Империум человечества: Омнибус (ЛП) - Ренни Гордон - Страница 30

— Сарак, ты всех нас сильно обяжешь, если выудишь то, что там застряло.

— Я больше дымоходы не чищу.

— Даже для друзей? — Караг накинул ещё пару монет.

— Попробуй как-нибудь выковырять оттуда катаканского лицееда — и посмотрим, как тебе захочется лазить туда второй раз.

— Если согласишься, с меня ещё бутылка «Дикой змеи».

В вентиляции был кто-то полуживой. Его писк метался внутри стального лёгкого, что подавало воздух в бар подо мной. Влажная среда воздуховодов подулья вообще служила пристанищем для тварей, которые не вынесли бы жизни в другом месте: миллиазавров-альбиносов, светящихся плетечервей, а также самых разнообразных тропических спор и жуков.

Я дюйм за дюймом пробирался к вытяжному вентилятору, и тут под рукой хрустнуло несколько мелких панцирей. Скулёж прекратился. Тварь меня услышала. Я повозился с фонариком и направил луч вперёд — на механизм.

— И-и-и-и! — Нечто, словно кожистая стрела, метнулось вперёд, щёлкнув иглами зубов у меня перед лицом.

— Что за… — Руки мои соскользнули.

Фонарик выскочил и закувыркался, выписывая лучом спирали по стенах. И замер, направив свет на тварь. Четыре глаза в ряд торчали у неё над головой, уставившись в мои и не мигая. Множество ног с перепонками. Тварь прыгнула.

— А-а-а!

«Клац-клац!»

Зубы оказались всего в нескольких дюймах от моего лица. Но и только.

За спиной у твари длинный хвост, похожий на рубчатую полоску кожи, тянулся до самого вентилятора. Вот что её держало.

— Караг! — крикнул я вниз, в бубнящий бар, через дырку вентиляции.

— Тихо! — Караг сунулся в воздуховод с метлой. — Это ты, Сарак?

— Пусти вентилятор на пару сек.

— Уверен?

— Караг, эта тварь откусит мне нос, если не пошевелишься!

Торопливые шаги где-то внизу.

Вентилятор провернулся на полный оборот и подтянул тварь на восемь дюймов ближе к жёстким лопастям.

— Ещё! — крикнул я.

Тварь заверещала и, скребнув когтями по металлу, сорвалась. Вентилятор, получив свободу, взвыл и, затянув тварь в лопасти, перемолол её в фарш, осыпая кишками, ногами и ярко-жёлтой сукровицей трубы, всего меня и бар внизу.

— Готов! — проницательно отметил Караг снизу.

С непочатой бутылкой «Дикой змеи» в руках, обернув ноги парой кусков от шкуры гигантской крысы, я устроился в переулке за лавкой кожевника. Откупорил бутылку и дал резкому запаху ударить в нос. И не зря: винокур недоглядел в этой бутылке кусок переваренной змеи. Нет, похоже, ребро. Я сделал глоток и кинул в рот одну из добытых таблеток.

Где-то вдалеке прозвучало стаккато выстрелов: бандюки просыпались. Откинувшись на спину, я уставился в «небо». Тысячи мостков исчезали во тьме, словно тысячи чёрных стальных артерий, питающих жизненными соками тёмное сердце города-улья. На уровнях пониже можно было даже различить подульевиков.

Маленькие люди двигались. Маленькие люди, у которых шрамов больше, чем здравого смысла. Это место битком набито самым низким отребьем, какое только может предложить человечество. И вот он я: по колени в пепле, за душой бутылка «Дикой змеи», пылевой респиратор, оружие мертвеца да счётчик радиации. Нужно двигаться наверх. Сегодня я дважды чуть не расстался с жизнью — и третьего ждать не собираюсь. В шпиле улья нет жуков. Нет ни жуков, ни шрамов.

Крошечные огоньки города надо мной были похожи на галактику, полную звёзд, — отблеск больших дел. Лица коснулся лёгкий ветерок… и я понял, что поплыл. Тихие звуки музыки, лёгкие, словно из-под пальцев самого воздуха — яркая птичка в клетке — чистое ночное небо, свободное от покрова ядовитых облаков — звёздные грузовозы, ярко-голубые огни уносят их в дальний космос — женщина, без шрамов и с белой кожей, танцует, кружась снова и снова, и зовёт меня по имени мягким мелодичным голосом — никакого треска выстрелов — только мягкий ветерок, танцовщица и запах настоящих растений.

Я очнулся второй раз за день. Видения шпиля улья ещё играли в голове, когда я вышел из переулка на улицы городка, стянув потуже куски шкуры на плечах.

В первый раз за эти годы я улыбнулся женщине с ребёнком, которые шли мимо, свежие крысы болтались у них на поясе. Я знал, куда мне идти и что делать. Я собирался наверх.

Когда у тебя почти ничего нет, а сам ты ещё не совсем отошёл от эйфории наркотического коктейля, вещи кажутся намного проще. Наверное, будь я трезв, то обставил свой исход малость по-другому. Наверное, я бы не пошёл через главные ворота.

— Ты крысолюд Сарак? — Человек в маске. Ещё трое с ним.

— А? — Я уставился сквозь пару древних колонн, которые отмечали главные ворота Нижнего города. До них было метров пять, но дурь у меня в крови утроила это расстояние.

— Крысолюд Сарак тебя звать, полукровка? — Человек был одет в длинный плащ, пара обезьяньих губ выпирала из-под кожаной маски.

— А, да?

— Кое-кто заплатил кучу денег, чтобы решить проблему с тобой вместо нас, — проговорил другой, тонкогубый, с автопистолетом в руках, из-под такой же маски, как у приятеля.

— О?

— Хорош, — Громила отдавал тут приказы. — Пакуйте его, и доставим посылку заказчику.

Я всё не мог вспомнить, куда же засунул огнемёт. Один из бандитов ткнул меня шприцом с чёрной жидкостью. Тело обмякло — и тогда я понял, что натворил…

— Привет, дорогуша.

Танцующая женщина? Я бы смог открыть глаза, если бы голова перестала кружиться. В комнате был кто-то ещё.

Усилием воли я остановил вращение и распахнул глаза.

— О?

Складки заплывшей шеи, идущие до самого затылка бритой головы.

— Он очнулся, — Фигура повернулась. Сверху, из всего это изобилия плоти, на меня уставилась пара застеклённых глаз. Здоровенный гильдейский значок на парадном месте костюма из дорогой ткани и драгоценных металлов.

— Приветствую вас, мистер Гунта, — Язык у меня заплетался.

— Э, Сарак, формальности нам ни к чему. Такие крутые долги делают нас партнёрами по бизнесу. Зови меня Отто.

Отто Гунта, черноязыкий король гильдейцев подулья. Мы встретились впервые, хотя я прекрасно знал его агентов. Гильдеец, на счету у которого трупов столько же, сколько гильдейских бондов.

— Хорошо, Отто, — Я попытался протянуть руку, но, оказалось, что она крепко прикована железной скобой.

— Дурачок. Ты не в том состоянии, чтобы двигаться. У тебя в крови столько яда спор, что, не привяжи мы тебя, ты бы бился на полу, как рыба.

Его чёрный, как смола, язык облизнул губы.

— Каких спор?

— Лугтекк, какой там цвет был? — Отто глянул через плечо.

— Жёлтый, — Металлический голос из сумрака, ещё кто-то в этом большом и пустом — складе?

— Ладно, Сарак. У меня есть для тебя противоядие, если ты уплатишь долг прямо сейчас.

— Я пустой.

— Твой старый респиратор, счётчик и тот ручной огнемёт, который ты так умно спрятал за поясом, пойдут, скажем, кредитов за тридцать. Как ты заплатишь остальные шестьдесят?

— Нет у меня денег.

— Ах так? Ну что ж, это не хорошо. Может, ты находил какой-нибудь археотех в последнее время? — Пухлые пальцы гильдейца заплясали при упоминании о древних технологиях.

— Нет.

— Какие-нибудь зелёные ульевики, с которых я мог бы отжать денежек?

— Нет.

— Что ж, тогда, пожалуй, придётся продать твой труп банку доноров…

— Погоди… Я мог бы предложить свои услуги, — Наверное, мой голос звучал не слишком отчаянно.

— Боюсь, тебе слегка не хватает умений. Ты же городской пьяница — и наркоша вдобавок. Цена тебе — кредитов десять у щедрого труполова.

— Серьёзно, я могу устранять заражения.

— Заражения?

— Вредителей.