Если кольцо подойдет - Браун Джеки - Страница 14

Уже не первый раз Тони мечтал о Рэйчел. Он был неравнодушен к этой женщине и мучился от нового ощущения. А что, если на этот раз он влюбился по-настоящему?

Глава 7

Не прошло и часа, как снова раздался звонок. Тони надеялся, что это снова Рэйчел.

— У тебя в доме женщина! — раздался в трубке возмущенный голос матери.

Лючия произнесла еще полдюжины итальянских слов, давая понять, что думает о незнакомке, поселившейся под крышей дома ее единственного сына.

Он сел:

— Мама, мама, успокойся. Это не то, что ты думаешь.

— Ты хочешь сказать, что у вас нет отношений? Она у тебя дома, Тони. Вот в эту самую минуту. С кучей своих вещей. Ты живешь с этой женщиной!

Тони представил, как мама размахивает руками. При других обстоятельствах он бы усмехнулся, но Лючия шутить не любит.

— Ее зовут Рэйчел Палмер.

— Я знаю ее имя. Она разведена? — Голос матери поднялся на несколько октав.

— Да. Это не преступление, мама. Каждый второй брак заканчивается разводом.

— Такое происходит, если не давать клятву всерьез, — ответила Лючия. — Она католичка?

— Ох… — Он не хотел заводить разговор о клятвах, обещаниях и религии. — Без понятия.

— Ты не знаешь?

— Мы никогда с ней не говорили о религии, у нас сугубо деловые отношения, — подчеркнул Тони.

Ему стало немного стыдно. Если бы мама знала об их предшествующем разговоре с Рэйчел, она бы выругала его за ложь.

Лючия произнесла быструю молитву Блаженной Деве и запричитала:

— Ох, Тони! Если она католичка, ты живешь в грехе с разведенной женщиной. Это то же самое, что супружеская измена.

Сейчас она, скорее всего, перекрестилась.

— Мама, я не живу с Рэйчел, — терпеливо начал он. — Я в Риме. Она остановилась временно у меня дома. Ты увидишь, что коробки стоят в комнате для гостей. Она только гость.

Опять стало стыдно. Но, по крайней мере, Лючия стала говорить немного мягче:

— Я не заметила, что коробки стоят в комнате для гостей.

— То есть ты понимаешь? — Он расслабился.

— Я не дура, Тони. Ее коробки в гостиной, а сама она в ванной! Она была там, когда я пришла. Абсолютно голая! — зачем-то добавила Лючия.

Он сдержался, чтобы не застонать:

— Ей надо было сидеть в купальнике?

— Не остри, Антонио Рафаэль! — Мать никогда не терпела нахальства.

— Прости, мама. Я только хотел сказать, что обычно в ванне люди сидят голыми.

— Но если она твой гость, почему она в твоей ванной? А? Объясни мне.

— Потому что она лучше. И больше. И там есть камин и музыка, — терпеливо произнес он.

— У тебя на все готов ответ, — проворчала Лючия. — Ты не изменился. Всегда умел вывернуться. — Она вздохнула, уступая.

— Где Рэйчел сейчас?

— Откуда мне знать? Я оставила ее.

— Но ты у меня дома?

— Да. Внизу. Я на твоей неубранной кухне, пытаюсь воспользоваться этой модной плитой. Хочу приготовить соус маринара. Нашла там у тебя несколько почти испорченных помидоров. И вытащила твою машинку для приготовления пасты. Пришлось вытереть пыль, но, думаю, она заработает.

Тони не мог не улыбнуться. Мама готовила, только когда волновалась или расстраивалась. После смерти мужа Лючия наделала столько пасты и фирменного соуса маринара, что можно было накормить всю Флоренцию.

Затем появился Паоло Руссо. Тони уважал своего отчима. Он согласился принять его и передать бразды правления семьей, когда увидел, что к Лючие снова вернулась улыбка.

— Она очень худая.

Слова матери вернули его к реальности. Тони согласился с ее оценкой. Рэйчел всегда была изящной, но в последнее время сильно похудела, вероятно, из-за душевных переживаний.

— У тебя все женщины худые. По крайней мере, на фото. Фото, Антонио. Я ни с одной из них не встречалась. Ни с одной — после Кендры.

Тони переживал за Рэйчел. Опасность еще не миновала.

— Ты ведь знаешь почему, мама, — мягко произнес он.

Лючия очень привязалась к женщине, на которой он едва не женился. В итоге пострадал не только он. Тони никогда больше не повторит эту ошибку, как бы ни пилили его мать и сестра.

Лючия что-то пробормотала в ответ, но Тони не смог разобрать ее слов.

— Не оставайся там очень надолго, мама. И пожалуйста, не приходи без звонка. Рэйчел сейчас живет в моем доме и имеет право на покой. Зачем ты вообще пришла? — спросил он. — Хотела попользоваться моей ванной?

Лючия вздохнула:

— Я хотела разобрать твой холодильник. И нашла помидоры, которые скоро испортятся.

— Я плачу прислуге, чтобы разбирали мой холодильник.

— Да. Но у тебя еще есть мать, которой не трудно сделать это.

И которая, возможно, сочла испорченные помидоры хорошей возможностью пошпионить.

— Ну и что ты готовишь?

— Лазанью. И соус.

Тони тихо простонал: мама собиралась остаться надолго.

Рэйчел ходила по комнате вокруг своих коробок и не знала, что делать дальше. Кто эта женщина, которая ворвалась в ванную? Они не успели познакомиться. Рэйчел вскрикнула и, пытаясь прикрыться, сбила бутылку шампанского. Пробку открывать не потребовалось. Бутылка разбилась. Шампанское вылилось. Пожилая дама что-то прокричала по-итальянски и убежала прочь.

Рэйчел вылезла из ванны, аккуратно обошла осколки и пролитое шампанское и направилась к себе в комнату. Натянула ту же тоскливую одежду, которую поклялась сжечь, и стала размышлять.

Если женщина все еще в доме и была родственницей Тони — боже, только бы не его матерью, — следовало ей все объяснить и нормально познакомиться. Кроме того, нужно еще прибрать в ванной.

Рэйчел, услышав звяканье посуды, пошла на кухню. У разделочного стола стояла пожилая женщина. Вокруг талии у нее было повязано кухонное полотенце, а рукава блузки закатаны по локоть. Женщина месила тесто. Увидев Рэйчел, она замерла. Она не улыбалась, выглядела сурово, даже устрашающе.

— Добрый день. Я знакомая Тони.

— Да, я знаю. Я ему позвонила. Рэйчел Престон. Или Рэйчел Палмер, как сказал мне Тони.

— Пока Палмер, но я снова возьму фамилию Престон. Тони любезно предложил мне здесь пожить, пока у меня в квартире идет ремонт.

— Вы — гость. — Пожилая женщина кивнула. — Это он мне тоже сказал.

— А-а-а. — Не зная, как ответить, Рэйчел замолчала.

— Если вы ищете веник, то он должен быть около кладовки в комнате для стирки белья.

— Веник. Точно. Благодарю вас.

Выражение лица пожилой женщины немного смягчилось.

— Извините за вторжение. Я думала, в доме никого нет. Я услышала музыку и подумала, что Тони забыл выключить.

— Ничего страшного.

— Мы толком не познакомились. Меня зовут Лючия Руссо.

— Очень приятно, миссис Руссо.

— Лючия. Не надо так официально.

— Лючия, — повторила Рэйчел.

— И между прочим, я вам не верю.

— Что?

Лючия слабо улыбнулась:

— Не думаю, что вам так уж приятно было со мной познакомиться. Я вас порядком напугала.

— Немного, — призналась Рэйчел. Она подошла к разделочному столу. — Что это вы готовите?

— Лазанью. — Она снова принялась колдовать над тестом.

Рэйчел посмотрела на плиту, где уже что-то скворчало на сковороде, на нарезанный лук и чеснок.

— С самого начала?

— А можно как-то по-другому? — с улыбкой поддразнила ее пожилая женщина.

— Я никогда не делала пасту с самого начала, тем более лазанью. — Рэйчел решила, что лучше не признаваться, что дома ела только замороженную лазанью.

— Это не трудно, когда знаешь как, — ответила Лючия, раскатывая тесто. — Приходите, как уберете там стекла. Я вам покажу.

Рэйчел подчинилась. Мать Тони вряд ли стала бы терпеть возражения.

— Это вам как фартук, — сказала Лючия и протянула Рэйчел большое полотенце, как только та вернулась на кухню. — Такая худющая, — пробормотала она.

И начался урок итальянской кухни. Лючия быстро и деловито сновала от разделочного стола к плите. На огне, в большой кастрюле, нарезанный кольцами лук томился в оливковом масле. Очищенные от зерен и шкурок томаты ждали своего часа в стеклянной банке около плиты. Рядом стояли различные приправы.