Убитое счастье (СИ) - Бондарь Олег Никитович - Страница 20

Весь день Юля пребывала в каком-то ступоре. Взгляд постоянно натыкался на собачью конуру, на мисочку для еды и сразу дыхание сводило спазмом, туманилось в глазах.

Она не могла понять бессмысленной жестокости.

Кто посмел убить маленькую безобидную животинку?

Зачем?

С какой целью?

Каким нужно быть бездушным, чтобы рука поднялась.

Тот, кто это сделал, наверное, с такой же легкостью может убить и человека. Ведь он — пропащая душа, для него не осталось ничего святого…

А что, если он был не один?

Вдруг ему взбредет в голову ворваться ночью в дом?

Выдержит ли дверь?

С виду она, как будто, прочная. Да и с ролетами на окнах справиться будет непросто.

Только сейчас Юля осознала, насколько они с Игорем уязвимы и беззащитны. Ее родители всю жизнь прожили в селе, да и она тоже, пока не поступила в институт жила с родителями. Но там, как-то все было по-другому. Соседи знали друг друга. У отца в сейфе было несколько охотничьих ружей, во дворе бегала собака. Она не помнила, чтобы кто-то непрошенный посмел войти ночью в их владения. Люди знали, отец — крутого нрава и, случись что, он сумеет за себя постоять.

Здесь же, ближайшие соседи — через два дома, метров двести, если не больше. Ни с кем из них они еще не познакомились, хотя живут здесь почти полгода.

Хотели построить свои маленький изолированный мирок, в котором нет места посторонним. А оказывается, посторонние, плохие посторонние, плевать хотели на их желание.

От осознания этого становилось еще горче на душе и обида давила до слез. Но Юля сдерживалась из последних сил. Помнила, что нельзя волноваться. И хоть храбрости и спокойствия знание не добавляло, все же достигая критической точки самопоедания, мобилизовалась и заставляла переключаться мысли на другую тему.

Ненадолго, конечно, но все-таки…

А тут еще Игорь запропастился невесть куда. И именно сегодня, когда знает, как ей тяжело и как он ей нужен.

Не свинство ли с его стороны?

Пока светло, Юля тщательно закрыла окна. Лучше раньше, потом будет еще страшнее.

Несколько раз выходила за калитку, смотрела в сторону, откуда должен был появиться Игорь. Все это время, она не выпускала из рук металлической кочерги.

Слабая защита, но, все-таки…

И, когда, наконец, услышала знакомый звук двигателя, чувствовала себя совершенно изможденной и обессиленной.

— У мамы был, — заметив укоризненный взгляд жены, объяснил Игорь. — Ей стало плохо, попросила, чтобы заехал.

— Надеюсь, ничего серьезного?

При всем желании, передать голосом сочувствие и жалость не получилось. Вопрос прозвучал сухо, как бы, между прочим. С такой интонацией спрашивают о погоде, а не о состоянии здоровья близкого человека.

— Я тоже, надеюсь…

Игорь выглядел уставшим, поникшим. И, не удивительно. Юля представляла, что ему пришлось услышать.

— А как у тебя дела?

— Нормально. Пока еще жива.

Она улыбнулась, и Игорь улыбнулся тоже.

— Я сейчас, пока не стемнело, пройдусь, посмотрю, что и как.

— Будь осторожен, — попросила Юля.

— Конечно, буду. Не переживай Солнышко.

Юля немножко успокоилась. Оставаться самой в доме не хотелось, и она увязалась за Игорем. Вдвоем они обошли периметр, огороженный сеткой, но, где сумел пробраться злоумышленник, найти не смогли. Не было и следов постороннего человека. Правда, в сумерках их легко было не заметить.

— Может, это была собака? — предположила Юля.

— Все может быть, — согласился Игорь.

Просто, чтобы успокоить жену. Потому что сам он относительно ночного визитера иллюзий не питал. Вид раны, от которой погиб щенок, красноречиво свидетельствовал о том, что нанести ее мог только человек. Собаки, как известно, с топорами не ходят.

Они тщательно закрылись на все запоры, но всё равно сон был чуткий и неспокойный, если, вообще, был. К счастью, ничего неординарного не произошло.

Игорь несколько раз поднимался, якобы выпить воды, выходил на веранду, всматривался сквозь стекло в тени во дворе, и снова ложился. Под утро он выглядел уставшим, с темными кругами под глазами. Его рука, когда он держал чашку с кофе, подрагивала.

— Ты не можешь взять отгул? — спросила Юля.

— Увы, я и так попал в черный список. Теперь придется пахать за двоих, чтобы удержаться на месте. Хорошо, хоть завтра выходные…

Юля с ужасом ожидала момента, когда Игорь уедет, и она снова останется наедине со своими страхами.

Весь день Игорь чувствовал себя, словно на иголках. Несколько раз пытался дозвониться к матери, но та снова ушла в глухой отказ и трубку не брала. Подобные отношения начинали утомлять.

Почему у него все не так, как у людей?

Разве мало в жизни проблем, чтобы еще создавать их самим?

Возникло желание поехать к ней, поговорить серьезно, расставить все точки над «і». Только мысль эта исчезла сразу, едва возникла. Подобное, возможно, и возымело результат при разговоре с нормальным человеком. Его же маму считать нормальной можно было с большой натяжкой. И то, что разговоре с другими могло помочь, здесь только бы усугубило.

Так же неспокойно на душе было из-за Юли.

Как она одна, чем занимается, что чувствует?

С какой неохотой, с какой тоскливой обреченностью она утром провожала его. Старалась держаться, но было заметно, что ей очень страшно.

Опять мысли вернулись к маме. Будь она адекватной, Юлю можно было бы днем привозить к ней…

Только, что зря рассуждать о несбыточном и в основе своей — невозможном?

Нужно быть реалистом.

А если отправить жену на некоторое время к ее родителям? Пусть отдохнет, расслабится.

Только ведь не захочет.

Гордая!

Хочет быть хозяйкой и трудно ее в этом упрекнуть.

Да и ему, Игорю, в таком случае придется несладко.

Возвращаться одному в пустой сельский дом…

Жуть!

Нет, только не это!

Может, вместе поехать погостить к тестю с тещей?

На один денек, еще, ладно, даже на выходные — прилично.

А дальше?

К тому же, страшно оставлять дом без присмотра. Не для того в него столько сил и денег вложено, чтобы отдавать кому-то на растерзание. А если кто-то уже повадился, вряд ли просто так откажется от своих намерений.

Нет, нужно рассчитывать лишь на самих себя. Иного им не дано. Когда жизнь подбрасывает испытания, их нужно выдерживать с честью.

Игорю таки удалось сорваться с работы раньше. По дороге домой он заехал на птичий рынок и почти задаром приобрел лохматую дворнягу, еще недостаточно взрослую, чтобы всерьез обозлиться на всех, но уже достаточно большую, чтобы напугать не прошеных визитеров.

Если так и дальше пойдет, — подумалось, — скоро я стану постоянным клиентом на рынке, и ловцы бродячих собак смогут здорово на мне подняться.

Тут же, отогнал нехорошие мысли. Слишком они были циничны.

Юля предложила не отпускать собаку на ночь, а держать на привязи возле крыльца. Ради ее же безопасности.

Может, в этом и был смысл.

Игорь надел на шею дворняге, которой так и не удосужились придумать имя, ошейник и та покорно приняла неволю. С удовольствием поужинала вареной картошкой с куриными костями, обследовала конуру и, похоже, осталась довольной новым жилищем.

Игорю с Юлей тоже стало спокойней. Теперь ночью их никто врасплох не застанет. По размерам новый сторож гораздо больше погибшей Псины, не всякий вор пожелает мериться с ним силами.

Перед сном Игорь по привычке набрал номер матри, но она снова проигнорировала его звонок. Удивился, что совсем не расстроился по этому поводу. Скорей, воспринял, как должное.

К плохому, оказывается, тоже можно привыкнуть. Смириться с ним и воспринимать, как должное. И вовсе необязательно забивать голову ненужными мыслями, изнурять себя бесполезными переживаниями. Если мать решила обидеться на него, она имеет полное право. Но это не означает, что Игорь должен скорбеть и чувствовать себя виноватым.