Сибирская жуть-2 - Бушков Александр Александрович - Страница 87

Л.КОЛОБОВА

г.Черногорск

ИКОНКА ИЗ КОШЕЛЬКА

Было это лет 12 назад. Мы с мужем только начинали совместную жизнь. Я находилась в декретном отпуске, мы переезжали из деревни в Саяногорск. И вот после переезда у меня пропал кошелек, в котором было немного денег, часы, два золотых кольца с камешками и маленькая алюминиевая иконка величиной с нательный крестик.

Я очень переживала – жизнь неустроенная, безденежье, а тут – пропажа. Особенно было жалко кольцо – подарок мужа. Помню, еще пеняла в сердцах: «Говорят, Бог есть. Вот он был в одном кошельке с кольцами, а не уберег. Никакого Бога нет!»

После пропажи прошел месяц, я уж и забывать о ней стала. Как вдруг снится мне удивительный сон. Будто бы открываю глаза, а у изголовья кровати стоит огромный белый старик. И тянет ко мне руки, чтобы задушить. Ужас овладел мной. Но тут я вспомнила, что нужно спросить: «К худу или к добру?» Спросила. Старик опустил руки и ответил: «К добру-у-у». И растворился, как дымка.

Тут я совсем проснулась. Гляжу – волосы у меня буквально встали дыбом, а тело – точно гусиная кожа, как от мороза. Включила свет, подняла мужа и рассказала свой сон. Помню, мы еще посетовали: какого, мол, нам добра ожидать, если кругом – одни неприятности.

И что вы думаете? Утром мне принесли мои кольца на опознание. А та женщина, которая кольца украла, рассказывала на суде, как она намучилась, пытаясь их сбыть. И на барахолку в Абакан ездила, и в магазин продавщицам предлагала, и кассиру кинотеатра в Саяногорске, и в поликлинике – все тщетно. Как черт ее попутал. А я думаю, Бог помог мне.

Н.КУДИНОВА

г.Красноярск

Т.Ф-ов. Таежная трагедия

О характере выполнявшегося нами задания говорить не буду. Мы в условленной точке встретились с кем следовало и возвращались с пакетом к месту, где с лошадьми оставались оперуполномоченные З-о, К-ов и Г-ов. Меня сопровождали о/у К-н и Л. (последний являлся корейцем по национальности и местным уроженцем). При подходе к зимовью нами была отмечена тишина в его окрестностях, производившая впечатление странной. В чем заключалась странность, мне непонятно до сих пор, но тишина каким-то образом оставляла стойкое впечатление физически ощутимого, давящего беспокойства. Имея основание предполагать нападение на зимовье перешедшей границу бандгруппы, я распорядился приготовить личное оружие и скрытно продвигаться к зимовью с трех направлений (по числу нас).

Приблизившись на достаточное для визуального наблюдения расстояние, нами было установлено отсутствие у коновязи всех шести лошадей (на бревне имелись лишь обрывки поводьев). Пока о/у К-н и Л. заходили с флангов для открытия при необходимости перекрестного огня, я обнаружил на расстоянии 3 – 4 метров от зимовья два человеческих скелета, почти скрытые шевелящимися массами, имевшими структуру зернистой икры или кучки ягод. При моем приближении эти массы пришли в активное движение, деформируясь так, что стали уже напоминать не груды, а скорее плоские продолговатые полотнища, и, использовав мое замешательство, скрылись меж деревьев со скоростью, ориентировочно превышавшей скорость бегущего человека, но уступавшей скорости велосипедиста. При этом слышались негромкие звуки, напоминавшие сухой шелест, – предполагаю, возникавшие при перемещении масс по слою слежавшейся хвои. Автоматная очередь, выпущенная мною по одному из объектов, видимого воздействия на последний не оказала, хотя несколько попаданий зрительно мною были отмечены.

Больше всего объекты походили на скопление насекомых вроде муравьев или саранчи, но это касается лишь чисто внешней схожести. Данные массы (имевшие при движении площадь ориентировочно около квадратного метра каждая) состояли не из насекомых, а из чего-то вроде бусинок неправильной формы, скорее шарообразной, чем продолговатой. Цвет – темно-рыжий, гораздо темнее прошлогодней хвои. Некоторое время в окрестностях трассы прохода данных масс ощущался резковатый неассоциирующийся запах, не напоминавший запах каких-либо известных мне химических препаратов или газов.

Преследование я счел нецелесообразным, учитывая загадочность объектов и скорость их движения. Занявшись осмотром места происшествия, нами было вскоре установлено, что скелеты с огромной дозой вероятности принадлежат тт. З-о, К-ову и Г-ову (третий скелет был найден внутри зимовья), – что определилось по часам, портсигару, личному оружию и разнообразным мелким вещам, из которых сохранились лишь те, что имели, как мне теперь ясно, искусственное происхождение (эбонит, металлы, целлулоид, стекло и др.). Материалы натурального происхождения (одежда, кожа сапог и ремней и т.д.) исчезли бесследно. Кроме того, на одном из скелетов нижняя левая конечность имела следы зажившего перелома, что свидетельствовало о его принадлежности оперуполномоченному З-о, как мне было известно, четыре года назад получившего именно такой перелом (косой, закрытый). Судя по отсутствию нагара в стволах личного оружия, расстрелянных гильз, а также положению оружия при останках, оперуполномоченные были застигнуты совершенно неожиданно. Обрывки поводьев свидетельствуют, что лошади бежали в тайгу (это подтверждается и тем, что ни единой лошадиной кости нами в окрестностях не было обнаружено). Давая волю собственным домыслам, могу полагать, что внезапное бегство лошадей не связалось для наших несчастных товарищей с внешней угрозой, а, вероятнее всего, с появлением поблизости крупного зверя вроде медведя (именно так я на их месте и расценил бы, скорее всего, внезапное бегство лошадей).

С о/у Л., также видевшим скрывавшиеся в тайге массы (т. К-н, подходя с другого направления, их не наблюдал вовсе) еще до завершения осмотра места происшествия произошло нечто вроде эпилептического припадка (чего за ним ранее не замечалось). В весьма бессвязных выражениях он сообщил, что данные хищные существа были известны местному населению с давних времен, но встречались все реже, так что местным населением предполагались к сегодняшнему дню полностью исчезнувшими. Название существ в языке местного населения, насколько я мог разобрать из выкриков т-ща Л., звучит «ли-со» либо «ли-ги-со». Т-щ Л. уверял также, что эти существа издавно почитаются нечистой силой, и встреча с ними влечет скорую смерть даже без непосредственного контакта.

Как старший группы, я принял решение, захоронив скелеты и собрав личные вещи, пешком продвигаться к ближайшему населенному пункту, входящему в зону ответственности местного погранотряда. Состояние о/у Л. становилось все хуже, к вечеру второго дня он не мог более передвигаться на своих ногах и впал в бредовое состояние с полным неузнаванием окружающего и нас. С наступлением темноты он скончался с симптомами предположительно сердечного приступа, и с рассветом, убедившись в наступлении трупного окоченения, мы с о/у К-ном предали тело земле, после чего продолжили движение по тайге, где около одиннадцати часов утра были остановлены конным пограннарядом и при сообщении нами пароля отвезены в город.

После подробного доклада руководству я и о/у К-н были в соответствии с практикой подвергнуты спецпроверке, не выявившей в наших действиях каких-либо компрообстоятельств или халатности. Мы были признаны годными к несению дальнейшей службы, хотя и направлены на неделю на санаторное лечение с медицинским обследованием.

По некоторым доходившим до меня сведениям, руководством была проведена проверка на месте происшествия с выходом туда спецгруппы, но ее результаты до нас не доводились. Мы сами не могли задавать об этом вопросы вышестоящему начальству, т.к. подобное противоречило сложившейся практике и, безусловно, не поощрялось. В том же месяце я и оперуполномоченный К-н были отправлены к новым местам службы. С нас была взята соответствующая подписка о неразглашении (установленной формы).

Более мне об этом ничего не известно. Могу добавить, что состояние т-ща Л. и его последующая смерть были вызваны, как ныне полагаю, самовнушением. И я, и тов. К-н (с которым я не раз виделся впоследствии) не испытали в жизни ничего, что можно было бы назвать вмешательством мистических сил, о которых бредил т-щ Л. перед смертью. Обозревая прошедший жизненный путь, могу заключить, что и у меня, и у т-ща К-на была прожита самая обычная жизнь без всякого мистического вмешательства, с обычными опасностями, подстерегающими людей нашей профессии во время Великой Отечественной войны и в мирное время.