теперь стремился успеть обратно на поле боя. Но, едва они вылетели из врат, тут, же нарвались, на магический удар. Не успевший набрать высоту Хольман,

кубарем рухнул вниз, едва не грохнувшись о землю. Полковник, тоже едва, не

вылетел, и, наверное, тут бы ему и настал конец. Но в последний миг, полет не то, что, удалось выровнять, а, по крайней мере, притормозить падение.

С трудом, оправившись от удара, Хольман понесся туда к ущельям

Унгората, где последние воины еще вели бой. Полет вышел какой-то дерганный,

неровный, дракона бросало из стороны в сторону, он то и дело терял высоту, но

эта неловкость, спасала им жизни, ибо бьющие с земли молнии, и сгустки

плазменного огня, не попадали в цель. Неуверенный полет, превратился в

отчаянную атаку - разъяренный дракон полыхнул огнем, и пошел в пике, поливая

пламенем, вражеские массы, растянувшиеся по всей равнине, перед холмом.

Картус разрядил последний кристалл, и когда с кончика копья сорвался пучок

тонких извивистых молний, метко бросил его, в явного предводителя, остроухих.

От магии творимой здесь, сейчас, наэлектризовано трещал воздух, и волны

от разрядов то и дело прокатывались над полем боя. В какой-то момент,

полковник узрел как темные массы Мрака, закрыли горизонт, и начали

приближаться, охватывая мир. Их подхватил вихревой поток и куда-то поволок.

Последовала серия вспышек, раскаты грома, и затем сознание полковника

поглотила темнота.

Потом Картус, как не пытался, не мог вспомнить, сколько времени минуло, с

тех пор, как израненный Хальман едва вынес его полуживого, в этот незнакомый

мир. А затем носитель, полковника околел, и убитый горем Картус, захоронил

останки своего боевого друга, внутри глубокой пещеры.

В душе осталась лишь пустота и великая печаль от утраты. Казалось бы,

столько столетий его род «Дракиров» был лишен своих верных, высоко парящих

друзей. И вот лишь с приходом нового кагана, дракиры вновь получили

возможность подниматься в небо на своих практически неутомимых, летунах. А

теперь.… Теперь всего этого не стало. Как не стало и Весты, и кагана, и друзей, с

боевыми товарищами, пути домой.

Закидав камнями драконью упряжь, и свои доспехи, в одной лишь кольчуге,

и мечом за спиной, Картус покинул горы, и двинулся в долину. Там он встретил

свой первый караван, остановившийся у колодца, наполнить бурдюки водой. Люди

встреченные полковником, ни чем не отличались от племен Хрутара, разве что

все были светловолосы и бледноваты кожей. Жестами, объяснив охране, что

хочет переговорить с хозяином каравана, Картус вынул свой меч и, воткнув в

землю, стал ждать. Вскоре появился, толстый купец, в дорогих одеждах, он

пришел в сопровождении двух высоких воинов, облаченных в кожаные доспехи, и

шерстяные плащи. Сумев при помощи жестов убедить купца, проверить его,

полковника, боеспособность. Тот жестом указал на воинов, которые уже сбросили

плащи и обнажили кривые ятаганы. Выдернув свой темно-синий клинок, полковник

быстрым, текучим движением атаковал первого воина, одновременно нанося удар

ногой под дых, второму. Еще несколько секунд схватки, и все окончено. Оба

охранника, сбивчиво дыша, лежат на земле, выпавшие из их рук ятаганы валяются

неподалеку. Так Картус и получил, свою первую работу.

Первое время, он ходил с этим караваном, затем, попав в большой город, и

чтобы обеспечить себе более-менее, нормальное существование, стал

наниматься, в охрану других караванов. Или сопровождал семьи знатных людей,

пока один из таких сопровождаемых, не предложил ему возглавить охрану своей

крепости. Тоска стала мучить его чуть меньше, он увлекся новыми заботами и

Диарой - дочерью Лорда Хинрада. Жизнь пошла совершенно по иному руслу, но

Картус верил и ждал своего часа…

…Оминув закованных в железо пару выживших носорогов, тысячник, во

главе уцелевшего десятка, ворвался в пеший строй эльфов и их союзников.

Уклоняясь от летящих стрел, рубя направо и налево, они заставили

перворожденных дрогнуть. Ибо, учитывая свое бессмертие, остроухие, ох, как не

хотели гибнуть. Затем в его памяти остались, только громкий раскат грома, и

серия вспышек, и уже покидая пределы мира, Харей ощутил удары копий по крупу

коня, а потом досталось и ему, самому...

Выхваченный из схватки, Харей очутился на берегу моря, другого, чуждого

для него, мира. Вначале он опешил, уселся на камень, и долго ошарашено крутил

головой, и пытался унять сумятицу в мыслях. Раны на теле и голове не давали

сосредоточиться - на нем ведь не было знаменитых темно-синих доспехов, что

носили легионеры, и наездники на датаридах. Он так бы, наверное, и истек кровью

на морском берегу, не обнаружь его, морские скитальцы, высадившиеся

пополнить запасы пресной воды.

В смутном кровавом тумане он увидел нескольких воинов в кольчугах,

странного плетения. И сквозь грохот в ушах различил чужую речь. Что-то

прохладное ему лили на лицо, обтирая тряпицей, затем перевязали и куда-то

понесли. А придя в себя, Харей видел только ясное синее небо, парящих чаек и

альбатросов в нем. Да еще слышал скрип. Скитание начиналось…

…Маленький отряд, ведомый Менгафаром, с набега налетел, на конных

воинов Сил Света, Им не помешали не выставленные копья, ни стрелы,

пускаемые из-за спины конников, эльфами-лучниками. Ведь последний в жизни

порыв, делает человека быстрее и неуязвимее. На ходу, подхватив пилум, кого-то

из погибших легионеров, Менгафар метнул его в предводителя всадников. Затем

выхватил меч, и, прикрываясь круглым щитом, обрушил серию ударов, на

зазевавшегося противника. Тут над головой громко громыхнуло, глаза ослепила

яркая вспышка, и он, выронив щит, закрылся рукой, продолжая отмахиваться

мечом. Конь послушный управлению только ногами, скакнул в сторону и …

Все завертелось, поплыло, в ушах грохот, в глазах туман, очередной скачок