Поражения, которых могло не быть - Попов Григорий Германович - Страница 87

Приведем еще данные по зимней войне. 11 февраля 1940 г. во время наступления на Карельском перешейке, решившего исход кампании, РККА задействовала 3357 орудий и минометов, выпустив за сутки артподготовки почти 230 тыс. снарядов всех калибров[627]. Однако даже после такого огневого давления финская армия не была сломлена и продолжала упорное сопротивление до начала марта. Даже из расчета 68,5 выстрела на орудие в сутки наступающая сторона не была в состоянии одним ударом сокрушить оборону противника. Финны тогда практически не имели танков, их воздушный флот был карликовым, артиллерия — очень слабой.

Таким образом, по обеспечению армии артиллерийскими боеприпасами советская промышленность не могла дотянуть даже до нормы Франции периода Первой мировой войны. Объемы реального выпуска артиллерийских систем перед и во время войны требуют проверок и уточнений. Очевидно, похожая ситуация сложилась с боеприпасами других типов, особенно с авиабомбами.

У Вознесенского приведены данные об эвакуации на Восток страны более тысячи промышленных предприятий. Он пишет: «В течение каких-либо трёх месяцев 1941 года было эвакуировано в восточные районы СССР более 1360 крупных, главным образом военных, предприятий, в том числе эвакуировано на Урал 455 предприятий, в Западную Сибирь— 210 предприятий и в Среднюю Азию и Казахстан — 250 предприятий. Объём капитальных работ в районах Урала, Сибири, Казахстана и Средней Азии, несмотря на трудности военного времени, увеличился с 3,1 млрд руб. в первом — мирном полугодии 1941 года до 5,1 млрд руб. во втором — военном полугодии 1941 года»[628]. Но 303 предприятия, по Вознесенскому, были потеряны, так как их не успели вывезти из прифронтовой полосы. Потеря этих предприятий выразилась в том, что «месячный выпуск указанных предприятий составлял 8,4 млн корпусов снарядов, 2,7 млн корпусов мин, 2 млн корпусов авиабомб, 7,9 млн взрывателей, 5,4 млн средств воспламенения, 5,1 млн снарядных гильз, 2,5 млн ручных гранат, 7800 т пороха, 3000 т тротила и 16 100 т аммиачной селитры».

Таким образом, годовая потеря только по корпусам снарядов должна была составить почти 100 млн штук, когда ежегодный выпуск составлял в начале войны 12,8 млн штук снарядов, бомб и мин[629], но и этот показатель был достигнут после больших усилий зимы 1942 г. Получается, к сентябрю 1941 г. СССР лишился почти всего производства тяжелых боеприпасов, если верить данным Вознесенского. В этой связи возникает вполне логичный вопрос: а что же тогда эвакуировалось на Восток, если производство главного— боеприпасов— было практически полностью утрачено? И возникает уже узкоспециальный вопрос: зачем и почему производство боеприпасов надо было осуществлять на таком большом количестве предприятий?

Начнем с поиска ответа на второй вопрос, так как он выведет нас к ответу на первый. Вернемся на много лет назад, в далекий 1914 год. Франция, как мы сказали выше, смогла наладить выпуск почти 200 млн снарядов в год, кроме того, ее заводы выпускали еще бомбы, торпеды, патроны и прочее. Производство артиллерийских снарядов во Франции тогда осуществлялось в основном на заводе Ле Крезо, где было задействовано 6600 из 7600 арсенальных рабочих[630], то есть рабочих, которые должны были быть заняты выпуском боеприпасов. Правда, в августе 1915 г. французское правительство разрешило отпустить с фронта необходимых арсенальных рабочих, однако эта мера была явно запоздавшей и на росте производства серьезно не отразилась.

В общей сложности на военных заводах Франции в ноябре 1918 г. было занято: 497 тыс. солдат, 430 тыс. женщин, 425 тыс. гражданских рабочих-мужчин французов, 169 тыс. иностранных рабочих, включая выходцев из колоний, 137 тыс. подростков, 40 тыс. военнопленных, 13 тыс. инвалидов[631]. Таким образом, 1 млн 711 тыс. человек в военной промышленности Франции смогли обеспечить фронт всем необходимым в годы Первой мировой войны. Но отметим особо, 7600 рабочих снабжали действующую армию практически всеми снарядами, производство которых было сосредоточено на нескольких предприятиях в центре Франции.

Но у Вознесенского мы встречаем цифру в 303 предприятия, работавших на производство боеприпасов, да еще и сосредоточенных в западных регионах страны. Надо сказать, что линия фронта приблизилась к промышленным центрам СССР к сентябрю 1941 г. Белоруссия и большая часть Украины к началу Второй мировой войны не обладали крупным военно-промышленным потенциалом.

До 1939 г. производством корпусов для снарядов были заняты полностью 44 предприятия. После зимы 1939 г. к ним прибавились еще несколько новых заводов. Трубки для взрывателей до середины 1939 г. выпускали 6 заводов и 5 специализированных цехов гражданской промышленности. Так по данным маршала Яковлева. Однако их локация им не уточняется.

В общей сложности во втором полугодии производством боеприпасов были заняты 65 предприятий, из них 49 были эвакуированы и находились в стадии монтажа на новых местах. К непосредственно «военным» заводам подключались с началом войны еще 600 «гражданских» предприятий. Но на зиму 1942 г. после реструктуризации производства 45 предприятий НК боеприпасов еще находилось в стадии эвакуации, 41 числилось демонтированными, а 6— восстановленными[632]. Это буквально означает, что производство боеприпасов на основных оборонных заводах фактически было в несколько раз ниже по объему, чем до войны. Однако локация заводов по производству боеприпасов Симоновым тоже не уточняется. Причем для периода первого квартала те самые 600 «гражданских» заводов почему-то уже не фигурируют как источники пополнения фронта боеприпасами.

И все-таки некоторые данные маршала Яковлева проливают свет на истинное положение с размещением предприятий НК боеприпасов. Упоминая о ситуации во время Сталинградской битвы и битвы за Кавказ, а это — уже разгар войны, маршал Яковлев сообщает, что сражавшиеся на Северном Кавказе части снабжались в том числе с завода в Сухуми. При этом до войны никакого производства боеприпасов в закавказских республиках не было. Местным предприятиям пришлось импровизировать. Яковлев пишет по этому поводу: «В это трудно поверить, но было и так. Как-то мне доложили, что в Баку создано нечто подобное снаряжательному заводу. Причем на базе… городского утильсырья. А в Тбилиси для этого приспособили здания бойни. И вот на таких-то „заводах“ за пять месяцев работы было снаряжено 647 тыс. ручных гранат, 1,2 млн мин, 549,5 тыс. артиллерийских снарядов!»[633]

Таким образом, организация производства тяжелых боеприпасов не была столь сложным делом, главное, чтобы было оборудование и относительно сносное помещение, пусть даже здание бойни.

Можно понять, почему французские промышленники организовывали производство боеприпасов на бывших гражданских предприятиях в 1914–1915 гг., их страны почти не имели оборонной промышленности до начала мировой войны. Однако зачем было это делать в условиях, когда страна якобы более 10 лет развивала оборонное производство, готовясь к войне со всем капиталистическим миром? Пример Закавказья был далеко не единственным. Производство снарядов в форме такой же импровизации организовывали и в Москве в ноябре 1941 г.

Вернемся опять в 1914 год. Россия тогда оказалась в затруднительном положении из-за дефицита снарядов на фронте. В то время ГАУ поручило генералу С.Н. Ванкову организовать производство в Москве, куда уже к 1915 г. было эвакуировано несколько заводов из западных губерний. Практически с нуля Ванкову удалось создать снарядное производство в Москве и ее окрестностях. С 1915-го до середины 1917 г. его 100 заводов и мастерских выпустили почти 7,6 млн снарядов, что составило примерно треть всех произведенных в империи снарядов[634]. При этом в основном производстве Ванковым были задействованы около 2000 рабочих.