Поражения, которых могло не быть - Попов Григорий Германович - Страница 47

Дефицит тоннажа поставил Редера перед дилеммой — либо создавать силы для обороны побережья, то есть оставаться со стратегией времен Веймара, либо создавать рейдерские группы (карманный линкор и один-два менее мощных корабля сопровождения при нем). Сочетать то и другое было достаточно сложно. В июне 1935 г. Редер выбрал все-таки стратегию наращивания океанского флота.

Прекрасно понимая, что дефицит тоннажа не позволит немецкому флоту одержать победу в отрытом бою в рамках даже Северного моря, Редер осенью 1935 г. пришел к идее частичных успехов рейдеров на коммуникациях противника, к числу которых он относил и Британию, правда, очень смутно представляя вероятный характер противостояния с англичанами на море. Но зато в 1935 г. вероятным противником «Кригсмарине» стал СССР, который, по мысли германских стратегов, мог войти в союз с Францией. В таком случае Балтика превращалась в главный театр войны на море. Но все-таки основным театром войны Редер считал Северное море, через которое рейдеры должны были проникать в открытую Атлантику.

Как мы сказали выше, в планах Редера были две установки — борьба будет вестись в основном против Франции, хотя он и считал Англию вероятным противником, но даже в конце 1935 г. продолжал придерживаться официально старой концепции, и линкор должен совмещать функции рейдера и полноценного боевого корабля. Вторая установка означала отказ от дизельных двигателей, которые подходили только для рейдера, но не варианта «два в одном». Однако замена дизеля силовыми установками высокого давления привела к снижению скорости линкора «Бисмарк» и его модернизированного прототипа «Тирпиц» до 19 узлов в час (фактическая скорость, хотя официальный ее показатель был выше примерно на 10 %), а радиус действий— до 8525 морских миль[227]. По признанию экспертов, это была катастрофа для немецкого военного кораблестроения, Германия получила что-то среднее между рейдером и полноценным боевым кораблем[228].

Однако все военно-морское планирование Германии вплоть до конца 1937 г. исходило из того, что Англия будет держать нейтралитет в случае франко-германского конфликта, однако нарушение этого принципа означало, по признанию тогдашнего эксперта немецкого фрегаттен-капитана Гельмута Хейя, полное фиаско «Кригсмарине»[229].

Э. Редер в феврале 1937 г. предложил стратегию наращивания наступательной силы немецкого флота, что подразумевало строительство авианосцев. Для этой цели ранее в Японию была отправлена специальная миссия немецких морских экспертов, чтобы перенять опыт строительства авианосцев. Правда, командование «Кригсмарине» в середине 1937 г. по-прежнему рассматривало Францию как практически единственного противника в Атлантике[230].

Во втором полугодии 1937 г. адмиралы Бем и Карле высказали сомнения по поводу способности немецких рейдеров проводить операции в Атлантике из-за их незначительной скорости, при этом непригодными для этой миссии были сочтены практически все крупные боевые суда рейха.

Спор по поводу стратегии развития флота разрешил Гитлер. На знаменитом совещании глав военных ведомств 5 ноября 1937 г. он обозначил Британию как главного противника. Таким образом, ориентированная на противоборство с Францией военно-морская стратегия оказалась похороненной.

4 мая 1938 г. Гитлер поставил задачу перед «Кригсмарине» и люфтваффе в случае войны с Англией быть к весне 1940 г. готовыми к нарушению торговых коммуникаций Британии. Но уже 14 мая 1938 г. контр-адмирал Герман фон Финшель — бывший командир линейного флота рейха — признал, что у Германии нет рейдеров для борьбы с Англией, так как нет новых крупных кораблей с дизельными двигателями[231]. Однако процесс постройки «Бисмарка» уже шел, и остановить его означало — оставить рейх вообще без современного линейного флота. Та же проблема была и для других кораблей Германии: они создавались из расчета борьбы с Францией, но не с Британской империей.

В начале войны немецкие крейсеры получили приказ Э. Редера не вступать в бой с крупными кораблями Британских ВМС именно из-за отставания в калибре. В принципе, калибр немецких надводных кораблей был достаточен для боя, немецкие линкоры в этом смысле превосходил только британский линейный корабль «Родни», имевший главный калибр — 406 мм, но у немцев не было уверенности при остром дефиците тоннажа в благоприятном исходе сражений на море. Поэтому незначительное превосходство в отдельных случаях англичан в огневой мощи давало им неоспоримое преимуществе в противоборстве с малочисленным надводным флотом Германии. Как показал проведенный современными историками анализ причин гибели «Бисмарка», этот знаменитый линкор был уничтожен в основном снарядами 406 мм, выпущенными с «Родни»[232].

Тактика «уклонения» от столкновения с крупными кораблями противника сыграла свою роль в спасении крупных британских конвоев в ходе операции «Берлин» зимой — в марте 1941 г. Немецким линейным крейсерам «Шарнхорст» и «Гнайзенау» удалось потопить 117 518 т в течение полных трех месяцев операции[233]. Однако этот эффект оказался скромным, по сравнению с действиями субмарин «Кригсмарине» во втором полугодии 1940 г. Немецкие рейдеры нападали в основном на отставшие от своих конвоев торговые суда.

Если же мы сопоставим потопленный в ходе операции «Берлин» тоннаж торговцев союзников со стоимостью, затраченной на постройку «Шарнхорста» и «Гнайзенау», то увидим явный хозяйственный просчет военной экономики рейха. «Шарнхорст» обошелся немецкому бюджету в 143 млн рейхсмарок, «Гнайзенау» — 146 млн рейхсмарок. Таким образом, на 289 млн марок пришлось 117 518 потопленного тоннажа западных союзников. Для сравнения: субмарина типа VIIB капитана Гюнтера Прина уничтожила 31 судно общим тоннажем 194 999 т в период с сентября 1939 г. по начало марта 1941 г., эта подводная лодка отвлекалась и на операции против боевых кораблей западных союзников. Субмарина типа VIIB стоила в среднем 4,7 млн рейхсмарок. Теперь нетрудно представить более высокую экономическую эффективность подводного флота, по сравнению с рейдерами, строительством которых так увлекался до войны Э. Редер.

Сама идея создания мощного рейдерского флота не была заранее обреченной на плохие результаты в ходе войны, однако ее обрек на провал Версальский договор.

Дефицит тоннажа боевого флота продолжал сказываться на «Кригсмарине» в 1940 г., когда была предпринята операция по оккупации Норвегии. Береговые силы Норвегии потопили торпедами из засады крейсер «Блюхер», который выполнял не свойственную для крупных боевых кораблей задачу — транспортировку войск и боеприпасов, последние были размещены прямо на открытой палубе, что стало фатальным для корабля.

Анализ вопроса результативности неудач военно-морских сил Германии усложнен тем, что многие последствия этих неудач не являются прямо очевидными. До начала 1990-х гг. Западный фронт, как мы сказали выше, в целом рассматривался отечественной историографией как второстепенный ТВД, позиция многих современных российских историков в данном вопросе несильно изменилась. В традициях российской историографии удача/неудача противоборствующих сторон оценивается в количественных потерях, выраженных в конкретных потерях техники, боевых формаций и личного состава. Тем не менее последствия поражений и побед заключаются не только в численности разгромленных дивизий, сбитых самолетов, сгоревших танков и т. п. Мы должны принимать во внимание также получение/утрату стратегических позиций, падение/подъем морального духа, потерю/получение инициативы, затраты/приобретение ресурсов и т. п.

Германия практически без ощутимых от того результатов затратила крупные материальные средства на строительство подводного флота незадолго до начала операции «Барбаросса» (мы предполагаем, что это ограничило поставки ресурсов для немецкого авиапрома в первом полугодии 1941 г.). Сохранение Англией в 1940 г. статуса продолжающей вести активные действия против государств «Оси» державы, причем непосредственно в Европе, обеспечило материальную и моральную поддержку сил сопротивления в оккупированных странах. В 1942–1944 гг. Англия стала главным местом базирования стратегической авиации западных союзников, которые ударами по сырьевому комплексу Германии и предприятиям ее тяжелого машиностроения заметно снизили военно-экономические возможности нацистского режима.