Страсть с повинной - Бэрд Жаклин - Страница 26

Она налила еще…

Бенедикт снова ворвался в ее жизнь, и все пошло прахом. Она должна была честно признаться себе, что он был в некотором отношении прав. Она ощущала свою вину за то, что решила скрыть от него ребенка. И Бенедикт настоял бы на их браке, если б узнал, что она ждет ребенка. Но тогда она была оскорблена, ее гордость не позволила бы ей выйти замуж за человека, который ее совсем не любит.

А сейчас у нее нет выбора. Если она хочет быть с сыном, то должна выйти замуж за его отца. Все очень просто, и гордость тут ни при чем. Но что ее больше всего раздражало, так это его желание унизить ее и доказать ее слабость. Он расчетливо вызвал в ней плотские чувства, а потом отверг ее.

Ребекку передернуло. Все эти годы она знала о его мстительности, и нынешнее его поведение не должно было оказаться для нее неожиданностью. Он находился в своей привычной форме. Но совсем недавно, во Франции, она решила, что не правильно судила о нем.

Ребекка рассмеялась невеселым смехом. Несколько ласковых слов, улыбка — и она такая же дуреха, как и прежде. Нет, теперь будет по-другому, сказала она себе. Может, он и вызовет у нее опять желание, но она уже никогда не примет это за любовь… Она прошла на кухню, вынула из стиральной машины белье и бросила в сушилку; надо собраться с силами и переделать все необходимые дела. Из шкафа в холле она достала постельное белье и бросила на диван в гостиной. Пусть этот истукан сам стелет себе постель.

А теперь спать. Она выйдет за Бенедикта ради Даниэля. Сыграет роль жены в полной мере, но будет помнить, что о любви тут и речи быть не может. Она слишком себя уважает, чтобы любить человека с такой мстительной натурой, и не позволит причинять ей страдания.

Она заглушила внутренний голос, который нашептывал ей, что всего несколько дней назад, после его объяснений и извинений, она простила его. Ребекка сбросила халат и забралась в постель, не надеясь на сон, но усталость и переживания сделали свое дело, и она уснула. Немного спустя она приоткрыла глаза, разбуженная непривычным шумом. Это, должно быть, Бенедикт, подумала она в забытьи и вновь погрузилась в сон, не успев понять, что подсознательно его присутствие подействовало на нее успокаивающе.

Глава 7

— Мама! — Малыш затормошил ее. Ребекка вскрикнула спросонья.

— Это был не сон, мама, мой папа здесь, он помог мне одеться!

Она снова закрыла глаза. Боже мой, что же я наделала?!

— Ты, мама, уже проснулась? — Малыш тронул пальчиком ее закрытые глаза.

— Да, дорогой, — пробормотала она и взглянула на будильник. Половина восьмого. Ах, черт, она проспала!

— Кофе и тост? — раздался бархатистый голос.

— Папа приготовил завтрак, — гордо сказал Даниэль, спрыгнул с постели и подбежал к отцу. Ребекка взглянула на Бенедикта с удивлением. Он уже успел принять душ и побриться: темные влажные волосы были гладко зачесаны назад, открывая широкий лоб. На нем были коричневые брюки и накрахмаленная хлопчатобумажная рубашка. Она отбросила прочь бесполезные мысли, но все равно напряглась, увидев его с подносом в руках и с вежливой улыбкой.

— Поставь поднос и уйди, я должна одеться, — сказала она тоже вежливо, натягивая простыню до подбородка. Ей было не по себе оттого, что под простыней на ней ничего нет.

— Доброе утро, Ребекка; я не знал, что ты по утрам такая ворчливая, — произнес он насмешливо, но подчинился, взяв Даниэля за руку со словами:

— Пойдем, сынок, наша мама хочет побыть одна. Тети вообще смешные в этом отношении люди. — И они вышли. Ей захотелось запустить в него чем-нибудь. Солидарный смех двух существ мужского пола взбесил ее. Но это было только начало.

Она быстро умылась и надела узкую серую юбку и строгую белую блузку; выпила остывший кофе, съела тост и, расправив плечи, вышла в гостиную. Они сидели на диване и беседовали. С ее появлением две пары одинаковых золотисто-карих глаз дружно воззрились на нее.

Она проглотила комок, сдавивший ей горло, и сдержанно сказала:

— Спасибо за помощь, Бенедикт, но мы спешим. К восьми тридцати мне нужно забросить Даниэля в садик и ехать в школу.

Последующий разговор был не из приятных. Бенедикт стал настаивать, чтобы они этот день провели вместе.

— Я должна работать, я не могу ни с того ни с сего отказаться от своих обязанностей, да и люблю свою работу.

— Когда мы поженимся, тебе не нужно будет работать, — заметил он сухо. — Два дня не делают погоды, не так ли?

— Что значит «два дня»? Я должна предупредить в начале семестра! — воскликнула она с возмущением. Время бежало неумолимо, она уже все равно опаздывала, и вдруг он сдался.

— Хорошо, я отвезу тебя в школу, а Даниэль останется со мной. — И, обернувшись к мальчику, он спросил:

— Ну как, сынок, ты согласен? Покажи мне, что мы возьмем с собой в твой новый дом, и помоги собрать твои вещи.

— Мы будем жить с тобой, папа? Всегда? — воскликнул Даниэль с восторгом.

— Конечно, раз уж я тебя нашел, не отпущу тебя никогда, — заявил Бенедикт растроганно.

Ребекка взглянула на него в бессильной злобе: он не оставлял ей лазейки для отступления.

— И мама тоже? — спросил Даниэль, схватив Ребекку за руку, не уверенный в том, какие перемены произойдут в его жизни.

— Ну разумеется, и мама тоже, — улыбнулся Бенедикт, обнимая Ребекку за плечи, и она вся съежилась, когда он наклонился и демонстративно поцеловал ее в губы. — Мы с твоей мамой поженимся и будем жить одной счастливой семьей. — И он выжидающе заглянул ей в лицо:

— Не правда ли, Ребекка?

Она посмотрела на сына, и при виде его личика, сиявшего надеждой, сердце ее сжалось.

— Да, Даниэль, это правда.

Во время перерыва на ленч, стоя в кабинете директора школы рядом с Бенедиктом и Даниэлем, она стиснула зубы, чтобы не взорваться от возмущения.

Директор поздравил ее с предстоящим браком и с довольным видом сообщил, что с сегодняшнего дня она свободна. Оказывается, Бенедикт подарил школе новый микроавтобус и пожертвовал крупную сумму в школьный фонд. Все это было куда более ценным, чем ее услуги педагога.

— Я из-за тебя потеряла работу. Как ты посмел так поступить? — негодовала она, садясь рядом с ним в голубой «ягуар». На свои деньги он может купить все, включая ее саму…

— Это тебе же на пользу. Даниэль почти всю жизнь провел в садике. Он должен быть иногда со своей матерью, — ответил он язвительно.

Бенедикт знал, какой аргумент бьет безошибочно, и она тут же заняла оборонительную позицию:

— Я провожу с ним все свободное время, но мне нужно зарабатывать на жизнь, да и нравится преподавать.

Он бросил на нее взгляд искоса и снова переключил свое внимание на запруженную машинами лондонскую улицу.

— Я бы не рекомендовал тебе уделять так мало времени сыну, — произнес он спокойно. — Хотя ты заслуживаешь похвалы: он очень славный мальчик и прекрасно воспитан. Но теперь тебе не нужно работать. Позднее, когда Даниэль будет постарше, я не буду возражать, если ты захочешь работать. Ты интеллигентная женщина, и я понимаю твое желание продолжить карьеру, не такой я уж шовинист.

Его слова удивили Ребекку, а неожиданный комплимент заставил ее покраснеть.

— Папа повезет нас в магазин с настоящим рестораном, а потом я получу игрушку, — пропищал Даниэль на заднем сиденье. — За прошлый день рождения.

Ребекка обернулась назад, обрадованная тем, что их разговор прерван. Так недолго и совсем размякнуть.

— А чья это была идея?

— Не беспокойся, мама, ты тоже получишь новые платья. Папа сказал, когда мы были в твоей спальне, что нечего класть в чемодан.

— Я вижу, сегодня утром вы занимались очень интересным делом, — сказала она с ядовитой улыбкой, бросив холодный взгляд на Бенедикта. Минуту назад она испугалась, что смягчается. Но, должно быть, в ее голове уже выросли колючки…

— Успокойся, Ребекка, моя супруга должна соответствовать своему положению. Я заметил, когда был в твоей квартире, что у тебя очень мало личных вещей.