены структуры власти новая элита предложила сделать упор на традиционные для советского (российского) общества элементы исторической памяти. «Ударным» звеном… стали ритуалы и мифологемы «Великой Отечественной войны», возрождающие взгляд и понимание недалекого прошлого сквозь призму «советского народа», который выстоял в годы войны и совместными усилиями победил общего врага. Подобная историческая память имеет далекоидущей целью идеализировать СССР с его идеолого-пропагандистскими стереотипами, а значит, и легитимизировать советский народ как общность, в которой «украинский народ» занимал подчиненное положение.

Стоит обратить внимание на телевизионный проект «Великі українці», который в ноябре 2007 — мае 2008 года транслировался на телеканале «Интер». Можно сказать, что это был достаточно успешный опыт использования средства массовой информации для поднятия интереса к национальной истории путем ее персонификации. Однако не обошлось без скандала: победа Ярослава Мудрого вызвала чувство недоумения у многих участников проекта, знавших, что долгое время на звание «Великого украинца» претендовал Степан Бандера.

Действия Ющенко, пытавшегося разбудить национальное самосознание украинцев, но поступавшего топорно, без творческого подхода, примитивно, с упором на пресловутую «шароварщину», не принесли украинскому обществу реальной пользы, зато заметно активизировали российскую сторону, ощутившую прямую и реальную угрозу от поиска Украиной собственного исторического лица. Эти попытки после прихода к власти Виктора Януковича попытались максимально стреножить.

Впрочем, в одном вопросе третий украинский президент сумел добиться определенных успехов. Так, по результатам соцопроса группы «Рейтинг», с января 2011 года по ноябрь 2012-го на 6 % увеличилось количество украинцев, согласных с тем, что Голодомор 1932–1933 годов был геноцидом украинского народа (было 53 %, стало 59 %), а вот количество противников этого тезиса сократилось за тот же период с 34 до 22%[225]. Этот рост произошел уже после прихода к власти Виктора Януковича, что может свидетельствовать о постепенном пробуждении национального самосознания и интереса к собственной истории.

Министром образования и науки в правительстве Николая Азарова стал Дмитрий Табачник — выпусник исторического факультета Киевского университета имени Тараса Шевченко, не считавший необходимым скрывать свои русофильские взгляды. Он предложил под благовидным предлогом написание совместного российско-украинского учебника по истории, апеллируя к существованию подобного франко-немецкого проекта [226]. Его не остановил тот факт, что «сейчас аксиомой является, что история, историческое знание — это интерпретация прошлого в интересах настоящего и будущего. Исторические знания бывают профессиональными, и здесь есть другие подходы, а бывают социально-функциональными, формирующих историческое сознание общества. Речь идет об этом втором варианте истории — общественной истории, которая должна сочетать достижения науки с общественными потребностями»[227].

«В первый год своего руководства министерством Табачник анонсировал разработку общих исторических учебников с Россией, но реализация идеи серьезно застопорилась из-за радикального различия фундаментальных подходов к предмету украинских и российских историков. На второй год работы Табачника в Минобразования разработали и вынесли на общественное обсуждение проект нового учебного плана для 5-9-х классов средней школы, согласно которому история Украины как отдельный предмет вообще должна была исчезнуть из расписания уроков. Наконец, на третьем году пребывания Дмитрия Владимировича в Минобразе было решено отредактировать программу внешнего независимого оценивания (ВНО) по истории» [228].

В результате «в методическом пособии для украинских и российских учителей не упоминается о спорных исторических событиях.

Темам Голодомора, УПА и Второй мировой войны не нашли места в пособии. Подготовка издания завершилась в этом году. В Киеве оно было представлено в сентябре 2012 года во время «Дней науки и образования РФ». Всего было выпущено 200 (! — Авт.) экземпляров пособия.

Первый модуль издания посвящен вкладу Киево-Мо-гилянской Академии в культуру обеих стран. Во втором модуле — «Культура Древней Руси IX–XII веков» — рассказывается о фольклоре и обычаях древних славян. Авторы — сотрудники Института всеобщей истории РАН и Института истории НАН — сообщают, что культура того времени «объединяла в себе элементы различных цивилизаций» и перечисляют архитектурно-исторические, литературные и религиозные памятники Киева, Чернигова, Смоленска, Суздаля, Новгорода и Пскова.

Третий модуль посвящен социально-политической жизни русского дворянства и украинской шляхты в XV–XVII веках. Авторы раздела подчеркивают схожие черты господствующих сословий украинского и российского общества, описывают взаимоотношения внутри сословий, устройство судебной и торговой систем.

Четвертый модуль описывает реалии второй половины ХХ века. Например, рассказывается о попытках решить жилищную проблему с помощью строительства хрущевок. Здесь же идет речь о роли советского кинематографа. В частности, утверждается, что фильм «Семнадцать мгновений весны» заставлял зрителей «искать параллели между нацистским и коммунистическим режимами», а в сериале «Место встречи изменить нельзя» была затронута «тема правового произвола при Сталине». В разделе упоминается о дефиците продуктов, о стремлении граждан получать альтернативную информацию, слушая радиостанции ВВС, «Голос Америки» и «Свобода», но не исследуются причины развала СССР.