Следователь (СИ) - Александров Александр Федорович - Страница 49

- Хотели спалить мне мозги? – на лице следователя не дрогнул ни один мускул.

 - Не имел ни малейшего желания, – Вивальди поджал губы. – Просто хотел немного подсмотреть, не врете ли Вы.

- А потом?..

- Потом? Ну, почистил бы Вам память и отправил восвояси. Вы же не из Инквизиции, а потому вряд ли горите желанием пристрелить меня на месте.

- Не горю, – Фигаро отрицательно покачал головой. – Но я вынужден Вас арестовать.

- Ух, ты! – Вивальди ненатурально хохотнул. – Знаете, Фигаро, Вы мне удивляете. Даже больше: Вы меня поражаете! Те, кто приходили до Вас даже не пытались заговорить со мной. Трах, бах, пуля в лоб – готово дело.

- И много их было?.. Гарсон! Бокал «Мерло»!

- Да прилично. Но Вы же не станете обвинять меня в реализации права на самозащиту?

- А извозчик, которого Вы отправили замерзать в метель? Он тоже пытался Вас убить?

- Извозчик?! – удивился Вивальди. – Какой еще извозчик?!

- Которого Вы заставили отвезти Вас в гостиницу. В «Глобус». Помните?

- Фигаро, – Вивальди ошарашено помотал головой, – я приехал в город на общей повозке. На которую сел, едва сойдя с поезда. И приехал я сперва в ресторан… этот, как его… «Бристоль». Поужинал, поймал карету и отправился в «Глобус» – тут Вы правы. Да и какой смысл мне убивать какого-то там извозчика?!

Фигаро задумался. То, о чем говорил Вивальди, уже приходило ему в голову. Действительно: какой смысл в убийстве этого несчастного Фулла? Тут псионик был абсолютно прав. Да и говорил он, похоже, чистую правду – декокт Сальдо забросил психическую чувствительность следователя на недосягаемую прежде высоту.

- Но жандармов у «Равелина» убили Вы! Или станете утверждать, что они сами перебили друг друга в порыве внезапной ярости?

- Каких еще, к чертовой матери, жандармов?! – псионик выпучил глаза. – Фигаро, я, конечно, не безгрешен, но у Вас не получится повесить на меня чужую «мокруху»! И потом – о каких жандармах вообще идет речь, если у меня на хвосте висит Инквизиция?!

- Но …

- Фигаро! Не стройте из себя идиота! – псионик стукнул кулаком по столу. – Вы не хуже меня знаете, что такими как я занимается либо Орден Строго Призрения, либо Инквизиция. А что делают инквизиторы с психократами Вы уж точно знаете не хуже меня! Послушайте, Вы, следователь ДДД! – Вивальди подался вперед, всем телом навалившись на стол, – вся эта история и началась-то с того, я – псионик. Понимаете? Не суть, убиваю я толпы людей, или мирно спекулирую недвижимостью – псионики должны быть уничтожены! Черный Эдикт! Все прочее никого не интересует!.. Фигаро, Вы-то должны меня понять! Вы же сами колдун, раз уж работаете в Департаменте! Вы знаете историю! Таких, как Вы, когда-то сжигали. Только потому, что они колдуны! Остальное неважно! – Псионик уже почти кричал. – Хотите меня арестовать?! Пожалуйста! Пробуйте! Но я предупреждаю, я Вас предупреждаю, Фигаро: ни одна инквизиторская морда из тех, что, наверняка явились вместе с Вами, не уйдет отсюда живой!

- Кстати, об инквизиторах. – Фигаро поднял палец. – Снаружи Вас поджидает ударный отряд Оливковой Ветви во главе с господином Френном, местным старшим смотрителем.

- Пусть. Я буду защищаться. Уж этому-то я научился за последнее время, – Вивальди горько хохотнул.

- Это как сказать. Старший инквизитор выглядел весьма уверенным в своих силах.

- О, они постоянно уверены. Знаете, в чем проблема Инквизиции? Не как организации, а именно как ордена средней степени закрытости? В ее полном отрыве от повседневной реальности. Оливковая Ветвь с идеальной точностью копирует Modus Vivendi старой колдовской тусовки, с которой она, в свое время, была вынуждена бороться. Только с колдунами было проще: они просто хотели вкусно кушать, красиво одеваться, свою яхту, чтобы кататься по Средиземному морю, да время от времени расчесывать свое непомерное тщеславие. Обычные люди, Фигаро! С Инквизицией все сложно – они спасают мир. Это жуткое явление: человек или организация, спасающая мир. У них на все есть индульгенция…

- Вивальди, – следователь положил руки на стол ладонями вниз, – я улавливаю ход Ваших мыслей. И, поверьте, моя любовь к Инквизиции в целом и к господину Френну в частности исчезающе мала. Но сейчас речь идет о том, что мне, как следователю ДДД, необходимо принять соответствующие меры по отношению к Вам.

- Фигаро…

- Выслушайте меня! Моя организация, собственно, и создавалась в противовес Инквизиции, которую Вы так ненавидите. Поэтому Френн со мной так осторожничает – он знает, что мы в силах ограничивать права друг друга. Свой ход я уже сделал: объявил это кафе местом, где ведется расследование Департамента. Это, автоматически, выдворяет отсюда Френна сотоварищи – по крайней мере, на сорок восемь часов – но, боюсь, это означает, что инквизитор начнет действовать, как только Вы, Вивальди, шагнете за порог «Киски».

- Вы это сделали? – на лице псионика проступило замешательство. – Но почему?

- Потому что все вокруг отвратительно правы. Начальник жандармерии, который ловит опасного преступника. Старший инквизитор, который оттаскивает начальника жандармерии от этого самого преступника за уши, чтобы получить фиолетовую мантию и кабинет в столичном Управлении. Даже младший следователь ДДД, у которого, толком, не выходит забиться в угол и дать всем вышеперечисленным перегрызть друг друга. Плохой, как всегда, один псионик. Но псионик он для Инквизиции и Ордена Строгого Призрения; для меня Валерий Вивальди – обыкновенный колдун-специалист. Которого надо привлечь к ответственности по всей строгости Другого Кодекса. Но – Кодекса! Кодекса, Вивальди! Не Черного Эдикта, не Устава Инквизиции и уж точно – не Семи Правил Смиренных!

…Внезапно миловидная спутница Вивальди, которая во время этого эмоционального разговора сидела молча, комкая в руке бумажную салфетку и кусая тонкие губы, резко повернулась к Фигаро и, вцепившись в рукав его плаща, горячо заговорила, время от времени сбиваясь на хриплый полушепот:

- Послушайте… Послушайте, господин следователь, это надо прекратить! Я не вполне понимаю, о чем Вы говорите… Виктор сделал что-то плохое… Да, я знаю. Знаю, но… Теперь я понимаю, почему ты ехал на Последнюю Заставу… Ссылка… Да-да… Но так не должно быть! Пусть его судят, пусть жандармы, пусть Ваш Департамент… но только не Инквизиция!

- Боюсь, мадам, от меня мало что будет зависеть, – следователь развел руками. – На бумаге я обладаю некоторой властью, однако так далеко от Столицы… Нет, здесь правит бал Френн и его друзья в мантиях. Я могу только пообещать всю возможную юридическую защиту со своей стороны.

- А если Виктор уедет?! Виктор! – она набросилась на псионика, – да не молчи же ты! Что, если ты раскидаешь этих инквизиторов и сядешь на поезд?!

- Боюсь, мадам, – Фигаро почесал красный от смущения затылок, – ничего не получится. Если Инквизиция его нашла, то больше не потеряет след. Ну а если совсем припечет, то они просто вызовут комиссию Ордена, вот и все. Что такое Орден Строгого Призрения объяснять, думаю, не надо?

По выражению лица девушки было понятно – не надо.

Абсолютно излишне.

- Так что… – Следователь вздохнул, – Вряд ли что-то получится. Если только Винсент Смайл не решит вмешаться. Но я не знаю, каким…

- Решит, Фигаро. Можете быть уверены.

- Винсент! – Фигаро обернулся, едва не свалившись на пол. – Что Вы тут делаете?!

- Слушаю вашу милую болтовню. – Начальник жандармерии стоял в двух шагах позади следователя и криво улыбался. Он был бледен, но изо всех сил старался держать хвост пистолетом. «Кстати о пистолетах, – подумал Фигаро, – правая рука у него в кармане не просто так. В случае чего станет палить прямо через пальто».

- И давно Вы тут торчите?

- Он вошел почти сразу за Вами, – Вивальди усмехнулся. – Напуганный до колик, но решительный, точно вся королевская армия. Я решил его не трогать. И можете убрать руку с курка, господин жандарм. Я все равно не дам Вам выстрелить.