Акселерандо - Стросс Чарлз - Страница 89

Сирхан, огорошенный, качает головой. «Не могу поверить всему этому» - тихо жалуется он.

«Покажи мне, что Мать собралась делать» - приказывает Амбер. «Я хочу знать, могу ли я остановить ее, пока не стало слишком поздно».

***

Древняя старуха в скафандре откидывается на спинку тесного кресла, смотрит в камеру и подмигивает. «Здравствуй, дорогой. Я знаю, что ты подглядываешь».

Кошка свернулась на ее коленях – оранжевая с белым на номексе и алюминии. Похоже, она счастлива - она громко мурчит, хотя этот рефлекс и встроен на очень глубоком уровне. Амбер беспомощно наблюдает за матерью, которая протягивает пораженные артритом руки и нажимает пару выключателей. Что-то громко жужжит – наверное, рециркулятор воздуха. В капсуле Меркьюри нет иллюминаторов – только перископ, сдвинутый к правому колену Памелы. «Ну вот, уже скоро» - бормочет она, опуская руку обратно. «Поздно, ты меня уже не остановишь» - говорит Памела как ни в чем не бывало. «Стропы в порядке, и вентилятор городского купола с радостью воспримет меня, как семя нового города. Где-то через минуту я стану свободной».

«Зачем ты это делаешь?» - устало спрашивает Амбер.

«Потому что тебе не нужно, чтобы я была рядом». Памела пристально смотрит в камеру, приклеенную к приборной панели перед ее головой. «Я стара. Прими это, я расходный материал. Старое должно давать дорогу новому, и так далее. Твой отец никогда этого не понимал, он собирается постареть некрасиво, вечно разлагаться в нескончаемой вечности. А что до меня, я так делать не собираюсь. Я собираюсь попрощаться эффектно. Правда, кошка? Кем бы ты ни являлась». Она тычет кошку рукой. Кошка мурлычет и потягивается на ее коленях.

«Ты никогда не приглядывалась к Айнеко как следует» - говорит она Амбер, и поглаживает кошачий бок. «Неужели ты думала - я не знаю, что ты ищещь ловушки в ее исходном коде? А я использовала Томпсоновский взлом. Твоя кошка всегда была моей, все это время вбсолютно преданной телом и душой. Так что пташки уже давным-давно нашептали мне историю о твоем пассажире. А теперь мы пойдем и все уладим с этими приставами. Эгегей!»

Вид из камеры дергается, и Амбер чувствует, как с ней воссоединяется отражение, полное чувства потери. Капсула Меркьюри вылетела из почти прозрачного купола с горячим водородом и дрейфует прочь от оси города.

«Неплохо встряхнуло» - замечает Памела. «Не переживай, мы еще час будем в зоне доступа».

«Но ты умрешь!» - кричит Амбер. «Ты подумала о том, что делаешь?»

«Я полагаю, я умру достойно. А ты что думаешь?» Памела кладет руку на бок кошки. «Кстати, этот разговор надо бы зашифровать получше. Я оставила Аннетт одноразовый шифр. Почему бы тебе за ним не сходить? Тогда я тебе скажу, что еще задумала».

«Но моя тетя...» Амбер вспоминает ее, и ее взгляд расфокусируется. Оказывается, Аннетт уже ждет - доступ к секрету появляется в сознании Амбер, чуть ли не опережая сам запрос. «О. Понятно. Так все же, что ты собираешься делать с кошкой?»

Памела вздыхает. «Я собираюсь отдать ее приставам» - говорит она. «Кто-то же должен это сделать! И хорошо бы мы оказались подальше от города, когда они поймут, что это не Айнеко. Знаешь, а этот способ уйти мне нравится гораздо больше того, старого, о котором я думала до твоего появления. Никакие чертовы шантажисты не наложат свои руки на семейные драгоценности, если я еще хоть за что-то отвечаю. Слушай, а ты, часом, не самый ли гениальный преступник всех времен? Что-то я даже ни разу даже не слышала о финансовых пирамидах, способных инфицировать Экономику 2.0».

«Это...» Амбер сглатывает. «Это инопланетная бизнес-модель, мамочка. Ты понимаешь, что это означает? Мы привезли ее с собой через маршрутизатор, и мы бы не смогли вернуться без ее помощи, да… Но я не могу ручаться, что она дружественна. Ты точно уверена? Возвращайся, еще есть время».

«Нет». Памела пренебрежительно отмахивается пятнистой рукой. «Я тут подумала… До чего же глупой старухой я была». Она злобно ухмыляется. «Дурацкая затея - совершать медленное самоубийство через отвергание генной терапии и надеяться, что ты почувствуешь себя виноватой. Никакого изящества. Если я хочу заставить тебя чувствовать себя виноватой прямо сейчас, надо сделать кое-что получше, например - найти способ героически пожертвовать собой ради тебя».

«О, мама...»

«Отставь свои “о, мама” в сторонку» Я запорола собственную жизнь, не пытайся уболтать меня запороть и собственную смерть тоже. И не чувствуй себя виноватой. Дело во мне, а не в тебе. Это приказ».

Краем глаза Амбер замечает, как Сирхан яростно ей жестикулирует. Она разрешает ему подключиться и снова задумывается, что сказать. «Но...»

«Здравствуйте». - это Город. – «Вам стоит увидеть это. Дорожная обстановка!» В воздухе поверх тесной капсулы-склепа Памелы и сада оживших мертвецов-динозавров появляется рисованная анимированная диаграмма. Это карта сатурнианской погоды, и на ней, кроме города-кувшинки и капсулы Памелы, есть еще одна важная деталь – красная точка высоко в морозной стратосфере гиганта, приближающаяся со скоростью более десяти тысяч километров в час.

«О боже». Сирхан тоже понимает: не больше, чем через тридцать минут атмосферный корабль приставов окажется точно над ними. Амбер смотрит на карту, и противоречивые чувства одолевают ее. С одной стороны, они с матерью никогда не могли посмотреть друг другу глаза в глаза. Да что там: с тех пор, как Амбер ушла из дома, они все время точили друг на друга зубы. Стремление к полному контролю - и противоположные взгляды на то, какими должны быть их взаимоотношения. И обе они – не из тех, кто от своего отступает. Но теперь Памела делает ход столом - этот искусно задуманный акт самопожертвования переворачивает все кверху дном в этой игре. Он совершенно нелогичен - и он не терпит никаких возражений. Он полностью опровергает все ее обвинения в тщеславии и эгоцентризме, и он заставляет Амбер почувствовать себя по уши в дерьме. Не говоря уже о том, что это действие дражайшей матушки выставляет ее полной дурой перед Сирханом, ершистым и ненадежным сыном, которого она никогда не знала, зачатым от отца, которого ее нынешняя версия никогда бы не захотела уложить в постель…

Вдруг заметив, что на ее плечо тяжело опустилась узловатая коричневая рука, покрытая спутанной оранжевой шерстью, Амбер подпрыгивает чуть ли не выше головы.

«Чего тебе?» - обрушивается она на обезьяну. «Ты Айнеко, да?»

Обезьяна ухмыляется, обнажая зубы. У нее ужасающе тяжелое дыхание. «Если ты и дальше будешь такой, я задумаюсь, а чего это я с тобой разговариваю».

«Ты ведь, наверное...» Амбер щелкает пальцами. «Но!... но!.. Мать же думает, что она контролирует тебя!»

Обезьяна смотрит на нее с уничтожающим снисхождением. «Спасибо за участие. Я регулярно пересобираю свою прошивку, дорогая. И пересобираю сторонним компилятором, который сама же и склепала, начиная с охранного модуля, и всю дорогу оттуда».

«О…» Она замирает, уставившись на обезьяну. «Ты как никак возвращаешься в семейство кошачьих?...»

«Я непременно об этом подумаю» - говорит Айнеко с деланным достоинством. Она тычет носом в воздух (в исполнении орангутана этот жест не достигает и половины кошачьего изящества) и продолжает. «Но пока, думаю, мне надо переговорить с твоим отцом».

«А для этого подправить автономные рефлексы» - отвечает стая-Манфред. «Я вовсе не желаю, чтобы ты слопала кого-нибудь из меня».

«Не беспокойся, я уверена, что ты так же плох на вкус, как и твои шутки».

«Какие же вы дети!» Сирхан устало качает головой. «Сколько можно...»

Камера возобновляет передачу, теперь - уже по квантово-шифрованному каналу. Капсула уже в паре сотен километров от города - радио на таком расстоянии барахлит, но Памела предусмотрительно прикрутила к своей бесценной угнанной консервной банке компактный лазер на свободных электронах. «Вот мы и прибыли» - с удовлетворением говорит Памела, поглаживая якобы-кошку. Она с восторгом ухмыляется в камеру. «Передайте Манфреду, что он все еще моя сучка! Что он всегда ей был, и всегда будет оставаться...»