Месть драконов. Закованный эльф - Хеннен Бернхард - Страница 75

В прошлом Леон позаботился о том, чтобы на моих праздниках всегда присутствовало достаточно красивых девушек, чтобы ублажить всех важных гостей. Я ссудил ему денег, когда он решил поехать сюда и открыть публичные дома.

Вынужден признаться, что, когда я был ларисом Трурии, самым надежным источником дохода было золото, которое текло с Нангога. Когда этот источник иссяк, я попросил бессмертного Ансура сделать меня наместником в Золотом городе. Поверь мне, Зара, мои враги были счастливы, когда я сложил с себя полномочия командующего на границе с Друсной. Пусть теперь другие сражаются с варварами в лесах. Они храбрые воины. Я уверен, что некоторые князья, считающие, что хорошие интриганы обязательно являются и хорошими полководцами, не досчитаются своих голов, — последовал несколько театральный вздох. — И, несмотря на то, что я пришел в новый мир с новой должностью, я буду делать то же самое, что делал всегда: сражаться с друснийцами. Как только я буду полностью уверен в том, что Коля не находится под защитой бессмертного Аарона, я нанесу удар. А с тобой поступлю так, как всегда поступал со своими самыми храбрыми воинами: щедро одарю.

— Если Коля умрет, я снова стану свободной женщиной. Какой же более дорогой подарок могу я желать? Мне больше не придется притворяться, что он чудесный любовник. Не придется больше смотреть на его отвратительное лицо, пока он, истекая потом, овладевает мной. Этого хватит, — она все еще играла с его сосками, но взгляд ее посуровел. Аркуменна невольно спросил себя, не думает ли она так же и о нем. Он уже не молод. Привлекательны его подарки и власть, а не его тело.

Он взял ее руки, поцеловал каждый пальчик, затем опустил ее руку себе между ног.

— Я уверен, что сумею найти для тебя подарок, который ты оценишь выше своей свободы. Это будет нечто осязаемое. Нечто не столь преходящее.

Зара слегка усилила давление и хитро поинтересовалась:

— Ты, случаем, не собираешься подарить мне ребенка?

Аркуменна громко расхохотался.

— Ты — мать? Нет, мы не поступим так друг с другом.

Она посмотрела на него одним из своих совершенно особенных взглядов, и внезапно он потерял уверенность в том, что это была просто шутка.

— Я чувствительна к подаркам, — с многозначительной улыбкой произнесла она. — Может быть, у меня тоже есть для тебя подарок. Насколько значительно твое положение среди наместников?

Хорошее настроение улетучилось. Неужели она решила напомнить ему о том, насколько слаба его позиция?

— Меня назначили последним. Все остальные наместники находятся здесь дольше. Я не настолько богат, чтобы постоянно закатывать дорогие пиры или привлекать к себе внимание роскошными кортежами, проносимыми по улицам. Мое слово значит немного на собраниях наместников.

— И больше всех раздражают тебя последователи этого проповедника-ненавистника, который говорит о Зеленых духах и Скованной богине?

Аркуменна привстал, схватил ее за запястья и холодно произнес:

— Мне не сильно нравятся женщины, которые интересуются государственными делами. Может быть, теперь тебе пора уходить?

— И ты не хочешь получить мой подарок? Всего за одну неделю я могла бы превратить тебя из самого недавнего в самого значительного из наместников, — в ее глазах таилась твердость, полностью изменившая ее. До сих пор это казалось ему милым, но теперь он впервые спросил себя, не слишком ли много у нее лиц.

Он отпустил ее и улыбнулся, как и каждый раз, когда чувствовал угрозу. Эта улыбка обманывала большинство людей, скрывая его истинное настроение.

— Некоторые вопросы не улаживаются в постели, красавица моя.

— В этом вопросе у меня несколько иной опыт, — она снова поцеловала его в лоб, грациозно поднялась с постели. — У меня такое ощущение, что я наскучила тебе. С твоего позволения я удалюсь.

Он схватил ее за руку.

— Что?

Казалось, она в отчаянии.

— Ты вдруг стал таким холодным. Мне кажется, я обманулась в тебе. Тебе, как и другим мужчинам, нужны лишь приятные часы со мной.

Аркуменна выпустил ее руку, провел ладонью по ее губам.

— Я ведь сказал тебе, что не люблю, когда женщины вмешиваются в политику. Вы не созданы для этого. Ваш разум не в силах охватить все запутанные переплетения. Ты рассердила меня. Ты знаешь это. А теперь выкладывай свою тайну, и мы забудем об этом.

Мгновение Зара задумчиво глядела на него, затем произнесла:

— Но ты должен поклясться мне, что всегда будешь защищать меня. То, что я расскажу, сделает тебя могущественнее. Но мне это может стоить жизни. Есть много тех, кто без колебаний убил бы меня, чтобы запечатать уста навеки.

Аркуменна невольно улыбнулся. Вот это и есть одна из причин того, что женщинам нечего делать в политике. Они всегда впадают в такую патетику.

— Я всегда буду защищать тебя, пока бьется мое сердце, пока восходят обе луны над горизонтом Нангога. Ты же знаешь, я без ума от тебя, даже несмотря на твои поддразнивания, — он притянул ее к себе, почувствовал ее теплое тело, вдохнул ее восхитительный аромат. Затем поцеловал долго и страстно.

Когда их губы разомкнулись, в глазах ее сверкнула влага.

— Это было чудесно, — прошептала Зара. — Я доверяю тебе, как никому другому. Поэтому ты должен узнать мою историю. Я знаю, когда священнослужитель, проповедующий от имени Скованной богини, в следующий раз соберет вокруг себя своих верующих. Они встречаются в месте, которое называют пятью лепестками лотоса. Это большой водосборник для сточных вод, в который впадают пять каналов. Он расположен в лабиринте под городом. Ты сможешь взять в плен всех приверженцев богини одновременно. Сердце этого движения бьется в этом городе. Если ты вырвешь его, то построенный ими культ рухнет. Ты повернешь историю Нангога в новое русло. Твое имя навеки будет вписано в анналы этого мира.

Человек в камне

Еще три дня

Нандалее отодвинула от себя осколки глиняной дощечки, потерла глаза, которые пекло немилосердно. Она снова и снова перечитывала текст и сейчас уже могла рассказать его на память и, закрыв глаза, видеть перед собой странные знаки письма, похожие на отпечатки птичьих лапок. Вчера она нашла разбитую дощечку под шкафом архива храма Живого света. Обломки были настолько сильно покрыты пылью, что, судя по всему, пролежали там не один год. До этого она просмотрела сотни текстов, не найдя ничего, и с каждым днем ей все труднее становилось объяснять приветливой жрице Живого света, почему она снова и снова приходит в архив храма.

В последний раз пробежав глазами строчки, она попыталась расшифровать историю, сокрытую за криптическим текстом. Может быть, эти семеро — без вести пропавшие первые семеро наставников Белого чертога? Кто еще мог представлять такую опасность, что потребовалось вмешательство девантаров? Что они сделали с выжившим? И почему Ливианна и Бидайн, искавшие в архиве храма Ишты, не нашли и следа этого человека в камне? Его ведь, должно быть, отнесли туда.