Камень звезд - Бэрд Элисон - Страница 59

– Вам бы тоже лучше отдохнуть, – вмешалась, наконец, Ана. – И разведите костер, если найдете что-нибудь сухое. Мне кажется, все несколько устали и раздражены.

– Я лично за собой такого не заметил! – отпарировал Йомар и повернулся к Дамиону. – Перестань!

– Что перестать? – удивился Дамион.

– Пинать меня ногами – вот так!

Он пнул Дамиона в лодыжку, и священник отскочил, схватившись за ногу.

– Я тебя и не думал трогать! – сказал он, морщась.

– Кто-то трогал.

– Не знаю, кто, но это не я. – Он осторожно потер ногу. – И не надо меня увечить.

– Если не ты, то кто?

– Йомар, кажется, ты с ума сошел, – сказала Лорелин, изумленно глядя на него.

Тут в кустах вдруг зашуршало, и послышались высокие визгливые звуки, до жути напоминающие человеческий смех. Ана встала, опираясь на трость.

– Мы должны немедленно уйти, – сказала она. – Они не хотят, чтобы мы здесь оставались.

– Кто – они? – подпрыгнула Лорелин.

– Народ хобгоблинов.

– Гоблинов! – ахнула Эйлия, бледнея.

– Хобгоблинов, – поправила ее Ана. – Совершенно другого вида создания. Гоблины коварны и злы, а хобгоблины – их еще называют «хобы» – всего лишь проказливы. Они ближайшие родственники человека и не опасны, но я думаю, что нам не стоит задерживаться на их территории, или они могут нам устроить какую-нибудь мелкую каверзу.

– Пусть только попробуют, – проворчал Йомар.

Из подлеска донесся хор писка и щебета. Йомар, схватив камешек с земли, запустил им в кусты. Камешек тут же полетел обратно, на волосок мимо головы Йомара.

– Не провоцируй их, Йомар, – посоветовала Ана. – Давайте соберемся и поедем.

Снова упаковавшись, отряд поехал дальше. Смеха больше не было слышно, только иногда в людей летела палка или камень из нависших ветвей. Эйлия, глянув вверх, увидела мелькнувшее лицо, и волосы у нее на голове встали дыбом. Ей вспомнилась виденная однажды ручная обезьянка, сидящая на плече у матроса: личико в ветвях так же жутковато и насмешливо напоминало человека. Круглая головка, не больше чем у годовалого ребенка, уши и глаза больше человеческих, а нос почти плоский. Кожа неестественно бледная, чуть темнее среза гриба, на черепе путаница тонких волос, как на одуванчике. Поймав взгляд Эйлии, это создание тут же исчезло, и яростный стрекот раздался сверху, сопровождаемый градом палок и камней. Какое-то время этот град осыпал путешественников, спешащих выбраться из-под полога леса, только Ане ничего не досталось. Эйлия решила, что лесные жители сочли ее не опасной из-за ее миниатюрности.

Лес стал редеть, сумерки под кронами посветлели, и град камней и палок стих вместе со стрекотом. Очевидно, хобы не стали преследовать людей на открытом месте. Солнце снова засияло в небе, но над горами клубились облака, обещавшие дождь.

Лес остался позади, и раскинувшаяся впереди земля несла на себе следы прошедших когда-то ледников. Поля усеивали большие валуны; там, где выходило гранитное основание, даже камень был исчерчен и изрезан шрамами, будто следами грызущих зубов на старых костях. И в просвете деревьев появилось еще кое-что, на этот раз не природного происхождения: старая мощеная дорога, очень похожая на древние элейские дороги в Маурайнии. Отряд выехал на старые потрескавшиеся камни, проросшие травой. Дорога шла прямо к двойной вершине, стоящей чуть впереди синего хребта.

– Элендор, – сообщила Ана. – Нам еще примерно день пути.

По дороге люди заметили, что не все раны земли обязаны своим происхождением исчезнувшему льду. Луга пестрели глубокими ямами и воронками, в некоторых стояла вода. Ана сказала, что они образовались в земле во время Великого Крушения: могилы упавших звезд. Среди воронок попадались более пятидесяти футов глубины, окруженные валом рассыпанных больших камней. Воронок становилось все больше, пока у путников не появилось ощущение, что они едут по Луне. Но здесь, хотя уже не росли деревья, растительность была в изобилии, в основном полярных видов: дикие травы и осока, а еще низкий узловатый вереск покрывали землю. Даже голые валуны, поднимающиеся из земли, поросли яркими лишайниками, будто на них плеснули серо-зеленой, желтой или алой краски. И еще кишела пернатая живность, долетевшая до этого островного убежища через суровые северные моря: дикие гуси и морские утки плавали стайками на лужицах и болотцах, с криком поднимаясь на крыло при приближении отряда.

Через несколько часов пути равнина сменилась подъемом к подножиям скал, и дорога пошла вверх. Впереди маячил Элендор. Хотя он и был ниже стоящих за ним гор – может быть, семь тысяч футов от подошвы до вершины, – но казался выше их, потому что был ближе.

– Мы почти на месте, – сказала Эйлия с волнением в сердце, когда отряд остановился у подножия на отдых.

Лорелин открыла мешок, чтобы покормить лошадей, а Йомар снова взялся за лук и стрелы.

– Надо как следует запастись мясом, пока есть возможность, – сказал он. – Здесь дичи полно, но в горах ее может не быть.

– Тебе обязательно надо убивать? – упрекнула его Лорелин. – Необходимости нет, припасов у нас хватит.

– Корабельные сухари и мука? И эти сухари еще надо размачивать, чтобы можно было есть. От кролика, я заметил, ты не отказалась.

– Знаю, и теперь сама жалею, раз ты будешь мне это при каждом случае в глаза тыкать. Так вот, я ничего, что ты убьешь, есть не буду!

– Дело хозяйское.

На равнине по дороге попадались пантеоны – причудливая раскраска шкур со светлым созвездием пятен выделяла их на монотонном фоне тундры. Но сейчас ни одного видно не было. Если не считать парящих ястребов и мух, гудящих тучами над травой, ни одно живое существо не показывалось.

– Надо было мне подстрелить несколько уток, когда была возможность, – буркнул Йомар, оглядывая местность.

Дамион склонился у прудика возле дороги, глядя в его поверхность, как в зеркало. Он обнаружил в припасах твердый брусок мыла и намылил им лицо, а теперь кривился, пытаясь побриться зимбурийским кинжалом.

– И тебе не лень? – спросил его мохарец.

Сам он почесал щетинистую бороду, отросшую еще на корабле.

– Чешется, – пожаловался Дамион. – Не привык я к бороде. И в ней, похоже, какая-то живность завелась.

Эйлия уставилась на него. Когда исчезли светло-желтые волосы, скрывающие его подбородок и щеки, возникло более знакомое лицо: молодой священник из Королевской Академии, тот Дамион Атариэль, которого она знала. К некоторому своему удивлению она ощутила знакомую боль в груди и отвернулась.

«Просто смехотворно! – подумала она. – Столько с тех пор произошло, столько изменилось. Откуда же у меня то же самое чувство, будто мы снова в Академии и все спокойно и обыкновенно?»

Мысли ее прервали шорох, треск и рев, а потом – крик Йомара. Все повернулись к мохарцу, и тут вереск перед ним будто расступился, и оттуда выскочило животное, похожее на белоснежную антилопу. Оно фыркнуло раздутыми ноздрями и затрубило снова, закинув увенчанную изогнутыми рогами голову. Йомар, слишком пораженный в первый момент, чтобы схватиться за лук, смотрел, разинув рот, как эта антилопа скачет по вереску, продолжая реветь.

Лошади зафыркали и заржали, и Дамион с Лорелин бросились их успокаивать. Йомар, придя в себя, поднял лук. Но не успел он выстрелить, как весь луг вокруг людей взорвался еще дюжиной таких же козерогов, будто выпрыгнувших из самой земли. Только теперь путешественники рассмотрели и другие лежащие фигуры, которые поначалу приняли за бугорки или ледниковые валуны, а это были антилопы. Те, что лежали в вереске, были серо-золотыми точно под цвет растительности, а те, что среди валунов, – каменно-серые. Вскакивая, они меняли цвет на чисто белый, будто бледнели от страха. Все стадо с топотом покатилось вниз по склону.

Йомар преодолел оцепенение и нацелился в одно из бегущих созданий.

– Не стреляй! – крикнула Лорелин, хватая его за руку. Белоснежные звери были так величественны, так красивы в полете!

– Почему это?