Семейный пикник - Ролле Элизабет - Страница 1

Элизабет Ролле

СЕМЕЙНЫЙ ПИКНИК  

Глава I

Джоан Уинд посмотрела на часы — Сирил опаздывал уже на тридцать минут.

— Где у вас телефон?

Бармен указал на узкий коридорчик, к которому вела лесенка из пяти ступенек. Джоан набрала номер, но в квартире Сирила Мортисса трубку не снимали; она вернулась обратно в бар и села на прежнее место у дальнего конца стойки. Прежде Сирил никогда не опаздывал, и Джоан ощу­щала легкое беспокойство. Последние дни он держался очень нервно, у него явно были- какие-то неприятности, в которые он не посвящал ее. Выпив еще один коктейль, Джоан подня­лась и направилась к выходу; она слишком долго сидела одна и расположившийся рядом мужчина начал посматривать на нее с чересчур откровенным интересом. Когда Джоан встала, он торопливо расплатился и направился следом. На выходе, открыв перед нею дверь, он хотел заговорить, но Джоан посмотрела на него долгим, холодно-высокомерным взглядом — он смешался и молча пропустил ее. Поправив воротник плаща, она вышла на улицу и увидела на повороте машину Сирила. Он затормозил, и, не выпуская руля, одной рукой распахнул дверцу; когда Джоан села, машина резко рванулась с места. Джоан посмотрела на его четкий профиль, тряхнула своими каштановыми волосами и решительно сказала:

— Я хочу знать, что с тобой происходит.

Мортисс не ответил, он гнал машину вперед, выжимая из старенького мотора все, на что тот был способен.

— Вряд ли лондонская полиция одобрит твою манеру езды, — заметила Джоан, однако ее спутник по-прежнему молчал.

Свернув на тихую, безлюдную улочку, Мортисс остановил машину и сказал с кривой усмешкой:

— Все кончено, Джоан. Я ввязался в рискованную игру и проиграл.

Маленькая твердая ладонь Джоан легла на его руку.

— Я давно чувствовала, что с тобой неладно. Ты все-таки связался с этой конторой авантюристов? — Мортисс отвел взгляд и нехотя кивнул. — Но ты же обещал мне?..

— Они посулили десять тысяч.

— А в результате ты не получил ничего и еще угодишь в тюрьму, — с горечью сказала Джоан. — Ты бы хоть обо мне подумал.

— Об этом-то я и думал, — упрямо сказал Мортисс. — Именно об этом.

— Сирил, ты просто сумасшедший! Не виновата же я в том, что отец оставил мне наследство! Я люблю тебя и знаю, что ты тоже меня любишь, меня, а не мои деньги. — Вместе с состоянием Джоан Уинд унаследовала решительный характер полковника Уинда и была не склонна к пустым разговорам и запоздалым упрекам. — Сколько надо денег, чтобы раз­вязаться с этими жуликами?

Мортисс покачал головой.

— Ты не в состоянии помочь мне, Джоан, я ведь знаю завещание твоего отца. Мне нужно восемь тысяч и не позже, чем через месяц.

— Восемь тысяч, — протянула Джоан, нахмурив тонкие брови. Она обдумала все способы получить деньги и, не найдя ни одного, кроме того, что упирался, как в глухую стену, в согласие Роджера Карлайла, с досадой воскликнула: — Ду­рацкое завещание!

Завещание полковника Уинда позволяло ей пользоваться только доходом с капитала, трогать его до двадцати пяти лет она имела право лишь с согласия Роджера Карлайла; в том случае, если бы Джоан вступила в не одобряемый сэром Карлайлом брак, она навсегда теряла право самостоятельно распоряжаться наследством. Полковник Уинд составил такое завещание из лучших побуждений, стремясь обеспечить своей единственной дочери твердый доход; он был низкого мнения о деловых способностях женщин (совершенно напрасно, если говорить о Джоан) и принял меры, чтобы оградить ее от ис­кателей легкой наживы,

— Роджер настроен против тебя.

— Откуда он обо мне знает?

— Разумеется, я сама сказала. Сказала, что собираюсь выйти за тебя замуж. Он навел справки и заявил, что ты... — Джоан замялась.    

Мортисс горько усмехнулся.

— Говори, что уж там.        

— Роджер считает тебя мошенником. Я переубеждала его, но он на редкость упрям. Тут ничего не поделаешь. Хотя подожди... одна возможность у нас есть. Для Роджера очень много значит личное впечатление. Он никогда не видел тебя, и, если ты ему понравишься, он может изменить свое мнение.

Мортисс передернул плечами.

— Что значит "понравишься"? Я же не девица, чтобы нра­виться ему.

— Не обижайся, — примирительным тоном сказала Джо­ан, — я просто неудачно выразилась. Постарайся произвести на него хорошее впечатление. Прошу тебя, Сирил, ради меня! Я хочу стать твоей женой, и хочу стать ею сейчас, а не когда ты выйдешь из тюрьмы. Мы должны добиться, чтобы Роджер разрешил мне взять деньги.

— Что он из себя представляет, этот Роджер? Он твой родственник?

— Нет. Мой отец и отец Роджера, Роберт Карлайл, были близкими друзьями. Роджер тоже нравился отцу, и он возложил на него обязанность опекать меня. Роджер относится к этому очень добросовестно, даже слишком, хотя ему и своих забот хватает. Его отец был старшим из сыновей сэра Уильяма Карлайла; младший, Артур, обладал очень неуравновешенным характером и причинил своим родным много неприят­ностей. Наконец, он против воли отца женился на женщине совершенно не из их круга, к тому же вдове с ребенком. Точнее, ребенок был не ее, а остался ей от первого мужа. Сэр Уильям заявил, что впредь не желает видеть своего младшего сына, и вскоре умер, оставив все состояние старшему. Роберт Карлайл хотел помочь брату, но они поссорились из-за того, что Роберт вроде бы высокомерно держался с его женой. Артур порвал всякие отношения со старшим братом и потом вторично отклонил попытку Роберта помириться с ним после смерти жены. Когда Роберт тоже умер и состояние Карлайлов перешло к его сыну Роджеру, он поехал к дяде, но тот, очевидно, встретил его не слишком любезно — больше они не встречались. А пятнадцать лет назад Артур Карлайл окончательно запутался в долгах и застрелился. К этому времени у него был восьмилетний сын Патрик. Получилось так, что он услышал выстрел и первым вбежал в комнату. Говорят, там было много крови и вообще... Тот выстрелил себе в рот из крупнокалиберного револьвера — представляешь, как это вы­глядело? Патрик потом полгода пролежал в больнице, а затем Роджер взял его к себе. Сейчас Патрику двадцать три, но Роджер до сих пор нянчится с ним. Роджер все еще не женат, хотя ему уже тридцать восемь. Если он все-таки женится, для Патрика это будет неприятный сюрприз. — Джоан язвительно усмехнулась, Патрик Карлайл не пользовался ее симпатия­ми. — При нынешнем положении вещей он — наследник Роджера, а тот очень богат. У самого Патрика нет ни пенса, однако он привык иметь в своем распоряжении большие деньги. Роджер практически ему ни в чем не отказывает.

— Будем считать, что общий курс истории семейства Карлайлов я прослушал. Что дальше? Под каким предлогом я встречусь с Роджером?

— Роджер с Патриком уехали куда-то в Альпы, я узнаю точный адрес, и ты просто-напросто остановишься в том же отеле. Роджер давно увлекается альпинизмом, а Патрик увя­зался за ним, хотя Роджер не хотел брать его с собой: у Патрика был сложный перелом ноги. С ними еще врач, который тогда лечил Патрика, кажется, его фамилия Бэрридж. С Патриком советую тебе не ссориться, даже если услышишь ка­кую-нибудь колкость. Учти: если поругаешься с Патриком, у тебя не будет никаких шансов понравиться Роджеру. Впрочем, несмотря на свои капризы, Патрик все же довольно хоро­шо воспитан и обычно не позволяет себе явных грубостей. Во всяком случае, с посторонними людьми, — уточнила Джоан. — Да, и последнее: Патрик не переносит разговоров обо всем, что связано с огнестрельным оружием и кровью. После само­убийства отца у него был шок, и он до сих пор болезненно воспринимает все, что хоть сколько-нибудь напоминает об этом. Однажды он принял участие в охоте, а потом у него был нервный припадок. Кажется, он лечится у психиатра. Так что будь осмотрителен, иначе Роджер сразу тебя невзлюбит. — Джоан переменила позу, устраиваясь поудобнее. — Теперь пе­рейдем к другим, — сказала она, откидывая упавшие на лоб волосы.