Приключения Джона Девиса. Капитан Поль (сборник) - Дюма Александр - Страница 100

Поль остался один и, прислонившись к высокому камину, украшенному гербом, задумался о странном повороте судьбы, который вдруг сделал его хозяином этого дома. Через несколько минут боковая дверь отворилась и появился Эммануил с ящиком для пистолетов в руках. Поль оглянулся и, увидев брата, поклонился ему. Эммануил тоже поклонился, но лишь потому, что этого требовала вежливость, и лицо его тотчас исказилось неприязнью к человеку, которого он считал своим личным непримиримым врагом.

– Я хотел уже искать вас, – сказал Эммануил, остановившись в нескольких шагах от Поля и поставив ящик с пистолетами на стол. – Правда, – прибавил он, – не знал, где вас найти, потому что вы, как злой дух в наших народных преданиях, имеете дар быть везде и нигде. К счастью, мне сказали, что вы здесь, и я очень вам благодарен, что вы избавили меня от труда искать вас.

– Мне очень приятно, – сказал Поль, – что в этот раз мое желание, хотя, вероятно, по совершенно иным причинам, совпадает с вашим. Что вам от меня угодно?

– Неужели не можете угадать? – Эммануил разгорячился. – В таком случае позвольте сказать, что, к моему удивлению, вы совсем не знаете обязанностей дворянина и офицера, и это – новое оскорбление мне!

– Верьте мне, Эммануил, – сказал спокойно Поль.

– Вчера меня звали графом, сегодня зовут маркизом д’Оре, – проговорил надменно Эммануил, с презрением глянув на собеседника. – Прошу не забывать этого.

Едва заметная улыбка мелькнула на губах Поля.

– Вы очень плохо знаете обязанности дворянина, – продолжал Эммануил, – если воображаете, что я могу позволить другому отомстить вам за обиду, которую вы нанесли мне. Не забудьте, что не я вас искал, а вы пришли ко мне.

– Вы забываете, маркиз, – поклонился Поль, – что были у меня в гостях на «Индианке».

– Оставим этот пустой спор, – сказал Эммануил с досадой. – Нам теперь не до того. Вчера я сделал вам предложение, которое, не говорю уже офицер, но каждый дворянин, каждый порядочный человек, если только он не трус, сразу бы принял, а вы, увернувшись от него, вздумали обратиться к другому противнику, которого наша ссора отчасти касается, но которого бы из обыкновенного приличия – он мой гость – не следовало в нее вмешивать.

– Поверьте, в этом случае я действовал по необходимости, – с обычным хладнокровием ответил Поль. – С вами я драться не могу, с любым другим – всегда готов скрестить шпаги. Я привык к битвам, которые несравненно страшнее поединка, поэтому дуэль я не считаю опасностью для себя. Не забудьте только, что я не искал этой дуэли, вы сами мне ее навязали, но, повторяю вам, я не могу драться с вами и потому должен был обратиться к барону Лектуру, как обратился бы к де Нозе или Лажарри только потому, что кто-нибудь из них попался бы мне под руку. Впрочем, если, как вы считаете, мне необходимо кого-нибудь убить, то лучше, разумеется, отправить на тот свет наглого и ни к чему не годного вертопраха, чем доброго и честного помещика, который покраснел бы от стыда даже во сне, увидев тот гнусный торг, который барон Лектур предлагает совершить вам.

– Прекрасно! – Эммануил засмеялся. – Можете сколько угодно играть роль заступника невинных, защитника притесненных принцесс и укрываться под щитом ваших непонятных ответов. Пока это глупое донкихотство не стои´т на пути моих желаний, моих выгод, моих обязательств – мне до него дела нет: пусть оно гуляет себе по морю и по суше, от полюса и до полюса. Я буду только смеяться, когда случится встретиться с ним. Но как только это дурачество коснется меня… одним словом, если я встречу в моем доме незнакомого человека, который вздумает командовать там, где только я один могу повелевать, я пойду прямо к нему, как теперь к вам, и, если мне посчастливится встретить его одного, как теперь вас, я скажу ему: «Вы меня оскорбили, вмешавшись в мои дела, которые вас совершенно не касаются, и вы должны драться не с кем-нибудь другим, а со мной!» И вы будете драться.

– Вы ошибаетесь, Эммануил, – ответил Поль. – С вами я все равно не буду драться. Это невозможно.

– Э, оставьте! Загадки сейчас не в моде! – воскликнул Эммануил с досадой. – В жизни постоянно натыкаешься на прозу, поэтому оставим романтические бредни и таинственность сочинителям романов и трагедий. Ваше появление в нашем доме наделало мне слишком много неприятностей, и этого вполне довольно, чтобы нам с вами подраться. По вашей милости Лузиньян, осужденный на вечную ссылку, снова во Франции, сестра моя первый раз в жизни не покорилась воле родителей, отца вы убили одним своим появлением – вот сюрпризы, которые вы привезли с собой, как язву с того края света, и я требую, чтобы вы мне за это заплатили. Скажите мне все, что имеете, прямо, как говорят люди друг другу при свете дня, а не как привидение, которое во мраке изъясняется непонятным никому языком! Не забудьте, что чудес боятся разве только кормилицы да дети. Говорите же! Вы видите, я спокоен. И если вы желаете открыть мне какую-то тайну, я готов ее выслушать.

– Тайна, которую вы хотите знать, принадлежит не мне, – ответил Поль спокойно. Его умение сдерживать себя составляло совершенный контраст с запальчивостью Эммануила. – Верьте тому, что я говорю, и не требуйте от меня ничего больше. Прощайте! – Капитан направился к двери.

– Э нет, – закричал Эммануил, загораживая ему дорогу, – так вы отсюда не выйдете! Мы разговариваем с вами наедине, и не забудьте, что не я вас завлек сюда, а вы сами пришли. Выслушайте же, что я вам скажу. Оскорбили вы меня, поэтому и драться будете со…

– Вы с ума сошли! – нахмурился Поль. – Я уже говорил вам однажды, что с вами я драться не стану, потому что это невозможно. Пустите меня!

– Берегитесь, – воскликнул Эммануил, вынув из ящика оба пистолета, – берегитесь! Я сделал все, что мог, чтобы заставить вас драться как дворянина, и теперь имею полное право убить вас как разбойника! Вы проникли в чужой дом, забрались сюда не знаю как, не знаю зачем; если вы и не имели намерения похитить наши деньги и вещи, то, по крайней мере, похитили покорность моей сестры, а вместе с ней обещание, данное честным человеком своему другу. Я считаю вас грабителем, которого я застал в ту минуту, как он положил руку на самое драгоценное из фамильных сокровищ – честь!.. Возьмите этот пистолет и защищайтесь! – добавил он, бросив пистолет к ногам Поля.

– Вы можете убить меня, – ответил Поль, опять прислонившись к камину и словно продолжая обычную дружескую беседу, – повторяю, вы можете убить меня, хоть я не верю, что совершится такое ужасное преступление, но вы не заставите меня драться с вами.

– Поднимите этот пистолет, – воскликнул Эммануил, – поднимите его, говорю я вам! Вы полагаете, что мои слова – пустые угрозы? Ошибаетесь! Вы вывели меня из терпения, три дня, как вы мучаете меня, наполняете мое сердце желчью и ненавистью, и в эти три дня я уже свыкся с мыслью избавиться от вас любым способом – дуэлью или просто убийством. Не надейтесь, что меня удержит страх наказания: этот замок глух и нем. Море недалеко, и не успеют вас похоронить, как я буду уже в Англии. В последний раз говорю вам: возьмите этот пистолет и защищайтесь!

Поль, не говоря ни слова, пожал плечами и оттолкнул оружие ногой.

– Ах, вы так! – воскликнул Эммануил, доведенный до высочайшей степени бешенства хладнокровием своего противника. – Если ты не хочешь защищаться как человек, так умри же как собака! – И он направил пистолет прямо в грудь капитана.

В эту минуту ужасный крик раздался в дверях. Это была Маргарита, искавшая Поля. Она все поняла с одного взгляда и тут же бросилась к Эммануилу. Раздался выстрел, но Маргарита успела схватить брата за руку, и пуля попала в зеркало, в двух или трех дюймах над головой капитана.

– Брат! – Маргарита кинулась к Полю и порывисто обняла его. – Брат, ты не ранен?

– Брат? – удивленно переспросил Эммануил, уронив еще дымящийся пистолет. – Твой брат?

– Теперь вы понимаете, Эммануил, почему я не хотел с вами драться? – сказал Поль.