Без вести пропавшая - Декстер Колин - Страница 25

– Там пришел отчет от Петерса по второму письму Вэлери, сэр. Вы помните, я звонил вам насчет этого.

Морс прервал его, мотнув головой в сторону.

– Это не важно, Льюис. Но я собираюсь рассказать вам кое-что важное.

Он откинулся в кресле из черной кожи и начал анализ дела, анализ, на некоторые пункты которого сержант Льюис смотрел, широко раскрыв глаза, с удивлением и отчаянием.

– Тот человек, который беспокоил меня больше всего в этом случае, был Филлипсон. Почему? Потому что мне было ясно, что человек что-то скрывает, и, скрывая кое-что в тайне, он был вынужден нам солгать

– Он не врал про «Блэквеллс», сэр.

– Нет. Но меня не волнует то, что случилось в тот день, когда Вэлери исчезла. Вот где мы сделали ошибку. Нам нужно было намного больше сосредоточиться на том, что произошло, прежде чем она исчезла. Мы должны были найти в прошлом некий инцидент, какие-то отношения, что-то, что даст нам целостную картину всего остального. Потому что, без сомнения, есть нечто запрятанное далеко, там, в прошлом, и если мы сможем найти это, все сразу встанет на свои места. Это ключ, Льюис – это ключ, который легко входит в замок и, когда он поворачивается, все становится гладким и шелковистым, и – оп-ля! Итак, давайте забудем на некоторое время, кто видел Вэлери в прошлом, и какого цвета панталоны были на ней одеты. Давайте вернемся назад, задолго до ее исчезновения. Ибо, если я прав, если я прав...

– Вы думаете, что вы нашли ключ?

Морс посерьезнел.

– Я думаю, что да. Я думаю, что мы должны считаться в этом случае с давлением, с давлением, которое кто-то, тем или иным способом, мог оказывать на кого-то другого.

– Шантаж, вы имеете в виду, сэр?

Морс сделал паузу, прежде чем ответить.

– Возможно, именно это. Я еще не уверен.

– Вы думаете, что кто-то шантажирует Филлипсона, верно?

–Давайте не будем спешить, Льюис. Просто предположим на минуту. Предположим, что вы сами сделали что-то сомнительное, и никто не узнал. Никто, то есть, ни единая душа, за исключением одного человека. Скажем, вы подкупили свидетеля, или дали ложные показания или что-то подобное. Хорошо? Если бы это выяснилось, вас бы выставили вон, вас бы выгнали со скандалом и, скорее всего, посадили бы в тюрьму, вполне вероятно. Ваша карьера будет разрушена, и ваша семья тоже. Вы много бы дали, чтобы сохранить тайну, и просто давайте предположим, что я единственный, кто знает об этом, а?

– Вы бы стали меня...– Льюис передумал.

– Я бы стал, в самом деле. Но не только это. Я мог бы сам проворачивать какие-то темные делишки, мог ведь? И вы, получается, меня бы прикрывали. Для меня это опасно, но это может быть необходимо. Я мог бы заставить вас из-за первоначального преступления, которое вы совершили, совершить другое, но совершить его для меня, а не для себя. С этих пор мы будем тонуть или выплывать вместе, это ясно; но мы были бы дураками, если бы донесли друг на друга, не так ли?

Льюис кивнул, он начал скучать.

– Только подумайте, Льюис, мы каждый день сталкиваемся с обычными людьми. Они делают те же вещи, что и мы, у них такие же надежды и страхи, как у всех. И они на самом деле не злодеи, но некоторые из них время от времени делают то, что может их напугать до смерти, если об этом узнает кто-то еще.

– Стащить мешок сахара из супермаркета – такого рода вещи?

Морс рассмеялся.

– Ваш ум, как всегда, Льюис сразу бросается в омут человеческого беззакония! В седьмом круге ада Данте мы, несомненно, найдем предателей, серийных убийц, мучителей младенцев, и похитителей сахара из супермаркетов. Но, да, именно подобное дело, я имею в виду. Теперь пусть ваш невинный ум погрузиться еще ниже на дно человеческой испорченности, и затем вы скажете мне, что вы там обнаружите.

– Вы имеете в виду связь с другой женщиной, сэр?

– Как тонко вы подметили! Связь с другой женщиной, да. Кувыркаться на простынях с сочной девкой и ни о чем не думать, кроме большого куска хряща, висящего между ног. И маленькая женщина дома, которая готовит вам еду, и, возможно, стирает ваши штаны или делает что-то еще. Случившееся для вас значит не больше пинты пива, Льюис; и, возможно, вы правы. Это все не важно – в долгосрочной перспективе. Быстрый оргазм, немного раскаяния и тревожность на несколько дней, а затем все кончено. И вы говорите себе, ну ты и дурак, и вы не собираетесь делать это снова. Но что, Льюис, что, если об этом кто-то узнал?

– Парню жестоко не повезло.

Он сказал это таким образом, что Морс посмотрел на него с любопытством.

– У вас когда-нибудь была другая женщина?

Льюис улыбнулся. Старая память всколыхнулась и поплыла к поверхности его сознания, как пузырь в стоячей воде.

– Я не осмелюсь сказать вам, сэр. В конце концов, я не хотел бы, чтобы вы оказывали на меня давление.

Зазвонил телефон, и Морс ответил.

– Хорошо... Хорошо... Это хорошо... Отлично.

Беседа Морса показалась необычайно не информативной, и Льюис спросил его, кто это был.

– Я дойду до этого через минуту, Льюис. Теперь, на чем мы остановились? О да. Я подозреваю, – и, если можно так выразиться, вы своим примером подтвердили мое подозрение – что прелюбодеяние более распространенное явление, чем «Лига Света» хочет заставить нас поверить. И некоторым мужикам не повезло, и они попались со спущенными штанами, и чертовски много других, которые до сих пор ходят в них.

– На что вы намекаете, сэр?

Он сделал глубокий вдох, надеясь, что это не будет звучать слишком мелодраматично.

– Просто, я думаю, что Филлипсон имел дело с Вэлери Тэйлор, вот и все.

Льюис присвистнул и медленно встал.

– Что заставляет вас так думать?

– Одной причины нет, но есть много маленьких причин. И, прежде всего, тот факт, что это единственное, что имеет смысл во всем этом убогом деле.

– Я думаю, что вы не правы, сэр. Есть старая поговорка, – извините за выражение – о том, что не гадят на собственном пороге. Разве это не было бы слишком рискованно? Она школьница, и он директор школы? Я не верю в это, сэр. Он не такой дурак, конечно же?

– Нет, я не думаю, что он дурак. Но, как я вам сказал, я попытался заглянуть назад как можно дальше, до того как он стал директором.

– Но он не знал ее тогда. Он жил в графстве Суррей.

– Да. Но он приезжал в Оксфорд, по крайней мере, один раз, не так ли? – медленно сказал Морс. – Он приезжал сюда на собеседование. И в этом смысле, используя вашу собственную живописную терминологию, он бы точно не стал гадить на своем собственном пороге, верно?

– Но вы не можете просто говорить такие вещи, сэр. Вы должны иметь некоторые доказательства.

– Да. Нам понадобятся некоторые доказательства, вы совершенно правы. Но давайте забудем про улики на минуту. Меня беспокоит, является ли это фактом или нет; и я думаю, что мы просто должны предположить, что это факт. Мы могли бы получить доказательства – я уверен в этом. Мы могли бы получить их от самого Филлипсона; и я думаю, Льюис, что есть несколько человек, которые могли бы оказать нам хорошую услугу, если б у них имелись мозги.

– Вы имеете в виду, сэр, что на самом деле у вас нет еще доказательств?

– О, я бы это не сказал. Есть парочка указателей.

– Такие как?..

– Ну, во-первых, есть сам Филлипсон. Вы знаете, что он что-то скрывает, как и я.

По своему обыкновению, Морс смело ломился через самые слабые места в своей аргументации.

– Он не говорит о девушке естественным образом, – не о самой девушке. Это почти, как если бы его пугало даже само воспоминание о ней – как-будто он чувствует себя виноватым в некотором роде.

Флегматичного Льюиса, казалось, данное утверждение не впечатлило, и Морс оставил его.

– И еще есть Магвайр. Кстати, я видел его снова вчера.

Льюис поднял брови.

– Вот значит как? Где это было?

– Я, э-э, подумал, что должен последовать вашим советам, в конце концов. Вы были совершенно правы, знаете ли, – о Лондоне. Несколько свободных концов именно там удалось связать.