Следователь (СИ) - Александров Александр Федорович - Страница 61

- Дикость какая-то.

- Наоборот – исключительный акт уважения. Я бы сказал – беспрецедентный. Вам когда-нибудь сдавался в плен демон, Френн? Почему-то мне так не кажется.

- То есть Ричу ничего не угрожает?

- А вот это не так. Кодекс Па-Фу имеет свои особенности. Уплатив нам дань уважения она продолжит свою охоту. И тогда не хотел бы я оказаться на месте несчастного господина Рича, Френн. Напротив – изо всех сил постарался бы держаться от него как можно дальше.

- И как скоро… Когда она решит, что отсидела в камере достаточно?

- Когда солнце в следующий раз коснется горизонта, у Рича возникнут проблемы. И я не думаю, что ваша «идеальная камера» ее удержит.

- Она будет сопротивляться?

- Для нас она не опасна. До тех пор, пока мы не попытаемся встать между ней и ее целью. Тогда она просто раскатает нас по брусчатке и продолжит охоту.

- Мило. – Френн скривился. – Получается, у нас часов двенадцать на то, чтобы решать эту проблему. Что Вы еще о ней знаете?

- Немного. Па-Фу, как правило, является в мир в виде белой семихвостой лисы. Может превращаться в девушку, но хвосты при этом никуда не исчезают – да Вы и сами видели. Но она не может обернуться, скажем, фонарным столбом или огнедышащим драконом – в своих трансформациях эти существа ограничены всего двумя ипостасями. Она не может причинить вред невинному человеку – кроме того случая, о котором я упоминал. То есть, если кто-либо попробует защитить Рича, то он, автоматически, попадает в разряд его сообщников…

-… То есть, мы с Вами.

- Да, правильно. И наконец, самое главное: достигнув своей цели Па-Фу возвращается на свой план. То есть, если она разберется с Ричем, для нас она просто исчезнет.

- Даже так? – Френн удивленно поднял брови. – Не будет устраивать массовые убийства, и призывать на наши головы все кары небесные? Не сравняет город с землей? Просто уйдет и все?

- Совершенно верно.

- А это мысль… – на лице инквизитора появилось задумчиво-мечтательное выражение. – Может, просто дать ей ухайдокать этого засранца, да и дело с концом? Отделаемся, так сказать, малой кровью…

- А вот это исключено, господа.

Следователь и инквизитор повернулись к двери.

Стоявший на пороге мужчина вполне мог бы быть братом Фигаро: низенький, с плохо выбритыми щеками, носом-картошкой и шляпой-котелком на лысеющей голове. Сходство, правда, на этом заканчивалось: если у следователя ДДД над брючным ремнем в его сорок с хвостиком лет уже нависало солидное брюшко, то поздний гость был подтянут, крепко сбит и явно водил тесное знакомство с гантелями. Одет он был во все серое: серый плащ, серые брюки, серый пиджак, серые замшевые туфли и уже упомянутый серый котелок. К тому же вся его одежда выглядела совсем новой, будто ее только что достали из магазинных картонок.

- Господа, – незнакомец поклонился, – честь имею. Презиратор Второго ранга Эммануэль Логос к вашим услугам. Фамилия, понятное дело, не моя и, клянусь, я бы не преминул вызвать на дуэль того кретина, который вписал ее в мою «легенду», если бы это было законно. – Он улыбнулся. – Как Вы уже поняли, я представляю здесь Орден Строгого Призрения, но это так, – постольку поскольку. Непосредственно перед «блицаньем» в Нижний Тудым я имел милую беседу с Их Величествами, которые очень прозрачно намекнули, что если Франклин Рич, грешным делом, скончается, то нас с вами будут карать и, возможно, даже больно. Поэтому вариант со скармливанием Рича лисе отпадает.

Инквизитор и следователь встали и поклонились. Презиратор усмехнулся, подскочил к ним и принялся трясти их за руки.

- Очень приятно!.. Очень приятно, господин Фигаро! Слышал о Вас… Очень приятно, господин Френн! Нервная же у Вас работа… Послушайте, господа, – он смущенно потупился, – а можно выйти на свежий воздух? За прошедший час я пережил два блиц-переноса и чувствую себя как коровья лепешка под солнцем.

- О? – Инквизитор поднял брови. – Ну конечно. Заодно и обсудим наши дела.

…Небо над городом уже синело, предвещая скорый рассвет. Утренний мороз, сжимавший улицы в ежовых рукавицах, предчувствуя свою скорую кончину под копьями солнечных лучей, пустился во все тяжкие и Фигаро, прикуривая, как всегда, от кончика ногтя, лишь с третьего раза сумел сложить онемевшие пальцы в нужную фигуру. Кончик сигары Френна тоже вспыхнул сам собой, а презиратор, неожиданно для всех, достал из кармана обычную керосиновую зажигалку.

- Итак, – начал Френн, ежась и поднимая меховой воротник, – я так понимаю, что все сводится к простому выбору: поджарить лису прямо в камере или дождаться, когда она отправится убивать Рича. Но, я так понимаю, во втором случае мы можем просто не успеть.

Презиратор, которого мороз, судя по всему, не трогал в силу высоты занимаемого им поста, покачал головой.

- Нет, господин Френн, Вы ошибаетесь. То есть, формально, Вы правы, но ответьте, пожалуйста: скольких Других Вы развоплотили за свою жизнь?

- Ну-у-у…

- А я – достаточно. И могу Вас уверить: прямой конфронтации с Другими стоит избегать любой ценой. Слышите, Френн? Любой ценой!

- Но у нас приказ, – мягко напомнил Фигаро. – Что Вы предлагаете с ней делать? Отпустить? Или Вы думаете, что эту проблему можно решить бесконфликтно?

- Такое возможно, – кивнул Логос. – Более того – это именно тот вариант, на котором мы должны сосредоточиться, если, конечно, не хотим остаться на пепелище вашего милого городка.

- Не понимаю, – Френн подышал на окоченевшие руки, – с какой радости такая возня? Вы же из Ордена. Вышлите сюда ударную группу и дело с концом. Мои люди вам помогут, да и сам я не останусь в стороне…

- Такое развитие событий тоже возможно, – Логос кивнул. – Но прежде чем лезть на рожон, я должен убедиться, что мы, в принципе, способны потянуть лису. – Он хмуро поглядел на инквизитора и добавил:

- И остаться в живых.

- Все настолько серьезно?

- А вот это нам и предстоит выяснить. – Презиратор ткнул Френну в грудь пальцем, казавшимся неприлично-пухлым в утепленной коже перчаток. – Вы, господин инквизитор. Ваша задача – в кратчайшие сроки составить подробную эфирно-силовую карту города и его ближайших окрестностей. Если дойдет до драки, то мне нужны все доступные эфирные искажения – энергии потребуется очень много. Так много, что на ближайший месяц о любом колдовстве в Нижнем Тудыме можно будет забыть.

- Вы хотите убить мировой эфир? – голос Френна был спокоен, но лицо инквизитора стало серее штукатурки.

- Да, скорее всего, мы так и поступим, – кивнул Логос, и Фигаро внутренне содрогнулся. «Пожар» – гигантских масштабов колдовское короткое замыкание, оставляющее в эфире дыру, размером с Великий Каньон. Все существа, не принадлежащие Земному Плану, развеиваются, распадаясь на составляющие. «Кирдык лисе», подумал следователь.

«Пожар» Орден применял неохотно. Для людей он был совершенно безвреден, поскольку никак не затрагивал материальную составляющую мира, однако в образовавшуюся в эфире «дыру» устремлялись все окружающие силовые потоки, что приводило к устойчивым искажениям, делавшим любое колдовство крайне нежелательным: простая попытка разогреть кофе при помощи чар могла спровоцировать огненный торнадо или вызвать дождь из тухлой селедки. Поэтому из зоны поражения «Пожара» заблаговременно вывозили всех колдунов – во избежание.

- Идем дальше. – Логос хлопнул в ладоши. – Я наведу справки о деятельности Рича за последний месяц. Попробую выяснить, что же он такого натворил, что на него натравили Па-Фу. Может, удастся выйти на колдунью, которая подала лисе прошение. Отозвать Па-Фу может только она… Хотя, мне кажется, что это дохлый номер – заставить лису уйти можно только через искреннее прощение.

- По-моему, уважаемый, Вы чего-то не договариваете, – проворчал Френн. – Зачем тратить драгоценное время на бесперспективные поиски того, что нам не поможет?

- Необходимо выяснить, насколько она сильна, – презиратор закусил губу. – Понимаете, Френн, – лиса не может просто так существовать в нашем мире, для этого ей необходима человеческая провинность. Как сказала бы Древняя Церковь – «грех людской». Па-Фу – отражение содеянной несправедливости и чем серьезней последняя, тем сильней лиса. Па-Фу и Рич, они как портовый кран и его противовес: друг без друга – никуда. Можно сказать, что лиса – отражение его личности в зеркале чужого горя.