Знатная леди - Хейер Джорджетт - Страница 60

– Я совершенно уверена, что это всего лишь инфлюэнца, миледи, но у нее очень сильный жар, – без обиняков заявила она.

Леди Уичвуд немедленно вскочила на ноги.

– Я сейчас же иду к ней! – заявила она.

– Нет, вы никуда не пойдете, миледи, – отрезала Джарби, вставая в дверях и загораживая ей проход. – Вы ничем не сможете ей помочь, а вам нужно думать о малышке. Мисс Эннис поручила мне позаботиться о том, чтобы ни вы, ни мисс Лусилла не приближались к ней ни на шаг. Она очень беспокоится, что вы вздумаете настоять на своем и заразитесь от нее. Если вы не хотите, в чем я уверена, чтобы у мисс Эннис был нервный обморок, вы сделаете так, как она просит.

– Увы, я должна! – в отчаянии промолвила леди Уичвуд. – Почему, ну почему я не отправила детей домой в тот же день, как заболела мисс Фарлоу? Почему я не уговорила Эннис лечь в постель еще вчера и немедленно не послала за доктором Тидмаршем? Я же видела, что ей нездоровится, но и представить себе не могла, что она заболеет, потому что с ней это случается крайне редко! Но я должна была догадаться. Какая же я глупая!

– Не думаю, миледи, будто что-либо изменилось бы, если бы доктор пришел к ней еще вчера, потому что если она действительно подхватила инфлюэнцу, то ни он, ни кто-либо другой уже все равно не смог бы предотвратить болезнь. Что же касается того, что вы ни о чем не догадывались, то и здесь вам не в чем себя упрекнуть, потому что и я ничего не заподозрила, а ведь – прошу прощения у вашей светлости за свои слова! – никто не знает ее лучше меня. Я видела, что она неважно себя чувствует, но думала, что это все от усталости и перевозбуждения, поскольку ей пришлось ухаживать за мисс Фарлоу помимо всего… – Она спохватилась и закончила предложение явно не так, как намеревалась изначально: – …всего остального.

Они посмотрели друг на друга, и после паузы леди Уичвуд сказала просто:

– Я знаю. – Она отвернулась, чтобы взять с туалетного столика свои кольца, и сказала, надевая их на пальцы: – Передайте ей мои наилучшие пожелания, Джарби, и скажите, чтобы она не беспокоилась насчет дома и мисс Лусиллы. Она знает, что может положиться на меня в том, что все будет идти так, как надо. И еще скажите, что я не стану заходить к ней до тех пор, пока не разрешит доктор Тидмарш.

– Благодарю вас, миледи! Можете не сомневаться – я передам ей все, до последнего словечка. Ей наверняка станет легче, когда она поймет, что может не волноваться хотя бы об этом, – с искренней благодарностью сказала Джарби. Сделав вид, будто поднимает с пола булавку, она задержалась. – Позволю себе заметить, миледи, что, будучи личной горничной мисс Эннис с тех самых пор, как она научилась ходить, я очень надеюсь, что мистер Карлетон сделает иные приготовления относительно мисс Лусиллы. Не то что бы я имела что-либо против нее, напротив, я считаю ее славной и хорошо воспитанной юной леди, но я всегда полагала, что мисс Эннис взвалила на себя слишком большую ответственность, когда удочерила ее, если можно так выразиться. Особенно теперь, когда мисс Эннис больна и в течение следующих нескольких недель должна будет поберечь себя. Полагаю, вам неизвестно, когда мистер Карлетон намерен вернуться в Бат? Или же он уехал отсюда навсегда?

– Нет, – ответила леди Уичвуд. – Боюсь, что не знаю этого, Джарби.

Они более не обменялись ни словом, но прекрасно поняли друг друга.

Доктор Тидмарш, прибывший менее чем через час, оставался у постели мисс Уичвуд гораздо дольше, чем счел необходимым задержаться для осмотра мисс Фарлоу или Тома, и, вновь сойдя вниз, заявил леди Уичвуд, что, хотя у мисс Уичвуд тоже инфлюэнца, на сей раз болезнь протекает очень тяжело. Он обнаружил у нее учащенное сердцебиение и сильный жар и, хотя он не сомневается в том, что лекарство, которое ей прописал, быстро собьет температуру, предупреждает ее светлость, что существует возможность – к сожалению, даже вероятность – того, что днем у мисс Уичвуд может начаться бред.

– Я говорю вам это, миледи, потому что не хочу, чтобы вы встревожились, если разум ее слегка затуманится. Уверяю вас, повода для тревоги нет. Я надеюсь, она уснет, но, если начнет проявлять беспокойство, дайте ей несколько капель лауданума. Или, точнее говоря, пусть это сделает ее служанка, а вы тем временем и дальше придерживайтесь мудрого решения не подходить к ней близко, чтобы не заразиться. Должен добавить, что мысль о том, что вы и мисс Карлетон могли подхватить от нее инфекцию, не дает ей покоя, что очень нежелательно в ее состоянии и, надеюсь, вы это понимаете. Короче говоря, ей нужен полный покой. Чем меньше людей будут входить к ней в комнату, тем лучше для ее состояния, особенно пока у нее такой сильный жар.

– Никто не войдет к мисс Эннис без вашего разрешения, доктор, – пообещала ему леди Уичвуд.

Она была приятно удивлена тем, что, передавая слова доктора Лусилле, заметила на лице девушки острое сожаление, поскольку была склонна думать, что, несмотря на свое воспитание и обаятельные манеры, той недостает милосердия. И она никак не ожидала увидеть в глазах Лусиллы слезы, когда ей сказали, что она не должна входить в комнату мисс Уичвуд, пока не минует опасность заражения, и была очень тронута, когда девушка потерянным голосом прошептала:

– И ухаживать за нею мне тоже нельзя, мадам?

– Нет, моя дорогая, боюсь, что нельзя. Ухаживать будет Джарби.

– О да, но я ведь могла бы помогать ей, правда? Обещаю, что буду делать только то, что она мне скажет! И даже если она считает меня недостаточно взрослой, чтобы ухаживать за кем-либо, я могу просто посидеть с мисс Уичвуд, пока Джарби отдыхает или ужинает, не так ли? Мне больно думать, что я не сделаю для нее ничего, потому что очень люблю ее и она делает для меня все!

Леди Уичвуд была настолько тронута, что обняла девушку за плечи и прижала к себе.

– Я знаю, что тебе нелегко это вынести, дитя мое, – с сочувствием заметила она. – Знаешь, я ведь оказалась в точно таком же положении. Я бы отдала все, что угодно, только бы ухаживать за своей сестрой, но мне тоже не разрешают.

– Но у вас есть малышка, о которой надо заботиться, мадам, а это уже совсем другое дело! – пылко воскликнула Лусилла. – А у меня нет ребенка, нет вообще никого, кому станет хоть капельку хуже, если я подхвачу инфлюэнцу.

– Я могу назвать тебе по меньшей мере одного человека, которому точно станет хуже, – это моя сестра, – сказала леди Уичвуд. – Джарби сказала мне, что Эннис очень переживает за всех нас и даже заставила Джарби пообещать, что та не позволит никому из нас и близко подойти к ней. Я знаю, тебе не хотелось бы расстраивать ее, и, говоря откровенно, думаю, что она слишком слаба и слишком плохо себя чувствует, чтобы хотеть видеть кого-либо, кроме Джарби. Подожди, пока ей станет лучше. Как только доктор Тидмарш скажет нам, что опасность заразиться миновала, я не стану запрещать тебе входить к ней в комнату. Что же касается того, чтобы сидеть с нею, то, видишь ли, она не настолько больна, чтобы там постоянно должен был находиться кто-либо. Насколько я ее знаю, она сочла бы крайне утомительным и докучливым, если бы ее ни на минуту не оставляли одну.

Лусилла подавила страдальческий вздох, но смирилась, застенчиво заметив, что не хочет показаться докучливой. И тут леди Уичвуд пришла в голову замечательная идея. Она предложила девушке составить компанию миссис Уордлоу, которой предстояло сделать кое-какие покупки и приобрести букет цветов, чтобы поставить в комнате мисс Уичвуд. Предложение было принято с восторгом. Личико Лусиллы просветлело, и она воскликнула:

– О, конечно! Я с удовольствием сделаю это, мадам! Большое вам спасибо!

И когда леди Уичвуд заодно предложила ей написать записку Корисанде и пригласить ее на верховую прогулку завтра утром, Лусилла решительно покачала головой и заявила, что ничто не заставит ее развлекаться, пока мисс Уичвуд больна.

Вряд ли можно было ожидать, что с такой же покорностью вердикту доктора подчинится и мисс Фарлоу, и так оно и вышло. Не успела Лусилла выйти за порог вместе с экономкой, как кузина подвергла леди Уичвуд настоящей осаде, которая длилась добрых полчаса. Все это время мисс Фарлоу многословно и страстно жаловалась на высокомерие Джарби, которая посмела не пустить ее в комнату Эннис; заявила о своем намерении самой ухаживать за Эннис, что бы там ни говорил доктор, бессвязно уверяя, что является единственной особой, способной ухаживать за больными; умоляла леди Уичвуд согласиться с тем, что кто бы там что ни говорил, но родная кровь не вода, и закончила тем, что с торжеством заявила, что ее светлости нет никакой нужды пугать ее опасностью инфекции, потому что сама она уже, дескать, переболела инфлюэнцей.