На тропе Луны - Вологжанина Алла - Страница 11

– Куда он полетел? – Надо найти дурацкую игрушку и убедиться, что камеры не было. Или… разломать вдребезги. А если кто-то уже увидел, как Митька «туда-обратно» превращается? – Ну же, Мить, где он?

– Так-так, куда собрались с утра пораньше?

Карина и Митька подскочили как ужаленные. На такой случай у них существовала твердая договоренность – разворот на сто восемьдесят градусов и уматывать, громко крича «Папа!!!». И Митька уже набрал воздуха в легкие…

Глава 4

Лапа

Этот персонаж был им знаком.

– Ой, здравствуйте, Марк Федорович, – голосом отличницы вдруг зачастила Карина, – а мы тут с пробежки возвращаемся.

Марк Федорович, директор некоего подобия детского дома – центра помощи детям и подросткам всего на десять или пятнадцать человек. Настоящего детдома в их крошечном городке не было, но попавшие в беду ребята могли получить поддержку в этом самом центре. Кроме того, он вел сразу несколько спортивных секций, водил ребят (не только своих воспитанников) в походы, а с первого сентября, то есть уже почти две недели, временно исполнял обязанности физрука в их школе. Был он невысок, но широкоплеч. Волосы носил длинные. И сейчас он усмехался в бороду, добродушно щуря карие глаза. Хорошая девочка Карина, бегающая по утрам, выглядела очень неубедительно, особенно в рваных джинсах и заляпанных кровью кедах.

– С пробежки, значит. – Марк Федорович наклонил голову набок. – Значит, Закараускас… как там твоя фамилия, Карина? Кормильцева? Значит, мои ученики выходят на утреннюю пробежку еще с ночи. И никакого отношения к пожару в городском архиве не имеют…

– Что-о-о? Не, к пожару – никакого, – ошарашенно брякнул Митька.

Карина закатила глаза. Конспиратор… Зато теперь понятно, почему в воздухе пахло костром.

– Марк Федорович, это был ваш вертолетик?

Митька понял, что облажался, и теперь пошел ва-банк, чтобы отвлечь и.о. физрука от спортивных успехов учеников. С перепугу он следом за Кариной «включил деточку», и теперь Марк Федорович окончательно убедился, что пожар не пожар, но чего-то эта парочка сегодня натворила.

– Какой еще вертолетик? – нахмурился физрук. Похоже, эта новость его встревожила. Интересно, с чего бы?

– Октокоптер, – хмуро пояснила Карина своим нормальным голосом. – Знаете, на канале «Дискавери» показывали, такие в США почту доставляют. Беспилотник, по кругу восемь пропеллеров, в середине – контейнер для посылки.

– Октокоптер, значит… Точно он? Не гексакоптер, например? Не на шести, а именно на восьми моторах? И как это ты рассмотрела?

– Зрение хорошее, оба глаза единица, – пробурчала девочка, мысленно ругнув себя на чем свет стоит.

В самом деле, стоит чуть-чуть расслабиться, и сразу же выдашь себя, покажешь, что не такая, как все. Про восемь пропеллеров сказал Митька, но, будь он обычным пацаном, ни за что не смог бы рассмотреть, сколько именно было моторов у беспилотника. Самый темный час, как известно, – перед рассветом.

– Марк Федорович, мы пойдем, – отчаянно заявила она. – Мы правда, честно, с пробежки. А сегодня моя очередь завтрак делать, тете скоро вставать на работу…

– Может, вас по домам проводить? – Препода эта история с октокоптером-беспилотником, похоже, обеспокоила.

– Доберемся, – подал голос Митька.

Но тут кусты шевельнулись, и на поляну вышел еще один человек. Смуглый, с гривой вьющихся русых волос и рюкзаком за плечами. Все в этом человеке было громадным – рост, плечи, руки. В его кармане (о чем, конечно же, никто, кроме него, не знал) лежала последняя уцелевшая страничка из архива, та самая, со словом «ликантроп». Он не сказал ни слова, просто обвел взглядом их компанию. Поглядел прямо в глаза Карине, усмехнулся. Взглянул на Митьку. Потом уставился на физрука и больше не обращал внимания ни на кого.

Карина поняла, что попали они именно сейчас. Все неприятности, случившиеся с ними до сих пор, таковыми можно не считать. Она кинула отчаянный взгляд на Митьку в надежде, что он сообразит хотя бы, что надо сматываться. Но тот как загипнотизированный таращился на незнакомца. Неожиданнее всех повел себя Марк Федорович. Он вдруг резко крутанул головой, в шее что-то хрустнуло, и он демонстративно лениво шагнул вперед, загораживая собой детей.

– Марш отсюда, – тихо сказал он, медленно сжимая и разжимая кулаки, словно разминая пальцы.

То, что он был в полтора раза мельче соперника, его, похоже, не смутило. Громадный человек бросился на Марка Федоровича. Карина и Митька второй раз за сегодняшнюю ночь дали стрекача. Но далеко они не ушли.

– Стой! – рявкнула Карина буквально через несколько шагов. – Митька, это он! Тот громила, который меня в окне ловил! Пошли смотреть! Надеюсь, Марк ему наваляет.

Митька и сам был не прочь поглядеть на этот странный рестлинг на лесной опушке, тем более что доносящиеся оттуда сопение и рык не очень-то походили на человеческие. Правда, его немного беспокоила мысль, что если незнакомец победит, то, скорее всего, отправится по их следам. Но любопытство и адреналин – страшный коктейль, особенно когда тебе четырнадцать лет. Они рванули назад, Карина сунулась к кустам, огораживающим поляну.

– Ого, я так и думала! Они оба не люди. Только Марк какой-то желтый или рыжий, никогда таких не видела, – сообщила она.

– А каких ты видела? Серую себя и белого меня, – хмыкнул Митька и тоже высунулся. – Они вообще волки?

Карина только головой покачала. Не волки. И даже не совсем звери. Полузвери. Они катались по земле плотным клубком, мелькала то лоснящаяся шкура, то вполне человеческая кожа. Ком замер, физрук оказался наверху. Выглядел он вполне человеком, но Карина была готова поклясться, что в зубах он сжимал нечто окровавленное. Она вылезла еще чуть-чуть и с придушенным визгом отпрянула назад, практически сбитая с ног тяжелым предметом. Она посмотрела на предмет и… едва не рассталась с давным-давно съеденным ужином.

Перед ними лежала оторванная рука. Зверски отгрызенная кисть руки, если быть точным. Вернее, если быть действительно точным, то никакой не руки… Это была огромная лапа, поросшая серой шерстью пятерня с острыми когтями, каждый с Каринкин палец размером. И она еще подергивалась и исходила густой, черно-красной кровью.

– Что ж это такое?.. – пробормотала девочка.

Митька, до зелени бледный, тоже с трудом сдерживал тошноту.

– Не знаю… рука… – выдавил он.

Шум драки тем временем стих.

Карина выудила из кармана черный полиэтиленовый пакет.

– Спятила?! – шепотом взвыл (именно шепотом и именно взвыл!) Митька. – Куда ты ее потащишь? Ларисе на кухню?

– Потом разберусь, – ответила Карина. – Но не оставлять же. Архив – для слабаков. Мы, кажется, нашли нечто стоящее.

– Сама это стоящее потащишь, – только и смог сказать Митька.

Карина вздохнула. Рука, к счастью, еще не пахла. Даже не окоченела. Да и с чего бы? Минуту назад еще была на положенном ей месте – у запястья. Она вообще еще судорожно подергивалась. Брр… Девчонка расправила пакет и, тоже не желая прикасаться к находке (если то, чем в тебя не глядя швыряет твой физрук, можно назвать находкой), как-то все же умудрилась закатать ее внутрь. Пальцы «трофея» еще судорожно подрагивали. Митькиной решимости не вмешиваться хватило ровно на время упаковки руки. Сумку он у нее сразу же забрал. Джентльмен, чего уж там.

– Чья рука, Марка? – спросил Митька.

– Нет, того… второго… Видишь же, шкура серая.

– Ты поняла, да? Он тоже не человек…

Карина поежилась.

– Но и не такой, как мы. Он не волк, а вот это. – Она ткнула пальцем в пакет. – Он был в архиве, а потом архив сгорел. Что ему там понадобилось? Нашел или нет? Погоди, дай соображу. Нашел и забрал или убедился, что ничего нет. Иначе бы не поджег. Ну тогда… ему, возможно, нужны наши бумаги. Или у него есть еще что-то, что нам нужно… или, наоборот, у нас есть что-то, от чего он бы не отказался. Тьфу, запуталась.

Карина взглянула на Митьку и осеклась. Друг смотрел на нее, как на идиотку.