Порочная страсть - Бэрд Жаклин - Страница 20

— Просто напоминаю о завтрашней ночи.

Голос бабушки, зовущий ее по имени, вернул Хэлин в сегодняшний день. Она встала, стряхнула песчинки, приставшие к коже, одновременно рассматривая подходившую старушку. Та являла собой живописную картину в своем светло-голубом платье: высокая, как Хэлин, но седая, с улыбчивыми синими глазами.

— Я так и думала, что найду тебя здесь, дорогая. Пора собираться. Часа два уйдет только на то, чтобы вымыть и высушить голову.

Хэлин смотрела на родное, улыбающееся лицо, и комок встал у нее в горле. — Иду, иду. Я не очень-то хорошо спала, так что решила искупаться, может быть, станет легче, — сказала она мягко.

— Это недомогание называют «невестины нервы», тут нечего беспокоиться. Помню, когда я выходила за твоего деда, у меня было то же самое, так что все пройдет. Карло — прекрасный человек. Тебе очень повезло.

Бабушка любяще обняла Хэлин за плечи, и, стараясь не выдать душивших ее эмоций, та ответила:

— Да… Да, знаю, что повезло.

— Что с тобой, Хэлин? Ты уверена, что хочешь замуж? — Бабушка устремила на Хэлин вопрошающий взгляд. — Если сомневаешься, то сейчас самое время сказать, пока не поздно. — Старушка была слишком наблюдательна, чтобы не заметить ее плохого настроения.

Если бы только она знала, грустно подумала Хэлин. Слишком поздно было уже в ту минуту, когда она села в самолет, чтобы лететь на Сицилию. Хэлин ответила вопросом на вопрос. — Скажи, бабушка, а когда я выйду замуж, ты не будешь против, если Андреа переедет ко мне на Сицилию?

— Так вот что тебя беспокоит! Я так и думала, что тут что-то, имеющее отношение к твоему братику. Я хорошо знаю тебя, Хэлин, ты хочешь взвалить ответственность за воспитание Андреа на свои плечи. Но так, дорогая моя, не пойдет. С тех пор, как умер твой отец, Андреа дорог мне вдвойне. Заботы о нем притупляют боль моей потери, и расстаться с ним сейчас — этого сердце мое не вынесет. В конце концов мне едва за шестьдесят, и я не такая уж дряхлая, чтобы не управиться с одним маленьким мальчиком. А через пять лет он уже пойдет в школу-интернат. — Хэлин согласно кивнула. А бабушка продолжала:

— Если же тебя волнует отсутствие мужского влияния на него, то это не так. Я давно хотела сказать тебе: к нам переезжают Джо и Марта. Они займут верхний этаж, а ты же знаешь, как Андреа обожает их обоих. Джо ему словно второй отец. Было бы жестоко вырывать Андреа из родного гнезда после того, как он едва оправился от смерти родителей. Так что видишь, дорогая, тебе не о чем волноваться. Вы с Карло можете начать самостоятельную семейную жизнь, как оно и должно быть. — И, посмеиваясь, она добавила:

— Надеюсь, недолго ждать, когда я стану прабабушкой!

Новость о том, что Джо и Марта переезжают в ее теперь уже бывший дом, развеяла опасения Хэлин. Много лет эта чета арендовала конюшню на заднем дворе, используя ее под гончарную мастерскую. Хэлин провела там много счастливых часов, наблюдая работу Джо за гончарном кругом, когда он с поразительной легкостью создавал прекрасные вещи. У них не было своих детей и уже не тот возраст, чтобы думать об этом. Лучших воспитателей для Андреа она и желать не могла. Но несколько угнетало сознание того, что ее уже не считают незаменимой в домашних делах.

— Дело не только в Андреа, тебя тревожит еще что-то? — мягко предположила бабушка.

Хэлин попыталась рассмеяться. — Нет, ничего. Только ты, как говорится, украла ветер из моих парусов. Я подготовила уйму аргументов, чтобы убедить тебя: да, я поступаю правильно, когда быстренько выскакиваю замуж. А теперь в этих аргументах никакой нужды нет — удивительно! Ты с таким энтузиазмом одобрила мой брак с Карло. А я-то думала… — И Хэлин внезапно осознала, что же именно она думала. С тех пор, как в прошлое воскресенье Карло сообщил ей о приезде бабушки, она подсознательно надеялась, «то та возразит против поспешной свадьбы и настоит на том, чтобы подождать какое-то время. Расчет у Хэлин был такой: Карло не станет вступать в пререкания с престарелой женщиной. Но вчера вечером эта последняя хрупкая надежда испарилась, а вместе с ней и уверенность Хэлин в себе. В последней попытке переломить ход событий она заметила:

— Не перестаю задавать себе вопрос, что бы сказал мой отец?

— О, Хэлин, дорогая, Карло тебя очень любит, это ясно, и он ждал тебя целых два года. Знаешь, я не слепая. Когда ты вернулась из Рима, я сразу поняла: с тобой что-то происходит. Ты похудела, стала мрачной молчальницей — классические симптомы несчастной любви. Я поинтересовалась у твоего отца, что случилось, но он ушел в себя, как улитка. Единственное, что он признал, это что у тебя была детская влюбленность в совершенно неподходящего мужчину. Но как только ты пойдешь учиться в университет, сказал он, и займешься своей карьерой, все сразу забудется. Я не очень-то была в этом уверена, но не хотела вмешиваться. Мы, Коултарды, играли свадьбы очень рано. Мне было восемнадцать, когда я вышла за твоего деда, отцу твоему — двадцать, когда он расстался с холостяцкой жизнью. Что и привело к проблеме.

— Проблеме? — переспросила Хэлин, не понимая, что та имеет в виду.

— Ты всегда смотрела на отца сквозь розовые очки, а он такой же человек, как все мы, с человеческими недостатками. В его случае это была одержимость чрезмерной родительской заботой. Я не знаю, одобрил бы отец твой брак, зато знаю, что тебе нечего чувствовать себя виноватой. Возможно, ты лучше поймешь, если я…

— Не нужно, бабушка, — поспешно прервала ее Хэлин. Ее охватило странное чувство: не хотелось знать ничего больше об отце. Ей претило мнение бабушки о нем, оно, это мнение, казалось несправедливым.

— Может быть, и не нужно, но пришло время для тебя узнать правду. — Бабушка опустилась на песок и пригласила Хэлин присесть рядом. — Ты не знала свою мать, но это была прелестная девушка. Когда они встретились, твоему отцу шел двадцатый год, он учился на втором курсе университета. Хелге было восемнадцать, она работала служанкой в Кембридже. И ворвалась в жизнь твоего отца, как ракета. Он был совершенно покорен, через пару недель бросил университет, и они вдвоем отправились по маршрутам хиппи в Индию. Чего только мы с твоим дедом им не говорили, ничто не могло их остановить. Шли шестидесятые годы — молодежное движение «власть цветов», «дети света», как они себя называли — и Хелга была одной из самых ярких звезд в этом движении, может быть, слишком яркой, — промолвила бабушка задумчиво.

— Итак, через девять месяцев они вернулись, и Хелга была уже определенно в положении. Твой дед настаивал, чтобы они поженились, даже купил им разрешение на свадьбу. Этот брак стал их единственной уступкой обыкновенному образу жизни. Ты родилась не дома, как думаешь, а на ферме-развалюхе в глубинке Уэлса, в коммуне хиппи, где они тогда жили. Роды прошли нормально, но через неделю Хелга скончалась от перитонита. Когда, наконец, поняли, что с ней что-то неладно и отвезли ее в больницу, было уже поздно. Твой отец рассказывал мне потом, что врач был в ярости из-за того, что оборвалась такая юная жизнь, и чуть ли не обвинил его в преступной небрежности.

— Неужели! — прошептала Хэлин, ужасаясь тому, что открыла ей бабушка.

— После этого твой отец стал совсем другим человеком. Он вернулся в университет и вплотную занялся своей карьерой. Смыслом всей его жизни стала работа и ты. Из года в год он винил себя в гибели Хелги. К несчастью, результатом этого стало его решение, что ты не должна стать такой, как она. Его ужасала одна мысль о том, что ты можешь рано выйти замуж — без профессии, без необходимого жизненного опыта. Вот почему он все время держал тебя при себе, настоял на том, чтобы ты пошла в церковную школу, хотя мы и не католики. Мне не хотелось бы этого говорить, но, думаю, он женился на Марии на пятьдесят процентов из-за того, что она являла собой полную противоположность Хелге. Тихая, спокойная и по своим взглядам почти старомодная. Собственно, он так и сказал мне: она, мол, будет оказывать положительное влияние на такого подростка, как ты.