Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Адептус Механикус: Омнибус (ЛП) - Абнетт Дэн - Страница 13


13
Изменить размер шрифта:

— Кристально, — ответил Хокинс.

— Прошу прощения, полковник Андерс, — начал Рей. — То, что мы слышали и в самом деле правда?

— Что ты слышал, лейтенант?

Рей пожал плечами, словно неожиданно расхотел спрашивать из опасения выглядеть глупо.

— Что мы будем сражаться рядом с космическими десантниками, сэр.

— Вижу сарафанное радио работает на полную.

— Но это правда, сэр?

— Насколько я понял, лейтенант. Космические десантники Чёрных Храмовников, хотя я не видел и не слышал никаких подтверждений.

— Чёрные Храмовники… Думаю, в этом есть смысл. В конце концов, мы ведём крестовый поход в неизведанный космос, ведь так? Да, мне нравится, как это звучит. Мы — чёртовы крестоносцы.

Полковник усмехнулся и быстро отдал честь офицерам, прежде чем направиться в сторону одного из транспортно-пересадочных узлов посадочной палубы, где похожие на пули капсулы ожидали, когда сядут или выйдут пассажиры, прежде чем помчаться сквозь “Сперанцу” на невероятной скорости.

Когда Андерс ушёл Хокинс сказал. — Вы слышали полковника, у нас десять рот усталых и раздражённых солдат, которые должны отдохнуть и быть готовыми к строевой и осмотру. Коллинс, Рей, проследите за этим. Механикус возможно и превосходят нас, когда дело касается перемещения оборудования, но будь я проклят, если они повторят это, когда дело дойдёт до передвижения солдат.

Он щёлкнул пальцами.

— Выполнять!

Дым благовоний окутал сокровенное святилище скоростного ударного крейсера “Адитум”. Знамёна, свисающие с широких сводов окружающих галерей, слегка покачивались, когда под ними проходили воины. Шесть Чёрных Храмовников, облачённые в броню насыщенного чёрного и чистейшего белого цветов, шли вдоль нефа к большой алтарной плите в его конце. Факельный свет отражался от изгибов доспехов и мелькал в резких гранях глаз.

Перед алтарём подобно обсидиановой статуе стоял гигантский воин в громоздкой терминаторской броне, большие плечи украшала выделанная шкура огромного дракона, убитого им первом крестовом походе. Золотой орёл расправил крылья на широкой груди, где лежала золотая и серебряная розетта с кроваво-красным драгоценным камнем на сердце.

Грозный шлем, изготовленный в виде белого черепа с угольно-красными глазными линзами, был застывшей в гримасе ужаса посмертной маской, которая стала последним, что бесчисленные враги Императора видели перед гибелью. Одной из огромных латных перчаток колосс сжимал большую булаву с орлиными крыльями, орудие смерти и одновременно символ звания.

Это был реклюзиарх крестового похода Шрама, и звали его Кул Гилад.

Шесть Храмовников остановились перед ним и преклонили колени. В руках они несли шлемы, пять чёрных и один белый, а затем склонили головы, когда реклюзиарх вышел из святилища по белым мраморным плитам. Прислужники и неофиты в мантиях показались из-за алтаря, запели гимны битвы и славы, и встали по обе стороны от Кул Гилада. Большинство являлись сервами-прислужниками ордена, но один был неофитом, и он нёс самый почитаемый артефакт на борту “Адитума”.

Переодетый и лишённый всех знаков отличия, дабы оружие, которое он держал, не узнало его имя, неофит сжимал огромных меч. Клинок защищали прочные чёрные ножны из сплава неизвестного за пределами склонов горы Олимп. Обёрнутая кожей рукоять, заканчивалась расширявшимся крестом — символом ордена и навершием с обсидиановым шаром, обрамлявшим блестящий гранат. С рукояти свисала длинная цепь, ожидавшая, когда её прикуют к воину, которого выберут владельцем меча.

Храмовники заняли свои места перед реклюзиархом, вокруг кружился божественный ладан, ещё больше фигур показались из крытых галерей. Каждая несла часть доспеха: нагрудник, наголенник, наплечник, наруч. Пение невидимых хоров присоединилось к священнейшему моменту, сто голосов рассказывали о великих деяниях, благородных победах и нерушимом долге.

— Вы клинок Императора, который разрубает ночь, — произнёс реклюзиарх.

— Мы свет пламени, которое изгоняет тени, — ответили шесть воинов.

— Вы месть, которая никогда не познает покоя.

— Мы верны первому долгу Адептус Астартес.

— Вы огонь правды, который сияет ярче всех.

— Так пожелал примарх, и да будет так.

— Император даровал вам силу и праведную цель.

— С ними мы несём гибель нашим врагам.

— Ваша честь — ваша жизнь!

— Не позволяй никому усомниться в этом!

Реклюзиарх опустил пальцы левой руки в жаровню с тлеющим пеплом, которую нёс на спине прислужник в капюшоне, и стал двигаться между коленопреклонёнными воинами. Хотя каждый из них был генетически усовершенствован, чтобы превосходить любого смертного воина, Кул Гилад в древнем терминаторском доспехе затмевал их всех. Он мазал на их лбах чёрный пепельный крест, шепча слова, находившие отклик в душе каждого Храмовника.

Бородатый Танна, сержант отделения, решительный и непреклонный в своей преданности.

— Сталь Дорна в твоих костях.

Ауйден, символ надежды отделения.

— Храбрость Сигизмунда течёт в твоём сердце.

Иссур Мечник, вдохновение для всех них.

— Сила эпох станет твоей.

— Варда, вопрошающий, для которого все тайны источник радости.

— Ты несёшь душу всех нас.

Браха, вернувший шлем крестоносца павшего Элия у Врат Дантиума.

— Честь Терры будет твоей.

Яэль, юноша, сам Хелбрехт назвал его достойным внимания воином.

— Хорошо запоминай уроки битвы, ибо их преподают всего раз.

Невидимые хоры повысили темп, и разноголосица их песнопений наполнила святилище гимнами восхваления Императора и Его сыновей. Ядовитый ладан, способный убить смертного за один вдох, клубился над полом, словно туман над болотом, и каждый воин всматривался во мглу, думая о наследии былого героизма, славных крестовых походах предшественников, свитках выигранных битв и убитых врагов. Быть достойным такого прошлого нелегко и не все способны вынести столь тяжкое бремя.

Но больше всего они думали о позоре Дантиума.

Битва проиграна… чемпион Императора убит…

И рок, который не оставлял их мысли с того дня…

Реклюзиарх вернулся к алтарю, а Храмовники глубоко вдохнули насыщенный химикатами дым, лёгкие космических десантников наполнились тайнами, зашифрованными в его молекулярной структуре. Только гено-кузнецы “Вечного Крестоносца” ведали о происхождении ладана, и только их удивительная алхимия могла его воспроизвести.

Кул Гилад внимательно смотрел на воинов перед собой, каждый из них был создан тысячами лет истории и забытым искусством генетики. Лучшие и храбрейшие в Империуме, сила и честь врезались в саму их суть. Пугающие потери на Дантиуме потрясли их до глубины души, но этот крестовый поход станет шансом вернуть честь, подтвердить свою значимость перед верховным маршалом и избавиться от злости, поселившейся в них. Совместная кампания с Адептус Механикус станет ни наказанием, ни епитимьёй, а искуплением.

Похожие на призраки образы могучих воинов замерцали на периферии зрения Кул Гилада, но он проигнорировал их, узнав наркотические фантомы, чем они и были. Видения больше никогда не коснутся его, но один среди его паствы, конечно же, ощутит растущую внутри силу Золотого Трона. Он не мог знать, кого коснётся Император, поскольку никто не мог постичь сложность и неуловимые нюансы Его воли. Кул Гилад всматривался в лица воинов, выискивая малейший признак реакции на вызывающий фугу туман, но не увидел ничего, кроме стоической решимости начать последний крестовый поход в неизвестное и восстановить честь.

Когда это началось, то началось неожиданно.

Варда встал, обращаясь к чему-то, что не видел никто кроме него. Его глаза широко распахнулись, а рот открылся от изумления. По щекам побежали слёзы от вида чего-то восхитительного или ужасного. Он шагнул на дрожащих ногах к алтарю, пытаясь схватить руками нечто невидимое.

— Я вижу… — произнёс он. — Его красота ужасна… Я знаю… Я знаю, что должен сделать.