О природе человека - Уилсон Эдвард Осборн - Страница 18

Эволюцию способности можно более наглядно проиллюстрировать при помощи генетического состояния, называемого фенилкетонурией (ФКН), физиологическим побочным эффектом которого является слабоумие. ФКН вызывается присутствием в сотнях тысяч парных генов человеческих хромосом одной пары рецессивных генов. Люди, обладающие двойной дозой гена ФКН, не могут употреблять в пищу весьма распространенное вещество — аминокислоту фенилаланин. Когда химическое расщепление фенилаланина блокируется, в организме накапливаются аномальные промежуточные продукты. Моча на воздухе приобретает темный цвет и издает характерный неприятный запах. Этот генетический дефект встречается у одного ребенка на десять тысяч. Если не остановить отравление организма, то к четырем-шести месяцам ребенок становится неизлечимо умственно отсталым. К счастью, катастрофы можно избежать: ранняя диагностика и диета с низким содержанием фенилаланина творят чудеса. При ФКН взаимодействие между генами и окружающей средой проявляется в простейшей форме. Младенец, родившийся с двумя генами ФКН, обладает способностью к нормальному или аномальному ментальному развитию — с сильной склонностью к последнему. Только особое и необычное изменение среды — устранение из диеты продуктов, содержащих фенилаланин, — может повернуть этот процесс вспять. Таким образом, для того, чтобы с определенной уверенностью предсказать, будет ли у младенца нормальный интеллект или он вырастет умственно отсталым, необходимо знать и генетику, и условия окружающей среды.

Немногие виды поведения контролируются одним или двумя генами и могут быть изменены, как в случае умственной отсталости, вызванной ФКН. И даже в случае ФКН речь идет о серьезном повреждении, а не о тонком сдвиге реакций. Более типичная связь между генами и поведением прослеживается на примере самой распространенной формы психического заболевания — шизофрении. Шизофрения — это не просто прекращение нормального поведения или его искажение. Некоторые психиатры, в том числе Томас Шаш и Р. Д. Лаинг, считали шизофрению обычным ярлыком, навешиваемым обществом на тех, кто не похож на окружающих{59}. Но было доказано, что они почти наверняка неправы. Да, действительно, внешне шизофрения проявляется через бесцельные и странные реакции. Человек испытывает различные галлюцинации, ему свойственны заблуждения, неадекватные эмоциональные реакции, навязчиво повторяющиеся бессмысленные движения. Он может даже впасть в кататонический транс — полную неподвижность, напоминающую смерть. Вариаций здесь бесконечное множество. Психиатры научились рассматривать каждого пациента как уникальный случай. Граница между нормальным и шизофреническим состоянием очень широка и почти неуловима. Люди с умеренной шизофренией спокойно живут среди нас, а абсолютно нормальных людей порой ошибочно называют шизофрениками. Тем не менее у шизофрении есть три безошибочно узнаваемых разновидности: мрачный параноик, которому всюду мерещатся шпионы и убийцы; дурачок, порой переходящий в гебефрению; и замерший в неподвижности кататоник. Хотя каждый из нас может стать шизофреником, нет сомнения, что у некоторых людей есть особые гены, которые делают их более предрасположенными к этому состоянию. Дети, которых в младенчестве забирали у родителей-шизофреников и помещали в нормальные приемные семьи, впоследствии демонстрировали симптомы шизофрении гораздо чаще, чем дети, имевшие здоровых родителей. Сеймур Кети совместно с американскими и датскими психологами изучил сотни подобных случаев. Полученные результаты убедительно доказали, что наследственность играет главную роль в развитии шизофрении{60}.

Кроме того, были получены данные о том, что шизофрения широко распространена и в других типах человеческих обществ. Джейн Мерфи обнаружила, что симптомы, напоминающие синдром шизофрении, знакомы эскимосам, живущим на берегах Берингова моря, и племени йоруба из Нигерии{61}. Людей с такими симптомами считают психически больными. Эскимосы называют их nuthkavihak, йоруба — were. Они составляют значительную часть клиентуры шаманов и целителей племени. Частота возникновения шизофрении в этих обществах была такой же, как и в западном мире, — от 0,4 до 0,7% взрослого населения.

Шизофрения развивается более сложно, чем ФКН и другие наследственные формы умственной отсталости. Неизвестно, связано ли это с одним или с множеством генов. В физиологии шизофреников происходят характерные изменения, и медики могут вскоре открыть их связь с психическими отклонениями. Например, Филипп Зиман и Тайрон Ли обнаружили, что ключевые участки мозга некоторых шизофреников содержат вдвое больше рецепторов допамина, чем у нормальных людей{62}. Допамин — это вещество, которое передает сигналы между нервными клетками. Возможно, что эта аномалия делает мозг особо чувствительным к собственным сигналам, что и приводит к галлюцинациям. Однако и в прежних психологических теориях есть элемент истины: среда играет важную роль в развитии синдрома. Существует такое понятие, как «шизогенная» семейная среда[17], в которой ребенок, имеющий склонность к шизофрении, с более высокой вероятностью становится психически больным{63}. В такой среде нет доверия, коммуникация разрушена, родители открыто конфликтуют друг с другом и требуют от детей невозможного. Некоторые психиатры даже видят извращенную рациональность в разуме шизофреников: человек пытается убежать от невыносимой социальной среды и создает собственный внутренний мир. Но факт остается фактом: некоторые гены вызывают особую предрасположенность к шизофрении. У людей, имеющих такие гены, патология может развиться в процессе взросления, даже если они живут в нормальных, благополучных семьях.

Таким образом, даже в относительно простых категориях поведения мы наследуем способность к определенным чертам и склонность к усвоению той или иной из имеющихся. Такие разные ученые, как Конрад Лоренц, Роберт А. Хинде и Б. Ф. Скиннер, часто подчеркивали, что четкой границы между унаследованными и приобретенными свойствами не существует{64}. Совершенно очевидно, что нам нужны новые системы описания, которые заменили бы архаичное разделение между природой и воспитанием. Одна из самых многообещающих систем, основанных на образах, была предложена великим генетиком Конрадом Г. Уоддингтоном, умершим в 1975 году{65}. Уоддингтон считал, что развитие подобно местности, которая постепенно снижается от гор к побережью. Развитие признака — цвета глаз, доминирования руки, шизофрении и др. — напоминает мяч, который катится по этому склону. Каждый признак развивается на определенном участке местности, каждый проходит свои хребты и долины. Если говорить о цвете глаз, то при наличии определенного набора генов голубого или иного пигмента радужной оболочки этот признак движется по конкретному, глубокому каналу. Мяч неуклонно катится к одной точке: как только яйцеклетка оплодотворяется сперматозоидом, возможным остается только один цвет глаз. Местность развития москита тоже можно представить себе в виде параллельных, глубоких и ровных долин: одна ведет к сексуальной привлекательности звука трепещущих крыльев, другая — к автоматическому сосанию крови, а остальные — к оставшемуся десятку реакций. Долины формируют ряд четко определенных биохимических шагов, которые от ДНК оплодотворенной яйцеклетки ведут к нейромышечным действиям, управляемым мозгом москита.

Топография развития человеческого поведения значительно шире и сложнее, но она остается топографией. В некоторых случаях долины делятся — порой и не один раз. Человек может стать правшой или левшой. Если он родился с генами или испытывал иные ранние физиологические влияния, которые сделали его левшой, то можно считать, что ответвление канала развития углубилось. Если отсутствует социальное давление, то мяч в большинстве случаев покатится вниз, в канал доминирования левой руки. Но если родители учат ребенка пользоваться правой рукой, мяч может скатиться и в более мелкий канал доминирования правой руки. Ландшафт шизофрении — это обширная сеть каналов, в которой трудно определить единственный путь, поэтому траекторию мяча можно предсказать лишь статистически.