Немецкая машина футбола - Хонигстейн Рафаэль - Страница 5

Потому его отказ откликнуться на зов Родины был встречен с непониманием, граничившим с отрицанием. «Весь немецкий футбол хочет Хитцфельда, – воскликнул генеральный менеджер дортмундской «Боруссии» Михаэль Майер. – Пришла пора ему дать что-нибудь немецкому футболу». Но он уже дал достаточно. Шесть лет у руля сумасшедшего дома, коим была «Бавария», оставили его без сил и энергии. Он выгорел, ему нужна была пауза. Ходили слухи, что «Манчестер Юнайтед» видел в нем преемника сэра Алекса Фергюсона в 2005 году.

«Кто может склеить осколки в единое целое?» – вопрошал ведущий ток-шоу. Я понятия не имел. Минимум, которого ожидают от телеэкспертов, заключается в том, чтобы суметь заполнить тишину громким мнением и звучным именем, но тут меня застали врасплох, я не смог назвать ни одного человека, который хотя бы отдаленно походил на того, кто мог бы справиться с этой работой.

Президент Немецкого футбольного союза (DFB) Герхард Майер-Ворфельдер тоже был в замешательстве. «У меня нет «Плана Б» в кармане», – сказал он репортерам на ступеньках лиссабонского отеля Le Meridien. Другие члены совета директоров DFB прилетели на совещание, шли разговоры о готовящемся на побережье заговоре против «М-В». Франц Беккенбауэр, глава организационного комитета Чемпионата мира, был так напуган перспективой провала сборной страны-хозяйки, что поставил на обсуждение вопрос о приглашении иностранного тренера. Голландец Гус Хиддинк? Главным образом, Немецкий футбольный союз очень старался избежать повторения хаоса, подобного тому, что случился во время процедуры назначения тренера в 1998-м, когда бывший игрок сборной и победитель Чемпионата мира Пауль Брайтнер получил на несколько часов предложение стать бундестренером, но лишь для того, чтобы футбольный союз отозвал его и назначил Эриха Риббека и Ули Штилике главным тренером и ассистентом тренера соответственно. В этот раз им нужно было принять более быстрое и менее неряшливое решение.

Отто Рехагель, ведший Грецию к самому неочевидному триумфу в истории с помощью ультраоборонительной тактики на Евро, исключил себя из списка кандидатов. Кристоф Даум из Леверкузена, находившийся в изгнании в турецком «Фенербахче», не подходил ввиду сданных им положительных анализов на кокаин. Маттиас Заммер только подписал контракт со «Штутгартом», где должен был стать преемником Феликса Магата, который, в свою очередь, стал преемником Хитцфельда в Мюнхене. И наконец, Томас Шааф, усатый человек, говорящий мало и еще меньше улыбающийся, был крепко завязан с «Вердером» после выигрыша этой командой Бундеслиги в том сезоне.

Неизбежно было появление на горизонте Лотара Маттеуса, который выразил заинтересованность в работе. Франконец вообще всегда был заинтересован в любой работе. Упоминание его имени стало сигналом для комика, который тут же напомнил всем о любви бывшего чемпиона мира к молоденьким женщинам.

Игрок с самым большим количеством международных матчей, легендарный капитан 1990 года стал объектом ребяческих шуток по причине длительного и неудачного поиска работы в футболе родной страны; он стал посмешищем, наряду с почти всеми другими людьми, представлявшими немецкий футбол на международном уровне. Но никто из аудитории немецких болельщиков, выброшенных на португальский берег после вылета манншафт с турнира, даже не улыбнулся. Падение Лотара, оказавшееся вдруг им очевидным, стало зеркальным отражением того, что произошло с одними из самых любимых и почитаемых представителей нации в спорте.

Некоторым утешением мог служить тот факт, что Германия была не единственной большой футбольной страной, которая выступала ниже своего уровня на чемпионатах Европы. Италия и Испания также вылетели на групповом этапе, Англия и Франция дошли лишь до четвертьфиналов. Убийства футбольных гигантов подтвердили давнишнее утверждение Руди Фёллера о том, что в международном футболе «мелкой рыбёшки уже не осталось».

Эффект, который оказало введение правила Босмана, ставшее результатом решения Европейского суда, разрешившего свободное перемещение футболистов в пределах Европейского союза в 1995 году, сократило качественный разрыв между национальными командами. Более мелкие футбольные страны теперь тоже могли набрать игроков для стартового состава из числа футболистов, заигранных в лучших лигах Европы. Уроки мастерства, преподаваемые на тренировочных сессиях в элитных клубах, теперь распространялись на весь континент; технически, физически и тактически привычные аутсайдеры уже не были так сильно позади. Немецкий футбол, десятилетиями полагавшийся на значительное количество хороших игроков, имевшихся в его распоряжении, и их высокий уровень физической подготовки, что было противоположностью подходу, рассчитанному на, скажем, оттачивание технических навыков или разработку новых тактических схем, теперь страдал вдвое сильнее от этого сближения стандартов качества игры сильных и слабых команд. Меньшие футбольные нации теперь стали обращаться с мячом так же хорошо, как и большие, а то и лучше, и количество перспективных кандидатов в манншафт относительно числа всех профессиональных игроков Бундеслиги уменьшилось почти вдвое за десять лет.

В сезоне 1993/94 иностранцы составляли лишь 17 % от общего числа в 358 игроков высшего дивизиона. Введение правила Босмана и экономический бум, охвативший Бундеслигу, привели к тому, что к сезону 2003/04 этот показатель взлетел до 49 %. «Энерги Коттбус» уже успела к тому времени нарушить неписаное правило, став первой командой Бундеслиги, выставившей в стартовом составе 11 иностранцев. Это случилось в апреле 2001-го. Три игрока, вышедшие на замену в ее составе, тоже не были немцами.

Увеличение численного состава команд частично компенсировало чистое сокращение рабочих мест для местных игроков в высшем дивизионе, но за означенные десять лет пятая часть всех немецких игроков все же исчезла. Естественно, что многие из иностранцев, которые их заменили, приезжали на солидные контракты и были важными игроками, так что контингент, из которого любому бундестренеру приходилось выбирать игроков, становился все менее обширен.

В составе чемпионов Бундеслиги из «Вердера» две трети игроков, вышедших на поле в сезоне 2003/04, были профессионалами из-за границы. Даже в «Баварии», богатейшем клубе лиги, всего пятеро немецких футболистов – вратарь Оливер Кан, центральный защитник Томас Линке, хавбеки Михаэль Баллак, Йенс Йеремис и Бастиан Швайнштайгер – имели регулярную игровую практику. Утверждение Фёллера о «мелкой рыбёшке» скрывало под собой куда более тревожную истину: Германия переставала быть великой футбольной державой.

Нехватка мастеровитых игроков также не была новой проблемой. Не далее как в 1997 году в лиге было так мало толковых немецких нападающих, что тренер сборной Берти Фогтс был вынужден лоббировать в правительстве натурализацию уроженца Южной Африки Шона Данди из «Карлсруэ», форварда, у которого не было никаких немецких корней. Данди получил свой паспорт в 1997 году, но ни разу не сыграл за манншафт, получив травму незадолго до своей первой игры, товарищеского матча с Израилем, а после растеряв всю форму.

Преемник Фогтса Эрих Риббек, с тем же рвением искавший талантливых бомбардиров, обратил внимание на другого иностранца, выступавшего в Бундеслиге, бразильца Пауло Ринка («Байер Леверкузен»). Ринк сумел отыскать в своей родословной немецких предков, дедушку и бабушку, и быстро влился в основную обойму. Очень подходящей характеристикой его игры была ее подчеркнутая «немецкость», бразильского в ней было мало. Мускулистый, но довольно неподвижный форвард не забил ни разу в 13 матчах за сборную в период с 1998 по 2000 год.

Это беспрецедентное приглашение двух гастарбайтеров послужило симптомом начала тяжелой фундаментальной болезни. В то же самое время приток профессионалов из ГДР, которые должны были сделать «Германию непобедимой на годы вперед», как уверенно предсказывал Франц Беккенбауэр после победы на Чемпионате мира-1990, тоже иссякал наравне с финансированием специализированных спортшкол, которые занимались там подготовкой таких талантов, как, например, Заммер, с очень раннего возраста. У нации заканчивались футболисты, и она стала с завистью смотреть на соседей – победителей Чемпионата мира-1998 и Евро-2000 французов, у которых была команда, составленная по принципу мультикультурализма. Майер-Ворфельдер горевал по поводу того факта, что Германия потеряла все свои колонии в результате Первой мировой войны и по этой причине теперь не могла конкурировать с соседями, практиковавшими силовой стиль игры.