Адам-творец - Чапек Карел - Страница 1

Карел Чапек, Йозеф Чапек

Адам-творец

Комедия в семи картинах

Перевод Игоря Инова и Олега Малевича

Действующие лица

Глас Божий.

Адам.

Альтер Эго.

Сверхчеловек Милес.

Ева.

Лилит.

Жена Альтер Эго.

Ритор, Пиит, Ученый Романтик, Гедонист, Философ – люди Адама.

1й АЭ, 2й АЭ, 3й АЭ, 4й АЭ, 5й АЭ, 6й АЭ – люди Альтер Эго.

Поскребыш.

Пророк.

Пьяница.

Первосвященник.

Послушник.

Архитектор.

Полицейский.

Прочие лица, толпы и хоры за сценой.

I

Городская окраина. В глубине справа и слева – брандмауэры новых, но уже обшарпанных доходных домов, строительные леса. На переднем плане – пустырь, переходящий в пригорок. Спереди – груда глины, на которой стоит какой-то закрытый брезентом предмет. Над ним – большой щит, надпись – черными буквами по красному фону – гласит: «Мир необходимо уничтожить!» Возле загадочного предмета стоит Адам и смотрит на часы.

Адам. До полудня – шесть минут; я по всему городу объявил об этом в плакатах и листовках, а видали – ни души. Ладно; сделается без вас. (Смотрит на часы.) Понятно: столько уже было сумасшедших и шарлатанов, которые хотели спасти мир, что ни одна собака не принимает всерьез того, кто хочет этот мир уничтожить. Но, дамы и господа, это будет уникальное представление; с двенадцатым ударом часов мы покажем вам – в первый и в последний раз – вселенскую феерию под названием «Конец света»; сочинил и поставил непризнанный великий автор и изобретатель по имени Адам. (Кланяется.) Великий человек всегда одинок. А мне все равно. (Смотрит на часы.) Хотел бы я, чтоб стояло здесь сейчас все это маленькое, жалкое человеческое племя, и я швырнул бы в лицо ему страшное свое обвинение и приговор. О, когда-то вы попадали бы на колени, запросили: Адам, спаси нас! А я – я, стоя у этой пушки, сказал бы только: «Кончено. Мир надо уничтожить!» (Смотрит на часы.) Не идут. Тем хуже для них. Мир не заслуживает спасения. Пушка отрицания заряжена до отказа. (Стягивает брезент с Пушки отрицания.) Славное мое оружие – что такое порох и динамит против «нет» в устах человека? Сколько отрицаний собрал я, сколько умствований накопил! Сколько перечитал и переспорил, пока не исполнился Духа ниспровержения! (Смотрит на часы.) Начнем! Но сначала оглашу еще свой Манифест, раз уж он написан. (Вынимает из кармана сложенную бумажку, откашливается). «Именем единственно спасительной Анархии», – а хорошо звучит, кратко и сильно, – «объявляется уничтожение мира. Основания: всякий строй – насилие. Религия – обман. Частная жизнь – предрассудок. Законы – рабские цепи. Любая власть – тирания. Единственный ответ на все это – громовое „нет“! „Мы“» – строго говоря, надо бы сказать «я», ибо я не нашел ни одного способного последователя среди этих обывателей; но «мы» всегда звучит лучше. – «Мы объявляем всякий строй, все обычаи и установления несостоятельными и недействительными, мы заявляем, что любые усилия исправить и изменить существующие в мире режимы – трусливый компромисс; мы провозглашаем, что плохо все; жизнь – дурная привычка; гуманность – признак слабости, терпеливость – преступление; а хуже всего – сочувствие и широта взглядов».

Полицейский (медленно приближается). Эй, сударь!

Адам (взглянув на него). В чем дело?

Полицейский. Не кричите так, не то я вас арестую.

Адам. Простите, – я свободный человек и могу говорить, что хочу. Впрочем, я уже тысячу раз проповедовал это устно и письменно. И все без толку… Нет смысла повторяться! (Засовывает скомканный Манифест в карман.)

Полицейский. Говорить можете, но не орите. Что это у вас?

Адам. Пушка отрицания.

Полицейский. А разрешение есть?

Адам. На что? На отрицание?

Полицейский. Нет, – чтоб поставить ее на этом земельном участке.

Адам. Плевал я на все разрешения!

Полицейский. В таком случае забирайте эту штуковину и – марш отсюда! Не то заплатите штраф. Чтоб через час здесь ничего не было!

Адам. Через час? Скажите, – через минуту! Через минуту все полетит к чертям, господин блюститель всемирного порядка!.. Вы даже не спросите, что я имею в виду?

Полицейский. Ступайте-ка лучше домой, сударь! (Уходит.)

Адам. Последнее мгновенье мира, и так все опошлить!.. Тьфу! Добро бы изрек что-нибудь великое!.. Все плохо! Плохо! Плохо! Все отрицаю!

Бьют часы.

Полдень! Бимбам… Вот и конец! Сейчас громыхнет… Раз, два… Теперь нажать… Бим… Еще секунду… Вам… (Спохватывается.) Уже отбили? А я не сумел выстрелить… Плохо!

Бьют другие часы.

Ура! Мир, жалкий мир, пробил твой час! Бимбам… Ну же! (Нажимает кнопку на Пушке.)

Оглушительный грохот, дребезг. Адам падает. Кромешная тьма. Завывание ветра. Рев и гул. Все звуковые средства театра приведены в действие. Адам садится.

О, боже, я мертв!.. Помогите!

Грохот затихает и внезапно прекращается совсем. Пауза. Чуть брезжит мутный свет. В непроглядных сумерках обнаруживается, что все исчезло. Осталась голая земля, пригорок да ужасающе оголенный горизонт. Адам садится.

Как, я не мертв?! Стало быть, это не конец света? (Встает.) Где я? Вот Пушка отрицания… Но ведь раньше тут стояли дома!.. А вот там висело белье… Домов нет… Ничего… Ничего нет… Значит, все-таки конец света?! А я – жив?! Ах да… Я забыл отвергнуть самого себя!.. А в остальном – это конец света, – несомненно. (Падает на колени.) Я спас мир, ибо уничтожил его! (Пауза.) Что за чушь, – на меня вдруг нашло какое-то молитвенное настроение… (Поднимается.) Погляжу-ка лучше, как выглядит мир после светопреставления. (Озирается по сторонам.)

Это все?.. Как же так?.. Но ведь тут и намека нету

на кошмар катастрофы, на трагический дым, на комету!..

Эх, циклон бы, потоп!.. Да и лава не помешала б!..

И, признаться, мне жаль, что не слышно ни воплей, ни жалоб…

Я-то думал – крах грандиозней… Пусть ужасно, зато прекрасно!

Великолепьем крушенья хотел насладиться…

А случилось все так, будто лампочка вдруг погасла…

Где феерия зла, искаженные ужасом лица?!

Стыд! Позор! Так испортить спектакль!

Да неужто всемирный крах не достоин большего блеска?!

Нет, шалишь, я финал бы поставил не так.

Я подбавил бы ужасов, трагики, треска!

И бенгальских огней, и пожаров, багровокровавых…

Думал – будет на что посмотреть… Сумасшествие огненной лавы,

пепелище, скелеты станков, и среди запустенья и свалки –

колоннадой ощеренный храм, обгорелые балки…

А в действительности? Ничего! Ничего, гляди, не гляди!..

Хоть бы что-то осталось… Ан нет. Пустота. Значит, вывод один:

мир не стоил гроша, и Ничто обратилось в Ничто.

Если б стоил чего-то, осталось хотя бы то,

что достойно остаться… Не так ли?.. Кругом заунывно и голо…

Хоть бы горсточка праха, тряпица, осколок!..