Жребий вечности - Сушинский Богдан Иванович - Страница 21

– Отбывать туда нужно прямо сейчас? – встревоженно спросил Шернер.

– Нет, думаю, что через несколько месяцев, когда угроза рейху станет еще более очевидной. А главное, мы хотим, чтобы вы прибыли в Рейх-Атлантиду, когда уже будет построена ее столица, создан испытательный авиационный центр, будет красоваться здание Академии наук. Зачем вам терпеть неудобства?

– Вы правы: ничто так не выбивает из колеи, как житейские неурядицы.

– И поймите: мы ведь уходим во Внутренний Мир не навсегда. Просто там мы создадим такую мощную страну и такую мощную, монолитную нацию, которая в любое время сможет вернуться на поверхность Земли, чтобы полностью завоевать все ее континенты.

Несколько минут они провели в молчании. Пиво действительно было отвратительным – теперь Скорцени убедился в этом. Оно казалось слишком горьким, с привкусом прелого зерна и еще чего-то такого, что смахивало на вкус пережаренных бобов.

– Не моего унтер-офицерского ума это дело, но все же я доложу вам: я тоже считаю, что это пиво недостойно истинного баварца, – неожиданно появился рядом с их столиком кельнер. – Но что поделаешь: все лучшее, что имеется из зерна, идет на хлеб. Теперь нам еще долго не знать вкуса ни хорошего пива, ни хорошего хлеба.

– И что вы предлагаете? – довольно мягко поинтересовался штурмбаннфюрер СС.

– Не моего унтер-офицерского ума это дело, но все же я вам доложу: учиться воевать – вот что я предлагаю. По-настоящему учиться воевать.

Скорцени и Шернер переглянулись. Они ожидали услышать все, что угодно: что старик станет жаловаться на суровые будни военного времени; на то, что из оккупированных стран приходит слишком мало зерна и прочих продуктов, что в окрестностях не осталось трудоспособных молодых мужчин, а потому сеять хлеб скоро будет некому. Действительно, все, что угодно, только не то, что он сказал.

– А я-то думаю: чего-то не хватает для полного восприятия вашего Железного креста, – саркастически молвил Скорцени. – Теперь понял: мундира солдата вермахта.

– Извините, господа, за назойливость, но все же скажу: надо очень хорошо думать, прежде чем начинать любую войну, а тем более – войну с Россией. Это я вам говорю как унтер-офицер Первой мировой, командир отделения артиллерийской разведки. Не моего унтер-офицерского ума это дело, но все же доложу: если уж ввязались в такую войну, то воевать надо так, чтобы мир содрогался не от наших поражений, а от наших побед.

– Мы запомним эти слова, господин унтер-офицер.

– А еще мне известно, что прибыли вы сюда, чтобы наконец разобраться с той машиной, которая когда-то грохнулась недалеко отсюда, между Готскими Могилами, как у нас называют эти холмы.

– И вы хотите нам в связи с этим что-то сообщить? – вмешался в их разговор Герман Шернер.

– Я живу на самой окраине городка, на четвертом этаже дома, в котором живут многие отставные офицеры. Так вот, со своего четвертого этажа я прекрасно наблюдаю вершины этих холмов. Не моего унтер-офицерского ума это дело, но все же доложу: мне кажется, что все дело в этих холмах. Слишком уж часто диски и прочие штуковины зависают над той ложбинкой, в которую упал тогда интересующий вас диск. Значит, что-то их здесь привлекает.

– Возможно, возможно… – поддержал его Шернер. – Но как вы думаете, что именно?

– Какая-то неведомая сила.

– Должны же у вас существовать какие-то легенды? Такие места всегда окутаны поверьями, легендами и всевозможной мистикой.

– Не знаю, никаких легенд слышать мне не довелось. А вот то, что слава у этих холмов дурная и что когда-то в долине между холмами собирались ведьмы со всей округи, – это у нас известно каждому.

– Ну вот, видите, уже кое-что, – подбодрил его Скорцени.

– А еще известно, что в средние века на этих холмах инквизиция сожгла добрый десяток ведьм. Их привозили сюда со всей округи и на вершинах холмов разводили костры. Всегда по два, на обеих вершинах. И сжигали по две ведьмы. Правда, меньше их от этого в наших краях не стало.

– Ладно, Бог с ними, с ведьмами! – молвил Шернер. – Я так понимаю, что вы жили в этом городке, когда один из дисков потерпел катастрофу?

– Жил.

– И бывали возле этого небесного диска?

– Тогда, когда полиция опрашивала местных жителей, я в этом не признался. Но теперь скажу: был. Уже после того, как пилоты оставили вершину холма и куда-то исчезли.

– Так вы видели пилотов?! – дуэтом закричали Скорцени и Шернер.

– Мельком, случайно. Это было в воскресенье. Утром я, как всегда, вышел на балкон, чтобы сделать зарядку, – армейская привычка. Тогда я еще не знал о падении дисколета и не видел его. Зато видел троих людей в каких-то странных серебристых костюмах. Я еще подумал: «Ты смотри, какую странную униформу придумали для наших летчиков! Никогда такой не видел».

– Почему вы сразу решили, что это летчики?

– Не моего унтер-офицерского ума это дело, но все же доложу вам, что здесь, рядом, в тридцатые годы был испытательный полигон, на котором испытывали новейшие самолеты. На нашем городском кладбище даже есть специальный участок – для погибших военных летчиков.

Скорцени и Шернер настороженно переглянулись. Сейчас они оба подумали об одном и том же: «Так, может, пришельцев привлекали не таинственные холмы, а новая техника, которую наши пилоты испытывали на местном аэродроме?!»

– И что произошло дальше? – первым пришел в себя Скорцени. – Куда эти пилоты девались?

– Понятия не имею. Не знаю, сколько они пробыли на этом холме до того, как я их увидел, но при мне они пробыли там минут пять. В это время на холмы нашла какая-то странная розоватая тучка. То ли тучка, то ли туман.

– Так все-таки: тучка или туман? – пытался выяснить Шернер.

– Не знаю, что это было на самом деле, но это был какой-то сиреневый кисель. Никогда ничего подобного я не видел.

– Хорошо, а когда тучка ваша кисельная развеялась…

– Когда она развеялась, пилотов на холме уже не было. Поначалу я думал, что они попросту спустились с холма, и не придал этому значения. Ну а к обеду уже узнал, что между холмами упал звездолет и что пилотов обнаружить не удалось. Я поспешил туда. Местные полицейские знали меня, потому позволили приблизиться почти вплотную, что обошлось мне в четыре кружки пива. Только ничего особенного я там не разглядел. Огромный диск. Из какого-то серого, похожего на старое столовое серебро, металла.

– На столовое серебро? – жадно ловил каждое его слово конструктор «шернеролетов».

– Слегка напоминало его. А сверху на этом громадном диске – нечто похожее на пилотскую кабину, с иллюминаторами, как на морских судах. Ну а потом приехали полицейские откуда-то из Берлина, появилось много сотрудников гестапо. Нас предупредили, чтобы мы держали языки за зубами, а не то все отправимся в концлагеря.

– Нам вас сам Бог послал, – признал Скорцени, заказывая еще по кружке пива.

– А может, вы еще что-нибудь вспомните? – с надеждой спросил Шернер, прежде чем кельнер отправился выполнять заказ.

– Только то, что в это же время у меня снимал комнатку один странный тибетец, который постоянно ходил в зеленых перчатках.

– И это все его странности? – иронично уточнил маркграф.

– Да это же тибетский лама! – воскликнул Скорцени. – В Берлине его так и называли: Человек в зеленых перчатках.

– Точно, он говорил, что приехал из Берлина.

– А теперь попытайтесь вспомнить: он прибыл в городок уже после того, как дисколет потерпел крушение, или до этого падения?

– Тут и вспоминать нечего: дисколет упал ночью, а вечером этот ваш лама уже поселялся у меня.

– Как он объяснил причину своего появления?

– У нас хороший исторический музей. Лама этот назвался профессором и сказал, что будет знакомиться с какими-то очень интересными экспонатами. Потом смотритель сказал мне, что этого тибетца привлекала старинная хроника нашего города.

– Шернер, – многозначительно посмотрел Скорцени на маркграфа. – Хроника города. Очевидно, что-то связанное с Готскими Могилами.