Сталин и Берия. Секретные архивы Кремля. Оболганные герои или исчадия ада? - Громов Алекс Бертран - Страница 98

Младший сын советского вождя сделал при его жизни блестящую карьеру военного летчика, главным образом, как уже говорилось, стараниями подхалимов. Но не прошло и двух месяцев после смерти Иосифа Виссарионовича, как Василий Иосифович был арестован по обвинению в клевете на коммунистическое руководство СССР. Потом его обвинили еще и в злоупотреблении служебным положением. В результате сын Сталина получил восемь лет тюрьмы, отбывал срок во Владимирском централе под фамилией Васильев. Был освобожден в 1960 году с запретом жить в Москве и Грузии, а также носить фамилию Сталин – только Джугашвили.

Артем Сергеев всегда говорил о названом брате с глубоким сочувствием: «Отец умер в марте, а в апреле он был арестован. Его осудили по двум статьям. 58-я – „Антисоветская агитация“: отзывался плохо о Берии, Хрущеве. Судили и по статье 193-й за злоупотребление служебным положением, финансовые нарушения. В чем было злоупотребление? Он сделал из неиспользуемых ангаров на центральном московском аэродроме манеж и конюшню. Создал конно-спортивную команду, которая стала союзной командой. Построил первый, и единственный в стране, олимпийский бассейн. Говорили, для своей жены. Но она-то была чемпионкой страны по плаванию! Он был осужден на 8 лет и отсидел от звонка до звонка. Выпустив, его сразу сослали в Казань. В Казани поселили на 5-м этаже в доме без лифта. А у него ноги были больные. Вообще, вся его жизнь – сплошная трагедия… Как-то я к нему пришел на дачу, он сидит – рядом грозный пес. Василий его гладит и говорит: „Не обманет, не изменит…“»

Василий умер 19 марта 1962 года в Казани и там же был похоронен.

Ходили слухи, что Василий был убит или отравлен.

20 ноября 2002 года на Троекуровском кладбище в Москве были перезахоронены останки Василия Сталина.

Женитьба Берии

С этим чисто личным событием в жизни Берии связаны различные легенды, большинство из которых возникло уже после смерти Лаврентия Павловича, обвиненного на процессе 1953 года не только в шпионаже, но и в моральном разложении, злоупотреблении властью.

Нина Теймуразовна Гегечкори родилась в1905 году (на шесть лет моложе Берии) в грузинской деревне Гегечкори. Из воспоминаний сына Серго в мемуарах «Мой отец – Лаврентий Берия»: «Мама родилась в 1905 году в Марвили. Ее отец – Теймураз Гегечкори – дворянского происхождения, мать – Дарико Чиковани – княжеского. До женитьбы оба они уже состояли в браке. У бабушки от покойного мужа Шавдия, тоже дворянина, было трое детей: две дочери и сын. Жену и двух детей дедушки за две недели забрал тиф. Теймураз был намного старше Дарико, и моя мать – их единственная дочь. Родители отдали ее в мартвильское четырехклассное училище. Потом она продолжила учебу в кутаисской гимназии. В 1917 году дед Теймураз, оказывается, возглавил какое-то антицарское выступление. Почти семидесятилетний старик скончался от пули стражника. После этого мама переехала из Кутаиси в Тбилиси и окончила там гимназию Святой Нино… Юную сиротку в столице опекал известный большевик Саша Гегечкори…

Саша Гегечкори – мой родной дядя, а Евгений Гегечкори, член меньшевистского правительства, маме приходился двоюродным дядей. Кстати, мой отец познакомился с мамой в кутаисской тюрьме, где он сидел в одной камере с Сашей. Мама носила туда передачи дяде. Когда в Грузии установилась советская власть, отец продолжал работать в Баку, поэтому он специально приехал в Тбилиси, чтобы у Саши попросить руку племянницы. Саша отказал: девочка, мол несовершеннолетняя. А мама решила, что можно выйти замуж и без благословения старших, поэтому похищение отцом своей возлюбленной – это лишь красивая легенда…»

В 1921 году Берию, как имевшего техническое образование (пусть и неоконченное), руководство даже собиралось командировать в Бельгию для изучения технологии нефтедобычи. С этим обстоятельством и связана (по крайней мере внешне) история его женитьбы, которая была рассказана вдовой Лаврентия Павловича, Ниной Теймуразовной Гегечкори, через несколько лет после его казни одному из грузинских изданий, а позже опубликована и в России: «Я родилась в семье бедняка. Особенно трудно стало матери после смерти отца… Росла я в семье родственника – Александра Гегечкори, который взял меня к себе, чтобы помочь моей маме. Жили мы тогда в Кутаиси, где я училась в начальной женской школе. За участие в революционной деятельности Саша часто сидел в тюрьме, и его жена Вера ходила встречаться с ним. Я была еще маленькая, мне все было интересно, и я всегда бегала с Верой в тюрьму на эти свидания. Между прочим, тогда с заключенными обращались хорошо. Мой будущий муж сидел в одной камере с Сашей. Я не обратила на него внимания, а он меня, оказывается, запомнил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

После установления советской власти в Грузии Сашу, активного участника революции, перевели в Тбилиси, избрали председателем тбилисского ревкома. Я переехала вместе с ними. К тому времени я была уже взрослой женщиной, отношения с матерью{С женой Саши, Верой, которая и стала приемной матерью для Нины.} у меня не сложились.

Помню, у меня была единственная пара хороших туфель, но Вера не разрешала мне их надевать каждый день, чтобы они подольше носились. Так что в школу я ходила в старых обносках, старалась не ходить по людным улицам – так было стыдно своей бедной одежды…

В первые дни установления советской власти в Грузии студенты организовали демонстрацию протеста против новой власти. Участвовала в этой демонстрации и я. Студентов разогнали водой из пожарного брандспойта, попало и мне – вымокла с головы до ног. Мокрая, я прибежала домой, а жена Саши, Вера, спрашивает: „Что случилось?“ Я рассказала, как дело было. Вера схватила ремень и хорошенько меня отлупила, приговаривая: „Ты живешь в семье Саши Гегечкори, а участвуешь в демонстрациях против него?“

Однажды по дороге в школу меня встретил Лаврентий. После установления советской власти в Грузии он часто ходил к Саше, и я его уже неплохо знала. Он начал приставать ко мне с разговором: „Хочешь, не хочешь, но мы обязательно должны встретиться и поговорить“.

Я согласилась, и позже мы встретились в тбилисском парке Недзаладеви. В том районе жили моя сестра и зять, и я хорошо знала парк.

Сели мы на скамеечку. На Лаврентии было черное пальто и студенческая фуражка. Он сказал, что уже давно наблюдает за мной и что я ему очень нравлюсь. А потом сказал, что любит меня и хочет, чтобы я вышла за него замуж.

Тогда мне было шестнадцать с половиной лет. Лаврентию же исполнилось двадцать два года.

Он объяснил, что новая власть посылает его в Бельгию изучать опыт переработки нефти. Однако было выдвинуто единственное требование – Лаврентий должен жениться.

Я подумала и согласилась – чем жить в чужом доме, пусть даже с родственниками, лучше выйти замуж, создать собственную семью. Так, никому ничего не сказав, я вышла замуж за Лаврентия. И сразу же поползли слухи, будто Лаврентий похитил меня. Нет, ничего подобного не было. Я вышла за него по собственному желанию».

Казалось бы, обычная житейская история. Но за власть приходиться платить, в том числе и тем, что можно стать персонажами черных мифов и небылиц. Л. П. Берия не был бескорыстным рыцарем революции, в сияющих доспехах побеждающим ее злобных врагов. Но вряд ли и описание Н. Зеньковича в книге «Маршалы и генсеки» можно считать абсолютно достоверным: «Находясь в конце 20-х годов в Абхазии, Берия жил в роскошном специальном поезде, в котором он приехал в Сухуми. Поезд стоял на запасных путях, на некотором расстоянии от здания станции, и состоял из трех пульмановских вагонов – спальни, салон-вагона с баром и вагона-ресторана.

В тот вечер, когда Берия собирался отправиться в Тбилиси, около станции к нему подошла девушка лет шестнадцати, среднего роста, с черными глазами и сдобной комплекции.

Девушка приехала из родной мингрельской деревни, соседствующей с селом Мерхеули, откуда родом был сам Берия. Она попросила его заступиться за ее арестованного брата.