Ди Канио Паоло. Автобиография - Ди Канио Паоло - Страница 25

Для многих других клубов это был бы просто ужасный сезон. Для «Ювентуса» же это был тотальный провал и настоящая трагедия. Великий эксперимент Майфреди пошел коту под хвост. Вместо того, чтобы смотреть вперед, клуб сделал поворот на 180 градусов и смотрел в прошлое.

Легендарный Джованни Трапаттони был приглашен в качестве тренера. Трапаттони не просто успешный тренер — он национальное достояние. Будучи игроком, у него была долгая и славная карьера в «Милане», он стал известным по встречам с Пеле. Но именно как тренер он достиг бессмертия.

Его первое пребывание в «Ювентусе» длилось 10 лет, до 1986 года. За эти десять сезонов он выиграл скудетто шесть раз и дважды становился вторым. Он также выиграл Кубок Чемпионов, Кубок Обладателей Кубков, Кубок УЕФА, Суперкубок Европы, Чемпионат мира среди клубов и два итальянских кубка. Покинув Ювентус, он провел 5 лет в «Интере», выводив команду в Топ‑3 четыре раза, выиграв Кубок УЕФА, а в сезоне 1988–89 завоевав скудетто с рекордным количеством очков.

Сейчас он тренирует сборную Италии. Проще говоря, он был живой легендой и остается ею до сих пор. Только Джок Стейн и Сэр Алекс Фергюсон выиграли больше трофеев, чем он, и, при всем уважении, большинство из них они оба взяли в Шотландии, чей чемпионат не идет в сравнение с итальянским.

Я знал, что должен был внести корректировки в свою игру, чтобы заиграть у Трапаттони. Во многих отношениях он и Майфреди были диаметрально противоположны. Трапаттони принадлежал к старой школе, он верил в защиту, в использование слабых мест соперника, в выжидание своего шанса. Если Майфреди был стритфайтером, который бросается вперед, то Траппатони больше похож на бойца дзюдо, который использует силу оппонента против него.

Трапаттони откинул наступательный стиль Майфреди. Он подписал всего двух игроков, и оба они были немецкими защитниками: Юрген Колер и Штефан Ройтер. Это говорит о многом.

Мне отводилось мало места в его построениях, поскольку он уже согласовал своих трех звездных нападающих. Баджо, Казираги и Скилаччи — все они были игроками итальянской сборной. Я начинал на лавке 23 матча из 34. Трапаттони не принимал идею, чтобы добавить в полузащиту талантливого игрока, когда у него уже были три форварда на поле. Так что мне оставалось подменять кого–то из нападающих, как правило, на пол–игры. Такое случалось 16 раз за тот сезон.

Расстраивало то, что, когда я выходил на замену, у него был длиннющий список тактических обязанностей для меня. По сути, он хотел, чтобы я играл защитника в середине поля. Это типично для итальянских тренеров, они считают, что техническая возможность и тактическая дисциплина — это все. Только позже, когда я перешел в Селтик, я по–настоящему осознал ценность страсти и преданности. Я всегда был страстным и преданным, но в Италии эти качества воспринимались как негативные черты, и только в Британии я понял, насколько решающими они могут быть.

Все было иначе в Италии. В «Ювентусе» Трапаттони выпускал меня на поле с очень подробными инструкциями. Я был привязан к маленькому квадрату справа на поле. Я отвечал за него, и не дай Бог мне выйти на шаг из него! Ассистенты Трапаттони следили за каждым моим движением; в момент, когда я отходил со своей позиции, даже если мяч был на другой стороне поля, они сразу сигнализировали начальнику. Тогда Трапаттони подзывал меня, обычно с помощью свиста. Это был один из его фирменных приемов: он мог свистеть громко и пронзительно. Так, что ты не можешь не услышать. Он привлекал внимание игрока и яростно жестикулировал, после чего тот понимал, что ему лучше вернуться. Это заставляло чувствовать себя похожим на собачку.

Я не был против возвращения назад, чтобы помогать защите. На самом деле это подхлестывало меня. Я заметил, что фаны в Англии, особенно Вест Хэма, любят, когда нападающий вроде меня, потеряв мяч, бежал назад через все поле, чтобы отыграть его обратно. Это вводило их в исступление и производило на меня такой же эффект. Я не против напряженно работать и защищаться, но в «Ювентусе», а позже в «Милане», дело обстояло абсолютно иначе. Я был органичен, скован кандалами и смирительной рубашкой тактических догм. Оглядываясь назад, я не понимаю, как здравомыслящий тренер может относиться подобным образом к подлинному таланту, каким был я. Я был принесен в жертву богу тактики, и, если бы я не уехал за границу, моя карьера могла быть разрушена.

Мы закончили сезон на втором месте, но отстали от «Милана» на целых 8 очков. По крайней мере, мы поднялись на 5 позиций по сравнению с прошлым сезоном и вернулись в Европу. Не говоря уже о том, что вышли в финал Кубка Италии.

Режим Трапаттони начал приносить свои первые дивиденды, но по–прежнему предстоял долгий путь. Он сказал мне, что у меня будет больше возможностей в следующем сезоне, но мне надо стать сильнее.

«Сынок, у тебя не будет каникул этим летом», — сказал Трапаттони. «Ты будешь рвать задницу и станешь больше и сильнее».

Он отправил меня работать со специалистом, бергамским профессором, на три недели. Интенсивность нагрузок была запредельной, этот человек был жестоким. Я тренировался самостоятельно утром, возвращался на высокопротеиновый ланч (всегда стейк и яйца), а затем запирался в тренажерном зале и поднимал тяжести в течение 4–5 часов. Было очень тяжело, но я не возражал. Я знал, что должен стать сильнее, и я мог видеть результаты. Перед тем, как меня сюда отправили, я был худым и долговязым. Сейчас я по–прежнему худой, но весь в жилах и мышцах. Я не знаю, смог бы прежний Ди Канио выжить в Премьер–лиге, но новый Ди Канио любит физические аспекты английской игры.

Моя новая физическая форма была не единственной темой для разговора в тренировочном летнем лагере «Ювентуса». Воодушевленный нашим успехом в прошлом сезоне, клуб побежал на летний трансферный рынок, скупая таких игроков, как Дино Баджо, Дэвид Платт, Фабрицио Раванелли, Энди Меллер и, прежде всего, Джанлуку Виалли.

В общей сложности в команде находилось двенадцать действующих или потенциальных игроков итальянской сборной вдобавок к двум немцам–чемпионам мира — Келеру и Энди Меллеру. А еще за тот «Ювентус» выступали Платт, Хулио Сезар и я. Конечно, конкуренция за места в основном составе предстояла нешуточная, но я был в отличной форме и готов был принять вызов.

Мы с Виалли сразу поладили, хотя двух настолько разных людей, как мы, сложно было отыскать. Виалли — сын зажиточных родителей из Кремоны, богатого городка на севере Италии. Я — парень из рабочего квартала Квартиччьоло. Ему — 28, и он уже добился признания в футбольном мире. Мне — 24, и я все еще пытался реализовать свой потенциал. Он привел скромную «Сампдорию» к чемпионскому титулу, а я до сих пор переживал поражение от «Барселоны», которое мы потерпели в дополнительное время в финале Кубка Чемпионов. Мне еще предстояло выиграть что–нибудь значительное. До сих пор моим самым серьезным достижением в футболе был забитый в римском дерби мяч.

И все же, у нас было и кое–что общее. Хотя бы день рождения: Лука родился 9 июля 1964‑го, а я — в тот же день в 1968‑м. Мы оба не жалели сил на тренировках, и оба ненавидели проигрывать. И он, и я продолжали болеть за свои прежние клубы: он — за «Сампдорию», я — за «Лацио»,

Мы много времени проводили вместе, наверное, потому что большинство наших одноклубников были женаты, а мы к тому времени еще не успели обзавестись семьями.

Виалли нужно было где–то жить, пока он подыскивал себе постоянное жилище. Так как в моей квартире было полно места, а Виалли терпеть не мог гостиниц, он остановился у меня. Предполагалось, что через несколько дней он переедет, но на деле он задержался больше чем на месяц.

Казалось, он никогда не сможет найти подходящий вариант. Такой уж он, Лука: максималист, которого вечно что–то не устраивает. Ему нужно было не просто уютное, комфортное жилье, он искал идеал.

Виалли — один из тех, кто все должен делать правильно. Если у него что–то не получается идеально, он упорно тренируется, пока не достигнет совершенства. Если добавить к этому, что он всегда бьется до конца и ненавидит проигрывать, можете представить, какого опасного соперника он собой представлял.