В тени луны. Том 1 - Кайе Мэри Маргарет - Страница 29

Старому графу мало было знать, что Винтер будет пристроена после его смерти, он хотел увидеть это прежде, чем уйдет, чтобы, увидев снова Джони и Сабрину, сказать им, что с ребенком все в порядке. Граф не считался религиозным человеком, его вера (или ее отсутствие) вызывали даже нарекания священника, но он верил в загробную встречу с умершими, причем в их земном виде, как он запомнил дорогих ему людей: жену Селину, свою гордость — Джони и свою дорогую Сабрину…

Летом здоровье графа поправилось, и он уже жалел, что написал Бартону, но надо было готовиться к свадьбе. В июне Конвей получит письмо, и ему потребуется время на оформление отставки и возвращение в Англию (в планы графа не входила поездка Винтер в Индию), чтобы он мог посвятить себя семье и управлению хозяйством. Жених вряд ли сможет прибыть раньше Нового года, а это достаточное время, чтобы подготовить свадьбу, которую можно будет сыграть в мае, когда Винтер исполнится семнадцать. С помощью докторов он надеялся дожить до этого события.

Письмо из Индии пришло ранней осенью. Мистер Бартон сожалел о болезни графа и надеялся, что он к настоящему времени вполне уже выздоровел. Конечно, он мечтает жениться на воспитаннице графа, но разные непредвиденные обстоятельства заставляют его сейчас оставаться на своем посту. Но он надеется, что граф одобрит его, Бартона, план: он изложит все в письме, которое пришлет с надежным человеком, своим подчиненным капитаном Рэнделлом, осенью приезжающим в Англию. Он думает, что это будет вернее, нежели довериться почте, и капитан уполномочен обсудить это дело с лордом Уэйром.

Но получилось так, что капитан Рэнделл очень задержался. Он встретил друзей в Александрии и вместо того, чтобы продолжить путь, отправился с ними в Крым, где нелегально пристроился при штабе генерала Вайндхема, участвовал в Севастопольской битве и был ранен в кровавом бою за Редан Он достиг Англии только в конце февраля, и лишь в середине марта попал в Уэйр…

Книга вторая

Кишан Прасад

Глава 7

Большинство гостей покинуло Уэйр в день похорон, остальные сидели по своим комнатам. К вечеру того ненастного дня шестой граф послал слугу за капитаном Рэнделлом, и снова Алекса провели по коридорам в западное крыло здания. Но на этот раз — не в гостиную, а в маленькую комнату, где новый граф грелся у очага.

Хантли, лорд Уэйр, полный, невзрачный мужчина, маскировал недостаток воли бесстрастно-важной манерой говорить. Он любезно приветствовал капитана, выразил сожаление, что не принял его раньше, и надежду, что приезд в замок доставил ему не слишком большие неудобства. Затем он поговорил о будущем браке мистера Бартона с юной кузиной, и в заключение сказал, что, как он понял, капитан в июне возвращается на Восток, и что он (граф) сделает распоряжения, чтобы контесса отправилась в путь на том же судне.

Алекс посмотрел на него изучающе. Перед ним было пустое место. Последний из Уэйров! У старика, которого похоронили сегодня, была более горячая кровь.

— Я слышал о вас, капитан Рэнделл, — любезно сказал Хантли. — Я знаю, что вы получили повышение по службе за личную храбрость в Хилианваллахе, а потом новое, через несколько лет. Замечательные успехи!

Казалось, коричневые от загара щеки капитана покраснели. Он бесстрастно сказал:

— Для таких успехов в Индии много возможностей, сэр. Со стороны мистера Бартона было очень любезно хорошо отозваться обо мне.

— О, это — не Бартон. Один джентльмен, с которым я встречался в гостях, недавно из Пенджаба. Бредит Индией из-за наших связей с Ост-Индской компанией. Я сожалею, что не имел возможности обсудить с вами этот важный предмет, но я, увы, очень занят. Вы уезжаете завтра? Надеюсь, смогу еще раз увидеться с вами перед отъездом.

Это было прощание, но Алекс проигнорировал его. Он не мог прямо разговаривать с графиней, но сейчас такая щепетильность не имела значения. Этот человек, ставший опекуном контессы, должен знать правду. Мало надежды, что это изменит его решение, но попытаться стоит.

— Позвольте мне, сэр, сказать вам, что было бы желательно отложить отъезд контессы на несколько лет, пока ситуация в стране не станет спокойнее. Очевидно, вы не имеете полного представления об угрозе волнений в этой стране. Может быть, это — мнение меньшинства, но его разделяют такие люди, как сэр Генри Лоуренс и генерал Джекоб. В последнее время появились тревожные признаки. Сэр Генри и другие предупреждают о возможности серьезных беспорядков в связи с аннексией суверенных государств, особенно в деле Оуда. Индия и Бенгальская армии отнюдь не спокойны, как кажется кое-кому, и я должен предупредить, сэр, сейчас не время посылать туда молодую женщину, тем более — девушку.

Хантли холодно заметил, что капитан ошибается, ему не так уж плохо известно о положении в Индии. Только в августе прошлого года он был на банкете Ост-Индской компании в Лондонском ресторане в честь назначения лорда Каннинга генерал-губернатором, и тогда получил заверения, что наши индийские владения еще никогда не были такими мирными и процветающими. Он берет на себя смелость считать, что ораторы, там выступавшие, знают страну, по крайней мере, не хуже капитана.

— Я не ссылаюсь на авторитеты, — ответил Алекс, — все же говорю на основе опыта, так как по необходимости имел тесные контакты с местным населением, больше, чем многие старшие офицеры или чиновники, которым, по их положению, это труднее делать. Но политика лорда Долхаузи, политика аннексий и изъятий, хотя и принесла нам огромные территориальные приобретения, но вызвала и крайнюю враждебность местной знати, которую лишили владений. Агенты этой знати активно интригуют нас, а число их растет. Известно, что лорд Долхаузи и директора с Лидентал-стрит выступают за аннексию Оуда, но если Оуд также станет собственностью компании, опасность значительно возрастет.

— Думаю, вы преувеличиваете, — сказал Хантли, которому все это уже надоело. — С некоторыми директорами я знаком, а мой кузен Грантам говорил мне, что многие представители княжеских домов даже стали офицерами Бенгальской армии.

— Это правда, — хмуро сказал Алекс. — Но чего не видят ваш кузен и такие, как он — это целей такой службы, что им дает несравненную возможность сеять семена недовольства и беспорядков там, где это всего опаснее — в армии, среди сипаев[1], индийских солдат. Крупномасштабный бунт в частях Бенгальской армии стал бы серьезной угрозой для нас, а до этого вполне может дойти дело.

— Было бы жаль считать, что вы говорите серьезно, капитан. Подобных паникерских взглядов трудно было ожидать от человека с вашей репутацией. Я могу лишь предположить, что на ваш дух повлияли переутомление и суровость климата.

Алекс саркастически улыбнулся, но голос его оставался почти таким же ровным.

— Возможно, они и повлияли, сэр. Но не на мой ум. Всему есть предел, и самоуправный захват Оуда будет означать еще одну покоренную провинцию с разоруженным войском и обозленными дворянами, для которых это означает потерю власти, а то и просто средств существования. Кроме того, Оуд, хотя там много индусов, одно из последних мусульманских государств, так что его аннексия вызовет враждебность всех мусульман, а также подозрения, что мы хотим захватить всю остальную Индию, и не одно государство не будет чувствовать себя в безопасности. Кроме того, у нас сейчас нет достаточного числа английских гарнизонов для охраны новых территорий, и придется использовать для этого туземные части, не поддерживающие подобные захваты.

— Все эти аспекты, конечно, представляют власть имущие, — высокомерно сказал Хантли, — и не следует забывать, что основная масса населения должна смотреть на нас, как на своих избавителей от угнетения и злоупотреблений со стороны местных правителей. Мы не только даем им лучшее управление, но и несем блага прогресса и цивилизации, за что они должны быть нам благодарны.