Золотое снадобье - Гроув С. И. - Страница 21

Я купил ее для себя… и весьма неосмотрительно взял в нынешнее плавание, поступив, мягко говоря, не по протоколу. Представьте, однако, до чего трудно создать корабль, до последней мелочи удовлетворяющий всем требованиям. Ваша эпоха сама не вполне соответствует тому девятнадцатому веку, который пережит нами. Попробуй-ка все учти!

– Понятно, – медленно произнесла я, дослушав до конца. – Тогда… Скажите, капитан, вашей эпохе известна женщина по имени Вильгельмина Тимс? А мужчина по имени Бронсон Тимс? И… маленькая девочка… София?

Рен посмотрел на меня, прищурился, улыбнулся:

– Правду сказать, я не знаю. Раз вы нашли книгу, подписанную именем брата, стало быть, возможно и это. – И мягко добавил: – В нашем прошлом многое сбылось иначе, Минна. Вашу эпоху оно напоминает гораздо меньше, чем нас самих.

– Естественно, – согласилась я. – Я спросила из чистого любопытства.

– Что ж, – сказал Бронсон, – теперь, когда мы все прояснили, быть может, вашей команде имеет смысл оставить притворство? Позволят ли нам увидеть, каковы австралийцы на самом деле?

– Боюсь, друг мой, этому не бывать, – грустно проговорил Рен. – Конечно, мы перестанем выдавать себя за уроженцев Нового Запада. Возможно, даже вернем некоторые элементы привычных удобств, от которых вынужденно отказались… – Он постучал ногтем по винной бутылке и улыбнулся. – Увы, мы не смеем, так сказать, совершенно поднять занавес, ибо это означало бы попрание данных нами клятв о сохранении тайны. Самое же обидное, что мы не сможем отправиться с вами вглубь Севильи. Мы и так оставили намеченный курс, поскольку я счел своим первостепенным долгом в целости и сохранности доставить вас в порт.

– Понимаем. В высшей степени понимаем, – ответила я. – Мы вам бесконечно благодарны за то, что ради нас вы изменили маршрут.

– Не стоит, – сказал Рен. – Знаете, что мы еще сделаем? Пойдем на привычной для нас скорости. Воображаю, какое облегчение испытает команда… Таким образом, мы прибудем в Севилью не через пять дней, а непосредственно завтра. – У нас с Бронсоном разом вырвался изумленный возглас, капитан же сказал: – Да, это тоже… творческое осмысление правил, но семь бед – один ответ! Об одном только сожалею – все это ускорит и наше с вами расставание. Завтра, по прибытии в Севилью, вам снова придется рассчитывать лишь на себя.

10

Угрызение

Покончив с завтраком, Тео отправился на Маячный холм, к дому Майлза. Это было довольно беспорядочное и в высшей степени неопрятное кирпичное строение, от чердака до подвала набитое реликвиями былых путешествий. При всей неухоженности дом производил по-прежнему сильное впечатление. Как-никак Майлз – один из богатейших жителей Бостона. И уж точно – богатейший из путешественников. Другое дело, к числу тех обитателей Маячного холма, кто наслаждался семейным состоянием с самого рождения, он не принадлежал.

Бабушка и дедушка Майлза, пережившие Разделение, были рабами. Они участвовали в восстании, в результате которого образовался Новый Акан. В те первоначальные годы, когда жители прибрежных краев с немалым подозрением относились к штату, населенному бывшими невольниками, дедушка Майлза разбогател на торговле: возил на восток из Нового Акана сахар, хлопок и рис. Сам в прошлом раб, он оказался одним из немногих, кто охотно покупал сырье у земледельцев, ставших свободными, устраивал ткацкие фабрики и нанимал прежних рабов. Постепенно сколачивая состояние, Джон Каунтримен приобрел особняк на Маячном холме: теперь всякий в Бостоне мог видеть, какие плоды способна принести торговля с могущественным Новым Аканом. Майлз, внук, вступил во владение семейным дворцом, будучи весьма далек от мыслей о торговле. Предприимчивость деда сказалась в нем сходной по силе страстью к путешествиям; этому-то делу он и посвятил свою жизнь.

Даже если бы Тео не довелось накануне подслушать тот разговор, он все равно сейчас отправился бы к Майлзу. Просто чтобы счастливо развалиться в кресле и до вечера наслаждаться обсуждением главных моментов их путешествия. Теперь, однако, у него имелась четкая цель. Больше часа он беседовал с Майлзом на общие темы, потихоньку подбираясь к важной для него, пока наконец не подвернулся случай мимоходом поинтересоваться:

– А что Блай так разволновался из-за этого Бродгёрдла? Тот вроде достаточно дружелюбно себя повел.

Майлз фыркнул и возмущенно воздел руки, едва не выронив глиняный горшок, который держал. Единственными оплотами безупречной чистоты в этом доме были стеклянные шкафчики, где хранились разного рода сокровища, доставленные из экспедиций. Как раз теперь Майлз все переставлял в одной витринке, устраивая свежедобытые редкости.

– Еще бы ему не беспокоиться! – сказал он Тео. – Да Бродгёрдл – самый закоренелый шантажист на всем Новом Западе! Если у кого есть хоть малюсенькое пятнышко на репутации, можешь не сомневаться, этот тип разыщет его и раздует из мухи слона, так что в итоге жертва знать не будет, как отмыться! Сам ты как думаешь, что его так быстро сделало лидером партии?.. Вот и я о том же.

Тео спросил:

– Откуда он родом?

– Да кто его разберет. Он всего пять лет назад купил себе место в парламенте. Вроде бы на мыльном производстве разбогател, – сказал Майлз, бережно очищая от пыли уши статуэтки-медведя.

Тео криво улыбнулся:

– Весьма подходящая биография.

– Ты о чем?

– Кому, как не мыловару, все следы прошлого смыть!

– Мыло мылом, а черного кобеля все равно не отмоешь добела. – Майлз, нахмурившись, закрыл стеклянную дверцу и опустился напротив Тео на кожаный стул. – Это для простых бостонцев он весь беленький и пушистый… еще и благоухает… а на самом деле – политика грязней еще поискать!

– А хоть кто-то про него толком что-нибудь знает?

Майлз наградил Тео пристальным взглядом, словно на самом деле тот спрашивал совсем о другом. Потом подался вперед, обхватив колено сильными морщинистыми пальцами.

– С чего такой интерес, Тео?

Юноша передернул плечами. Другую свою карту он планировал разыграть позже, но вменяемо объяснить Майлзу свое любопытство требовалось сейчас, иначе беда.

– Ну… я случайно услышал, что он Шадраку типа грозил.

Майлз застонал:

– Ты неисправим, Тео! И много подслушать успел?

– Да нет, не особенно. Что-то про выбор: правильный и неправильный. Вот я и пытаюсь понять: нам пора волноваться?

– Уверенности у меня нет. – Майлз тряхнул седой гривой. – Бродгёрдл – хитрая лиса, я тоже о нем судить только по слухам могу. Чем бы он ни занимался, на горячем его никто не застукает. Так вот, если слухи хоть на йоту правдивы – да, нам пора волноваться. – Его глаза сузились: – А остальное ты слышал? Касаемо Вещих?

Тео выдал широченную улыбку:

– Стыд и срам, Майлз! Отправился искать Вещих, и где они?

Майлз сморщился, как от кислого.

– Прости, что не ввел тебя в курс дела. Видишь ли, премьер лично дал мне поручение и столь же лично запретил посвящать кого-либо еще. – Он тряхнул головой. – Уж поверь, все было бы куда проще, имей я право тебе рассказать!

– Ты, дед, наверно, раза в четыре старше меня, – с искренней приязнью сказал Тео, – а правила нарушать, когда это необходимо, так и не выучился! Надо было просто взять и сказать мне!

Майлз скорчил страдальческую гримасу, Тео же добавил:

– Слушай, теперь-то хоть расскажи! О чем весь сыр-бор?