Дом охраны младенца - Баранов Александр Александрович - Страница 2

Таким образом, уменьшение количества вывозимых детей увеличило число питомцев в грудных отделениях, следствием чего стало повышение скученности питомцев, рост среди них заболеваемости и смертности.

1.1.2. Передача изоляционно-обсервационного барака Московского воспитательного дома военным ведомствам

В ноябре 1915 г. по распоряжению Главного управления ведомства императрицы Марии построили новый изоляционно-обсервационный барак, рассчитанный на 70 больных, но не успели закончить его отделку и установить котлы для центрального отопления. Поскольку шла война, то барак отдали для нужд раненых под городской госпиталь № 776, администрация которого довела здание до состояния готовности, но вскоре этот госпиталь был переведен из Москвы. Освободившееся помещение реквизировали для Минского лазарета Красного Креста, эвакуированного с театра военных действий. Лазарет располагался в здании до марта 1916 г., после чего был отправлен в ближайший тыл. Тогда местный отдел Красного Креста решил перевести в это помещение госпиталь челюстных ранений. И только после многих хлопот и переговоров с управлением Красного Креста удалось сохранить здание изоляционного барака в распоряжении Московского воспитательного дома, но при условии размещения в нем вновь Городского госпиталя № 776. Главный врач Воспитательного дома А. В. Тихонович написал в своей докладной, что помещением изоляционно-обсервационного барака, занятого Городским госпиталем № 776 для раненых, вряд ли удастся воспользоваться раньше окончания военных действий [5].

1.1.3. Организация рентгеновского кабинета

В феврале 1915 г. главный врач Императорского Московского воспитательного дома А. В. Тихонович обратился в Его Правление с предложением организации рентгеновского кабинета: «Опыт шестилетней работы в хирургическом отделении больницы Дома показал, что среди питомцев и питомок с хирургическими заболеваниями большой процент страдает поражениями костной системы; таковы многочисленные случаи остеомиелита, бугорчатки суставов. Для точной диагностики, согласно современным медицинским воззрениям, необходимо обследование лучами Рентгена. Ввиду того, что рентгеновского кабинета в Московском воспитательном доме не было, приходилось прибегать в соответствующих случаях к частным кабинетам… Ежегодно таких снимков делалось от 20–30 штук, оплачиваемых Московским воспитательным домом. Находя такой порядок неудобным и совершенно нежелательным, и считая, безусловно, необходимым обладание кабинетом Рентгена, обращаюсь в Правление с просьбой возбудить ходатайство перед Его Сиятельством, Почетным опекуном, управляющим о разрешении приобрести рентгеновский кабинет для Дома. При этом считаю долгом присовокупить, что нужда в этом ценном для медицинских надобностей инструментарии в данное время особенно остра ввиду устройства в больнице Дома лазарета для тяжелораненных воинов, которых пока приходится для обследования возить в кабинеты городских больниц, отказываясь от крайне важного исследования этого в тех случаях, когда раненые не могут быть перевозимы, хотя бы для уяснения причины болезни»[5].

В июне 1915 г. А. В. Тихонович был вызван в Петроград для участия в медицинском совещании по вопросу об организации рентгеновского кабинета в больнице Московского воспитательного дома, где он сообщил, что оплату за него можно провести «из сметного кредита на медицинские приборы и инструменты, тем более, что Торговый Дом Саксе… согласен на рассрочку платежа»[6]. В августе Торговый Дом Саксе подписал договор на закупку оборудования рентгеновского кабинета, а в октябре того же года были закуплены защитная стенка, экран, ванны, пластинки.

Так, в больнице Московского воспитательного дома появилась рентгенологическая диагностика.

1.1.4. Реорганизация молочной кухни

Молочная комната, как изначально называли молочную кухню, была открыта в Московском воспитательном доме в 1912 г. В Доме всегда был дефицит кормилиц, а в годы войны он стал еще больше; потребность в молочных смесях для детского питания возросла, и молочная кухня Воспитательного дома вынуждена была резко повысить объем питания для младенцев. Если в 1915 – начале 1916 г. на кухне ежедневно готовилось в среднем 2000 бутылочек молочных смесей, то к концу года – до 4000 бутылочек прикорма. По данной причине сотрудники молочной кухни не справлялась со своими обязанностями[7].

В 1916 г. главный врач А. В. Тихонович назначил «комиссию по реорганизации молочной лаборатории Дома, представив проект будущей молочной Дома с биохимической при ней лабораторией. Проект этот с рисунками и чертежами, по рассмотрении и одобрении в Правлении Дома, был отослан в Главное управление ведомства»[8]. В комиссию был включен приват-доцент Саратовского университета П. П. Эминет, которому под управлением главного врача А. В. Тихоновича позволили проводить «научные наблюдения над вскармливанием детей в грудных отделениях с лазаретами различными молочными смесями под его личным наблюдением в молочной лаборатории Дома». Результаты оказались ободряющими, и научную командировку доктора П. П. Эминет продлили на год, чтобы он «мог получить более определенные результаты по вопросам искусственного вскармливания детей, продолжая свою полезную деятельность в учреждениях Московского воспитательного дома путем участия в деле медицинской его реорганизации»[9].

Таким образом, в годы Первой мировой войны началась реорганизация молочной кухни с целью не только обеспечить воспитанников молочными смесями, но и превратить ее в научную лабораторию по изучению проблем детского питания.

1.1.5. Грудные отделения Московского воспитательного дома – клиническая база Московского женского медицинского института

В июне 1915 г. на имя управляющего Московским воспитательным домом от профессора Московского женского медицинского института П. Г. Статкевича и приват-доцента А. Г. Изачика пришло письмо следующего содержания: «Памятуя историческое прошлое Императорского Московского воспитательного дома, который среди своих прямых целей и задач призрения и воспитания детей всегда способствовал медицинскому образованию и практической подготовке врачей, продолжавших часто потом работать на пользу учреждений Дома, Московский женский медицинский институт, в заботах о расширении и упрочении клинического преподавания слушательницам института, имеет честь ходатайствовать перед Вашим Сиятельством о разрешении слушательницам Московского женского медицинского института принимать участие в клинических занятиях и кураторстве больных, находящихся в ведении Вашего Дома, под наблюдением и указанием главного врача, при непосредственном участии врачебного персонала Дома и под руководством представителей кафедр Института»[10]. Чтобы заинтересовать руководство Воспитательного дома в данном предложении, директор института профессор П. П. Статкевич предложил одновременно бесплатно обучать 20 воспитанниц Дома для получения ими специального медицинского образования в каждом из 4 учебных заведений, принадлежавших институту: 5 человек непосредственно в Московском женском медицинском институте (высшее образование) и по 5 человек в каждом их трех средних медицинских учебных заведений (зубоврачебная, фельдшерско-акушерская школы и школа массажа и врачебной гимнастики) [6].

Пока рассматривали вопрос об утверждении данного предложения, в мае 1916 г. поступило ходатайство в канцелярию Ведомства по учреждениям императрицы Марии со стороны Московских высших женских курсов о предоставлении в качестве клинического учебно-вспомогательного учреждения по отделу болезней детского грудного возраста Императорского Московского воспитательного дома. Дискуссии по вопросу, какому учебному учреждению предоставить Дом в качестве клинической базы, продолжались до осени. Профессор В. Нарбут, инспектор по медицинской части Ведомства императрицы Марии, сообщил в Правление Дома, что преимущество для клинического преподавания отдано ходатайству Московских высших женских курсов. Однако главный врач Московского воспитательного дома А. В. Тихонович высказал по этому поводу свое мнение. Он сделал вывод, что «симбиоз с Московскими высшими женскими курсами будет полезен для самих курсов, в то время как симбиоз с Московским женским медицинским институтом принесет несомненную пользу медицинскому делу Московского воспитательного дома, никоим образом не нарушит внутренней жизни Дома»[11]. Свое мнение он обосновывал тем, что профессор Статкевич и приват-доцент Изачик, ходатайствуя о разрешении своим слушательницам заниматься в учреждениях Воспитательного дома, давали обязательства «пополнить преподавательскими силами недостаточный врачебный персонал Дома, увеличивая его не только в одном из Грудных отделений, но и в двух наиболее крупных отделениях больницы», а также направляя в отделения студенток фельдшерской школы «для несения фельдшерских обязанностей». Далее, они обещали, что «весь внутренний распорядок медицинской жизни в клинических отделениях всецело будет зависеть от администрации Дома». Наконец, «предоставление права на бесплатное обучение в его учреждениях 20 питомкам даст возможность в ближайшем будущем иметь кадры из числа воспитанниц для обслуживания медицинских нужд отделений Дома»[12].